– И как, по-твоему, я вплету в сюжетную линию игру в гольф? – сухо спрашивает он.

Я пожимаю плечами и хлопаю его по плечу.

– Без понятия. Поэтому, мой друг, писатель у нас ты. Твоя обязанность придумать, как операция «спорт» впишется в формат шоу. Кстати, о сюжете… мне нужна небольшая помощь, – говорю я, подходя к цели нашей незапланированной встречи.

Отложив клюшку, он изгибает палец.

– Это называется точка Джи. Ты найдешь ее внутри женщины. Когда попадешь в нужный угол, она кончит сильнее, чем когда-либо. Что-нибудь еще?

Я притворяюсь, что бью барабанную дробь перед тем, как сделать кульминационное признание и рассказываю ему о своем временном статусе «жениха».

Насмеявшись вволю – поправочка, от всей души поржав, – над моим затруднительным положением, он спрашивает:

– Это так ты меня просишь стать шафером? Фальшивая свадьба тоже намечается?

Я смеюсь и качаю головой.

– Не будет никакой свадьбы. Никогда. Но мне нужно не это. На выходных, во время следующей игры в софтбол, к нам присоединится отец и его покупатель. Все, что от тебя потребуется, это подыграть мне. Если вдруг об этом зайдет речь, то не удивляйся и постарайся не вызывать подозрений.

Мой папа собрал разновозрастную команду по софтболу, спонсируемую «Катрин», и в этом году позвал нас с Ником в команду. И софтбол дается другу явно лучше, чем гольф.

Ник кивает пару раз, словно обдумывая предложение, а потом поглаживает подбородок.

– Давай-ка расставим все по местам. Ты просишь меня подыгрывать всей придуманной тобой хренотени? Без проблем. Думаю, я справлюсь с этим.

Я закатываю глаза.

– Именно поэтому я на тебя полагаюсь. Бездонный колодец сарказма.

– От такого же слышу, – заявляет он с ухмылкой.

– Мне пора на ужин к мистеру Офферману. Если что, я тебе позже позвоню.

Я направляюсь к выходу.

– Значит, я больше не смогу подкатывать к Шарлотте? – окликает меня Ник.

Мои плечи мгновенно напрягаются. Огненная лава ревности возвращается с удвоенной силой, и словно объятый пламенем ястреб бросается с неба, впиваясь здоровенными когтями. Я напоминаю себе, что Ник шутит. Причем всегда. Он у нас любитель прикалываться. А я ни капельки не ревнивец и не собственник. Ястреб превращается в голубя.

– По крайне мере, неделю или около того, – отвечаю я. – А потом она вся твоя.

Это заявление кажутся таким неправильными, что режут слух. Даже если она не моя, Шарлотта не может стать девушкой Ника.

А я не гребаный голубь мира.

– Мне всегда казалось, что вы отлично смотритесь вместе, словно сладкая парочка «Твикс», – говорит он приторно сладким голосом.

Так и слышу, как он изображает поцелуи. Вдобавок, стопудово, напевает «Kissing tree». Одно ясно как день, мне не стоит спускать с него глаз.

А еще нужно поработать над ролью.

Учитывая, что все это просто игра.

Ничего более.


ГЛАВА 11


Великолепный стейк, вкусный «Цезарь», приятное вино.

Как и разговор.

Пока все идет гладко. Мы говорим о драгоценностях, частных школах, софтбольных лигах и прекрасной погоде. Интересно, сможем ли мы закончить вечер на этой дружеской ноте и избежать неприятностей?

Возможно. Когда мы приехали в ресторан, семейство Офферман поздравило меня и мою невесту с помолвкой, а стоило Шарлотте «блеснуть» кольцом, как все женщины начали охать и ахать. Включая мою сестренку. Она рассыпалась в поздравлениях, а потом стиснула меня в объятия и прошептала на ухо:

– Меня вокруг пальца не обвести, но я тебя прикрою.

Походу, невозможно надурить фокусницу. Она с легкостью разгадывает любые трюки и наш мухлеж с помолвкой не исключение.

– Спасибо. Я у тебя в долгу.

– Вот именно. Тем более, я еще не простила тебя за Санта-Клауса, – прошипела она, а потом разомкнула объятия и широко улыбнулась на камеру.

Репортер из «Жизнь и Время Метрополиса», явно не охотился за скандалами и сенсациями, так что надолго не задержался. Мне кажется, он стажер, и это доказывает, что статья заказная. Паренек задал несколько вопросов отцу и мистеру Офферману о продаже семейного бизнеса, сделал пару общих снимков и слинял.

Похоже, спать он ложится в детское время.

Прост, как три цента.

Наш ужин в фешенебельном стейк-хаус, который находится практически в центре Манхэттена, подходил к концу. Внутри ресторана царит особая атмосфера благодаря белоснежным скатертям, дубовым столам, официантам в костюмах и мягкому освещению. Я отрезал кусочек от медальона и глазам своим не поверил, когда кое-что заметил. Эмили, старшая дочь мистера Оффермана, сидела напротив и не спускала с меня глаз, при этом накручивая на палец прядь черных длинных волос.

О-ля-ля!

