Что-то внутри возрождается как феникс из пепла.

Не чуждое или странное, просто стук сердца и бешеный пульс из-за столь захватывающей перспективы.

– Боже правый! – шепчу я, вспоминая сегодняшнее утро, день и вчерашнюю ночь. Бутерброды, лапша, виски. Нарушенные правила, ревность, безупречные сокровенные моменты чистого блаженства и единения. Прошлая ночь и что она говорила во время оргазма. Насколько она была красива, восседая на мне.

Схватив воротник футболки, я слегка тяну его.

Ничего себе! Здесь жарковато. Сейчас не лучший момент думать о сексе.

Я отбрасываю подальше шаловливые мысли.

Перед глазами всплывают моменты того, как она постоянно спасала меня. С начала и до конца она всегда была рядом, когда я больше всего в ней нуждался.

– Я должен ее найти, – говорю я, хлопая себя по карманам. Пусто. – Вот, блин! У нее мой сотовый, кошелек и ключи.

– Хорошо. Только тебе стоит притормозить.

– Почему? Мне нужно поехать к ней и признаться в своих чувствах, разве нет?

– Разве нет? – передразнивая он меня, приподняв бровь. – Возможно, ты знаешь парочку приемов, как подцепить даму на вечерок. Но я знаю, как завоевать женщину на всю оставшуюся жизнь, – говорит он, постукивая себя по сердцу. – Твой отец - безнадежный романтик. Дай мастеру преподать тебе парочку уроков, как вернуть женщину.

Поднявшись с дивана, я отдаю отцу бразды правления.

– Я всем в школе мог задать жару. Научи меня своим секретам.

Он окидывает меня критическим взглядом.

– Во-первых, тебе нужно переодеться во что-то приличное.

– Я без кошелька.

Отец закатывает глаза.

– Я покупал тебе первые ползунки. Думаю, теперь я смогу раскошелится на приличные брюки.

– Пап, это, конечно, здорово, но поклянись, что больше никогда не будешь вспоминать обо мне и этой вещи. Договорились? – говорю я, когда мы выходим из кабинета.

– Это ты про ползунки?

Я киваю.

Он пожимает плечами.

– Я постараюсь никогда не обсуждать, каким очаровательным ты был в голубеньких ползунках.

– Папа.

– Точно. Ты не был очаровательным. Сама мужественность и брутальность.

Я же говорил, что у меня самый крутой отец во Вселенной?


ГЛАВА 28



Я офигенно выгляжу. На мне темно-серые штаны, темно-синяя рубашка на пуговицах и новые туфли. И... погодите-ка... я выкупанный. Папа повел меня по магазинам, отвез к себе и позволил принять душ. И проклятие, я сейчас как новенький.

А еще, папочка не позволил мне звонить Шарлотте.

И да, я знаю наизусть ее номер. Он один из двух. Ее и китайского ресторана с доставкой еды на дом. Вместо этого, отец сам позвонил ей и вежливо спросил, сможет ли она увидеться со мной сегодня. Очевидно, Шарлотта согласилась, и папа сказал, что я буду у нее к шести.

Чувствую себя подростком, который едет на выпускной бал, когда нанятый мной лимузин подъезжает к ее дому. Разве что, у меня нет бутоньерки и юношеского запала. Слава богу, я это дело перерос.

Но нервозность такая же. Одним словом – зашкаливает. Я выхожу из машины и иду к швейцару. Он сообщает Шарлотте о моем прибытии, и я начинаю метаться в ожидании. Поглядываю на часы, а потом подсчитываю количество плиток на полу. Спустя три бесконечные минуты Шарлотта идет через холл.

На ней черная шелковистая приталенная блузка и юбка цвета клюквенного сока. В этом наряде мы ходили выбирать ей кольцо. И от этого факта у меня перехватывает дыхание. Надеюсь, это знак.

Пока Шарлотта приближается ко мне, я пытаюсь запомнить все до мелочей. Распущенные волосы лежат на плечах золотым шелком. На красных губах нанесен блеск. Оголенные ножки в черных туфельках на высоких каблуках. Не уверен, что говорил ей об этом, но эти туфли мои любимые. Меня дико заводит, когда она их надевает, но еще больше возбуждает мысль о том, что Шарлотта бессознательно выбирает обувь, которая мне больше всего нравится.

Не могу поверить, что мы не виделись с ней всего лишь восемь часов.

Она останавливается передо мной.

Прищурившись, Шарлотта окидывает меня взглядом. Весьма строгим.

– Не знаю, поцеловать тебя или ударить. Я весь день шлю тебе сообщения, а их получает моя сумочка.

Она открывает клатч и роется в нем. Вытаскивает мой телефон и показывает мне экран. Я ухмыляюсь, прочитав первую эсэмэску.


Эта была самая большая ложь в моей жизни. Позвони мне!


Она сжимает челюсть и смотрит на меня.

– Ой, и я тебе еще несколько раз звонила, пока не вспомнила, что твой телефон у меня. А так я весь день закидывала тебя сообщениями. Кстати, кретин, у тебя телефон был на беззвучном режиме.

– «Кретин» сегодня тема дня, когда дело доходит до меня, – говорю я с улыбкой из-за еще одной причины моей безумной любви к ней. Шарлотта стремилась ко мне и звонила.

