– Ты это же говорил про работы Хоппера. Ты и к художнику испытываешь влечение?

Я сглатываю. Стараюсь собраться с мыслями, но голова забита образами прошлой ночи. Все, что я проделывал с ней в квартире, мои фантазии, каждую мелочь, которую я хочу с ней сделать. За последние двое суток я узнал одну печальную истину: меня дико к ней влечет. Уровень притяжения просто зашкаливает. Это как сила вселенского масштаба.

– Я похож на дебила? – спрашиваю я, и голос звенит от напряжения. Одновременно меня бесит и заводит ее вопрос. Мой дружок опять стоит в стойке. Я на пределе, потому что весь этот день приходилось прикидываться, что мы только друзья.

– Ты правда хочешь знать ответ?

– Да.

– Нет, не похож. По мне, ты раздражен. Прямо как я. Так что мы оба злые как черти.

– Ошибаешься, я не злюсь – отвечаю я и хватаю ее за запястье. Разжимаю кулачок и притягиваю Шарлотту к себе. – И не раздражен. Я чертовски возбужден. Только полный безумец не испытывал бы к тебе влечение, – сипло шепчу я.

Ее глаза вспыхивают как бенгальские огоньки. Я уже упоминал об этой прекрасной черте. Ее зрачки искрятся с озорством и радостью.

– Правда? – Весь гнев испарился из голоса. Она мягкая и пушистая, а этот сладкий голос сводит меня с ума. Страшно хочется услышать и другие вещи, произнесенные с такой интонацией.

– Да, – цежу я сквозь зубы. Рука вокруг талии притягивает ее все ближе, а потом я провожу пальцами по подбородку Шарлотты. – Но нельзя чувствовать влечение к своему лучшему другу. Наверное, мне придется обратиться в больницу, чтобы разобраться с таким огромным притяжением. Я попрошу врачей лазером выжечь его из меня. Но их диагноз будет плачевным: «Простите, сэр, но оно по всему вашему телу. Исправить такое мы не в силах».

На ее губах расцветает улыбка.

– Правда? – спрашивает она, но вопрос больше напоминает констатацию факта.

Теперь она все узнает, и больше отступать я не намерен. Это не в моем характере.

– Не вынуждай меня доказывать, – говорю я, прижимаясь к ней.

В ее глазах пляшут чертики.

– Нет, докажи.

– Вызов принят.

В считанные секунды моя рука ползет вверх под ее юбку, и она задыхается, осознав, что происходит. Кончиками пальцев я скольжу между ее мягких бедер и когда добираюсь до трусиков, провожу указательным пальцем по хлопковой ткани. Они влажные, и мой член салютирует, в лучшем духе вышки на Эмпайр-стейт-билдинг. У меня вырывается стон. Не отрывая от нее глаз, я засовываю один палец в ее трусики. У нее дрожат плечи, а у меня закипает кровь, пока вожу пальцем по восхитительно влажной и скользкой киске. Убираю руку и подношу палец к губам, а потом слизываю влагу. На вкус она лучше, чем я мог себе представить. На этот раз мой громкий стон разносится эхом по уборной. Шарлотта дрожит в моих руках.

Она смотрит, как я облизываю палец, и все вопросы отпадают. Все уже понятно. Она открывает губы и говорит:

– Есть кое-что, что я также хочу тебе доказать. Сегодня ночью.

– Что именно?

Прежде, чем Шарлотта успевает ответить, дверь со скрипом открывается. Я разжимаю объятия, а она поправляет рубашку, а потом юбку. И чтобы окончательно развеять все сомнения насколько сильно мое желание, я засовываю палец в рот и сосу его. Не спуская с нее глаз, шепчу насколько она охренительно вкусная.

Шарлотта вздрагивает, и с ее губ срывается вздох. Я подношу палец к ее губам. Она берет его в рот, ласкает языком и сосет.

Я смотрю на нее, сгорая от желания. Вытаскиваю палец, щипаю за уголок ее рта, открываю дверь и выхожу. Я сталкиваюсь с миссис Офферман.

Она моргает, а затем улыбается и машет.

Возвращаюсь к семье, зная одну вещь наверняка.

Я без понятия, что произойдет сегодня, когда ко мне домой придет Шарлотта.


ГЛАВА 15


Я открываю дверь и протягиваю Шарлотте безалкогольную Маргариту.

– Спасибо, – она делает глоток и заходит в квартиру.

На Шарлотте черные балетки, джинсы и нарядная серая майка с причудливым кружевным вырезом.

Проклятье. Она ловко скрыла свои искренние намерения. По наряду не понятно, что она планирует. Конечно, я мог бы упростить дело и спросить в открытую, но если бы она надела короткое черное платье и туфельки на высоких каблуках, это бы прояснило ситуацию. С другой стороны, на мне самом джинсы и черная футболка. Где гарантия, что по моему прикиду видно, насколько я готов на все, хотя надеюсь все-таки видно.

Она трясет пакетиком мармеладных мишек:

– Фермерские, с ноткой свежести, – говорит она.

– Надеюсь местного выращивания?

– Конечно. В радиусе восьмидесяти километров от фермы до стола.

– Отлично. И еще лучше мелкосерийного производства, – говорю я, насмехаясь над пищевыми пуристами, и радуюсь про себя, что еще, по крайней мере, могу обмениваться с ней шутками.