Мне этот взгляд знаком. Так на меня посматривают женщины через барную стойку, когда пытаются закадрить. На меня накатывает беспокойство. Девчонка хлопает ресничками?

Я отвожу взгляд и подношу кусочек мяса к губам, а потом медленно жую и глотаю. Беру бокал и запиваю вином. Что-то скользит вдоль носка моего ботинка. И это «что-то» очень напоминает ножку юной леди.

Нет.

Ни хрена подобного!

Эмили пытается ко мне подкатить?

Грудь словно стягивают тисками.

Я отодвигаю ногу подальше.

Моя сестра громко смеется.

Маленькая паршивая приколистка. Она сидит рядом с Эмили.

Моя мать поворачивается к Харпер с лучезарной улыбкой.

– Что смешного?

Она кивает, отчего подпрыгивает рыжий хвост, и улыбается.

– Просто вспомнила одну забавную шутку.

– Поделишься? Или она не совсем уместна? – вежливо спрашивает мама. Она тоже хочет, ради папы, чтобы ужин прошел хорошо. Плюс она не отстала от жизни. И, если Харпер знает хороший анекдот без пошлостей, мама с радостью его послушает. У нее отличное чувство юмора.

Сестра кладет вилку на стол.

– Наоборот, как раз в тему. Можно сказать, идеально подходит Спенсеру, – говорит Харпер, сверля меня взглядом. Она откашливается, привлекая внимание всех за столом.

Без понятия, что она задумала, сажусь ровно, а нервы звенят от напряжения. Харпер обещала не раскрывать мой секрет, но она слишком долго искала способ отомстить за Санта Клауса. Мне тогда казалось, что пятикласснице уже пора прекращать верить в сказки. Тогда со слезами на глазах она поклялась отомстить мне за разрушенную веру в чудеса.

И лучше ей сейчас не вымещать на мне детскую обиду. В противном случае я подвешу ее вверх тормашками над перилами, пока она не начнет молить о пощаде. Ой, погодите-ка. Такое могло прийти в голову только десятилетнему Спенсеру. А взрослый я никогда бы такого не сделал. Вместо этого, когда она в следующий раз притащит домой ухажера, я покажу ему семейный альбом. Фотку сестренки со второго класса. На ней у Харпер стрижка, сделанная ей собственноручно.

– Я прям сгораю от любопытства, – говорю я, откидываясь на спинку стула.

Вперед, сестренка.

Вздернув подбородок, она начинает рассказывать анекдот:

– Почему слепец не мог видеться с друзьями?

– И почему? – с любопытством спрашивает миссис Офферман, нахмурив брови. «Из-за слепоты», – отвечает она самой себе с довольным видом.

Харпер, выдержав паузу, наклоняется и смотрит мне в глаза:

– Потому что он был женат.

Харпер удается развеселить всех за столом. По крайне мере, всех, кому больше двадцати. Дочери мистера Оффермана натянуто улыбаются, но Харпер нет нужды их развлекать. Они и так готовы есть с ее рук после обсуждения поп-музыки и советов для более удачного селфи. Плюс дополнительные баллы она получила за «только представьте себе это видео-селфи».

– Думаешь, и с тобой такое скоро приключится, Спенсер? – спрашивает моя сестра, невинно хлопая ресницами, и подпирает подбородок руками.

Ну и чертенок.

– Нет, Шарлотта у меня замечательная, – говорю я, пытаясь пнуть под столом Харпер. В смысле слегка толкнуть ногу. Но вместо этого вскрикивает Эмили.

– Ай, больно!

Вот блин! Ошибочка вышла!

– Что случилось, дорогая? – Миссис Офферман переводит взгляд на старшую дочь. Эта миниатюрная женщина большую часть ужина суетилась вокруг своей семьи как курица-наседка.

– Кто-то меня пнул, – раздраженно говорит Эмили.

Зоркие голубые глаза недовольной матери устремляются в мою сторону, пытаясь вычислить виновника происшествия. Меня аж внутри передергивает. Черт, не могу поверить, что умудрился облажаться, и все из-за собственной сестры.

Пытаюсь придумать хорошую отмазку, но не успеваю произнести ни слова. Шарлотта хватается за сердце и начинает извиняться:

– Эмили, прости. Это я. Когда Спенсер меня достает, я его пинаю. А он как истинный мужчина частенько это делает, но несмотря ни на что я его обожаю. На этот раз я промахнулась и попала по тебе. Мне очень жаль, – говорит она с нежной улыбкой, и я мог бы расцеловать ее. Минуточку, но я взаправду могу ее расцеловать.

Что собственно и делаю. Я кладу руку на ее щеку.

– Я это заслужил. Мне нравится, что ты не даешь мне спуску, сладкий медвежонок, – говорю я и мягко целую ее в губы.

Она отвечает на этот сладкий целомудренный поцелуй, но даже этого достаточно, чтобы забыть о полном столе зрителей. Мне хочется лишь больше поддельных поцелуев. Губ, зубов, языка.

Прикосновений.

Больше ее.

Именно этого я не должен желать.

Раздаются аплодисменты. Я прерываю поцелуй и понимаю, что громче всех радуется Харпер.

– Вы такая милая пара. Когда свадьба?

Ох.