Она стоит, уперев руки в боки.

– Хочешь глянуть, что я тебе написала?

– Да, – отвечаю я и беру ее за руку, переплетая наши пальцы. Господи, как же здорово прикасаться к ней. Просто нереально восхитительно, что она в ответ сжимает мою ладонь. – Но сейчас я хочу тебя кое-куда отвести.

– В ресторан? – спрашивает она, когда мы подходим к черному лимузину.

– Да, но позже. Сначала, я хочу устроить тебе тематическую экскурсию по Нью-Йорку. – Я киваю на ее дом. – Это первый пункт из списка уроков, извлеченных мной в турне на прошлой неделе.

Шарлотта приподымает бровь, поощряя продолжить рассказ.

– Именно здесь я капитально сглупил.

– И как же?

– В тот день, когда я попросил тебя прикинуться моей невестой, я на самом деле верил, что легко с этим справлюсь, и это ровным счетом ничего не изменит, – говорю я, распахивая и придерживая для Шарлотты дверку. С салона веет прохладой, пока я наблюдаю, как она усаживается на сиденье.

Ммм... Шарлотта выглядит так аппетитно.

– А это что-то изменило? – спрашивает она, голос звенит от напряжения.

Я киваю, сажусь с ней рядом и захлопываю дверь лимузина.

– Еще как.

Она сглатывает.

– А сейчас куда мы едим?

Я машу на север.

– Фешенебельный ресторан стейк-хаус. Слышала о таком? – спрашиваю я, пока водитель, преодолевая субботние заторы, везет нас к центру города.

– Думаю, мне знакомо это место. Интересно, что же ты там узнал?

Когда мы подъезжаем к ресторану, где в первый раз ужинали с Офферманами, я беру ее за руку и вывожу из лимузина. Хотя мы не заходим внутрь. Просто стоим под зеленым навесом, а я касаюсь ее волос. Поглаживаю шелковистые пряди, спадающие ей на плечо. У Шарлотты перехватывает дыхание, когда мои пальцы задевают ее кожу.

– Если помнишь, мы здесь были неделю назад. И уже успели попрактиковаться в поцелуях на улице и в твоей квартире, – говорю я, скользя губами по ее щеке. Шарлотта вся трепещет. – Но ничто не подготовило меня к уроку, который я извлек здесь, когда ты поцеловала меня за столом.

– И какому же?

– Насколько мне нравятся наши поддельные поцелуи.

На ее губах играет улыбка.

– А настоящие?

– Еще сильней. На самом деле давай освежим память, насколько нам обоим это нравится. – Я обхватываю ладонями ее щеки и вкушаю восхитительную сладость губ.

Крепко целую ее, напоминая обо всем, что нас ждет в будущем. Она обнимает меня, прижимаясь грудью к моей груди, и тает от поцелуя, а потом я слышу мои любимые сногшибательные вздохи и тихие стоны.

С такими темпами, если мы не остановимся, скоро подымится и кое-что другое. И хотя я этого хочу, наше турне еще не закончилось.

Спустя двадцать минут мы подъезжаем к «Гин Джойнт», и я веду ее в знойный восхитительный бар, где она сводила меня с ума.

– А здесь я конкретно тупанул.

Она берет меня за руку, и по моему телу проносится дрожь.

– Как?

– Лучше спроси почему.

– Почему?

– Потому что твои прикосновения до одури заводят меня. Я в жизни не испытывал ничего подобного, – сипло говорю я, притягивая к себе Шарлотту. – И все же сдуру я считал, что смогу устоять против твоих чар.

Она зарывается пальцами в моих волосах и шепчет:

– Как глупо.

Шарлотта укоризненно качает головой, полностью подыгрывая мне.

– По-твоему это глупо? Подожди, пока не услышишь продолжение. Если бы я тебя отвез туда, где закончился мой вечер в прошлую субботу, ты бы поняла верх моего идиотизма.

– Неужели? – спрашивает она, когда мы садимся в прохладный салон лимузина.

– Да. Потому что в тот вечер отвезя тебя домой, я решил взять дело в свои руки. В моих фантазиях ты меня конкретно поимела.

В ее глазах вспыхивает искра понимания, а потом Шарлотта начинает отстукивать пальцами по моей ноге.

– Это дико сексуально. Хочу когда-нибудь понаблюдать за тобой.

– Да, я тоже хочу тобой полюбоваться. – Я обнимаю ее за шею и прижимаюсь губами к уху, а потом шепчу: – Трижды в ту ночь. И я отчего-то думал, что таким способом смогу выкинуть из головы мысли о тебе.

– О, Спенсер, – выдыхает она. – Я думала точно так же.

Наши губы соприкасаются, когда водитель трогается с места. Мы пылко целуемся, стирая из памяти ложь, притворство и те восемь часов, что нас разделяли. Поцелуй длится, пока мы не подъезжаем к следующему месту. Угол на Сорок третьей улице. Сейчас без пятнадцати семь, и люди спешат в театр на представление, поэтому мы не останавливаемся.

Я киваю на тонированное стекло.

– Здесь я сглупил еще больше.

– Каким образом? – счастливо спрашивает она. Видно, она, как и я, хочет услышать ответ.