Шарлотта заговорщически шепчет:

– Они из Бруклина. Понятное дело, мелкосерийного производства. Хотя для меня по-прежнему загадка, почему нам под силу отправить человека на Луну, но убрать зеленых мишек из пакета они не могут.

– Это одна из великих тайн вселенной, – я закрываю дверь и машу в сторону гостиной. Шарлотта идет впереди, и я не в силах сопротивляться. Пялюсь на ее задницу, пока она проходит по паркетному полу к дивану. Такое чувство, будто Шарлотта разрешила мне поглазеть на нее.

– Как и гигантская спаржа, – усмехается она.

– Никогда не пойму, зачем нужны такие громадные овощи. Но ты и правда моталась в Бруклин за конфетами? – спрашиваю я, когда она садится на бежевый диван. Раздвижные стеклянные двери на террасу открыты, комнату овевает теплым июльским ветерком.

Она качает головой, скидывает балетки и забирается с ногами на диван.

– Бруклинский магазин, где делают этих мишек, открыл филиал в моем районе. Но ингредиенты от местных производителей и не содержат желатина.

– Основное требование к мармеладным мишкам. – Я усаживаюсь с ней рядом и повторяю то, что она талдычит годами. Шарлотта не раз давала понять, что и пальцем не прикоснется к конфетам с желатином, который делается из говядины. Если бы ей захотелось в конфетах мяса, то она бы ела мясные конфеты, а этого никогда не случится. Это просто отвратительно.

Из этого следует, что конфеты с говядиной неприемлемы.

Я киваю на ноутбук:

– С чего начнем? Нетфликс? Или Хулу? А может, сразу врубим серию «Касла»? Или новинку с Уиллом Ферреллом? Романтическую комедию? Шпионский боевик? Или проверим бейсбольную статистику на «Спорт сента»?

Она открывает пачку и кладет желтую конфету в рот. Та скользит по ее губам. Везучий медведь.

– Как насчет «Касла»? Давай серию про ирландского мафиози.

Я точно знаю, о чем речь, потому что мы почти все серии смотрели вместе. Я быстро нахожу нужную и включаю. Мысленно поздравляя себя тем, что не забыл прошлой ночью закрыть вкладку с порно.

Фидо вальяжно расхаживает по комнате, бросая на нас надменные взгляды, и мяукает. Уверен, на кошачьем языке он сдает меня с потрохами. Слава Богу, «Берлиц» не разработала курсы по переводу с кошачьего.

Мы расселись в привычном за многие годы стиле. Она с горой подушек на одной стороне дивана, а я на другой. Ноутбук посредине на журнальном столике. На экране идет сериал. Мы перерыли половину мишек с пакета, Шарлотта тщательно просматривает цвета. Я, ради прикола, кидаю точно разрывную гранату в кучку перебранных, зеленого. Мы пьем Маргариту, и в какой-то момент Шарлотта закидывает ноги мне на бедра и скрещивает их в щиколотках.

Меня словно прошибает молнией, как прошлой ночью в ресторане, когда она коснулась моей ноги. Интересно, нет ли у меня скрытого фетиша на ступни? Никогда раньше об этом не задумывался, но стоит мне опустить взгляд на ее ножки с карамельно-розовым лаком на пальчиках, как я любуюсь ими точно завороженный и умудряюсь пропустить, как Касл объясняет Кейт Беккет свои предположения о мотивах убийства.

Пытаюсь сосредоточиться на экране, но все мои мысли только о Шарлотте. Нервы гудят от напряжения, словно мне вкололи убойную дозу кофеина. Украдкой наблюдаю, как она слегка подымает плечи, зарываясь глубже в подушки. Интересно, ей по вкусу поцелуй в плечико? Шарлотта убирает волосы с лица, и мне до одури хочется узнать понравится ли ей, если их собрать в охапку или намотать на кулак. Касл и Беккет близки к поимке убийцы, когда Шарлотта кладет в рот красного медведя, а я сгораю от желания изведать сладостно-вишневый вкус ее губ.

Она тыкает большим пальцем ноги мне в живот. На долю секунды я напрягаюсь, пытаясь понять, догадывается Шарлотта, что сейчас творится у меня в башке. Но она увлеченно следит за приключениями наших бесстрашных героев.

Не понимаю, я был уверен, что к этому времени мы будем уже голыми. Но, в отношении Шарлотты мой барометр не пашет. За одним исключением, я чертовски уверен, что она хочет массаж ног. Я тянусь к ее ступням и начинаю массировать их, как делал много раз прежде.

Продвигаясь по своду стопы к пятке, я пытаюсь избегать шаловливых мыслей о ее ножках. Не тех, где я обхватываю губами пальцы ее ног, потому что у меня нет такого заскока. А других, где я смыкаю руки на лодыжках, развожу ноги и вколачиваюсь в нее.

Член встает, наливаясь как бита. Гребаный предатель. Клянусь, будь он человеком, то оказался бы конченым стукачом, который трепался бы всем о моих секретах.

– Ч-ч-черт, – бормочу я себе под нос.

Шарлотта смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

– Да. Все путем. Просто закончил Маргариту, – говорю я, схватив бокал со стола. Отличный предлог пойти прочистить мозги. – Не останавливай, я скоро вернусь.