— Спасибо, Зельда, — сказала Максин и огляделась по сторонам. — А где Дафна? В своей комнате?

Наказанная наверняка сейчас дулась на мать.

— А Дафна забрала свой телефон и теперь все время кому-то звонит, — наябедничал Сэм, не давая Зельде ответить на вопрос.

Няня нахмурилась, бросив на мальчика недовольный взгляд. Она сама собиралась в подходящий момент рассказать Максин о непослушании дочери. Зельда ничего не скрывала, и Максин ценила это.

— Нехорошо ябедничать на сестру, — сказала Зельда.

Максин, вздохнув, направилась в комнату дочери. Дафна лежала на кровати и увлеченно болтала с кем-то по сотовому телефону. Увидев мать, она вскочила на ноги. Подойдя к дочери, Максин протянула руку. Даже не попрощавшись со своей собеседницей, Дафна нажала кнопку отбоя и молча отдала телефон матери.

— Могу я полагаться на твое честное слово или лучше запереть телефон в сейф? — суровым тоном осведомилась Максин.

Дафна сильно изменилась за последнее время. Раньше она ни за что не нарушила бы запрет матери и не взяла бы телефон, которым ей не разрешалось пользоваться. Тринадцатилетний возраст не зря считался трудным, и Максин не нравилось поведение дочери.

— Мама, прости, — пробормотала Дафна, избегая смотреть матери в глаза.

Зельда позвала всех ужинать. Джек явился на кухню босиком и в футбольных трусах. Дафна вышла к столу в той одежде, в которой обычно ходила в школу. А на Сэме все еще был костюм индейки. Максин сняла пиджак и надела домашние туфли. Весь день она ходила в туфлях на высоких каблуках. Максин всегда выглядела деловитой и подтянутой и только дома позволяла себе расслабиться. Будь у нее время, она переоделась бы сейчас в джинсы и рубашку свободного покроя, но дети не могли больше ждать. Максин и сама страшно проголодалась и поспешила за стол.

Это был обычный семейный ужин, и Зельда села вместе со всеми за стол. Максин не допускала, чтобы Зельда ела одна, и обычно приглашала ее поужинать вместе с ней и детьми. Мальчики стали обсуждать события, произошедшие сегодня в школе, а Дафна, пребывавшая в плохом настроении, упорно отмалчивалась. История с телефоном не выходила у нее из головы. Девочка злилась на Сэма, который наябедничал на нее. Время от времени она сердито поглядывала на младшего братишку, строя планы жестокой мести.

Джек рассказал о прошедшем сегодня матче и обещал матери поставить новую компьютерную программу. После ужина все разошлись по своим комнатам. Максин тоже отправилась к себе, чувствуя себя разбитой после трудного рабочего дня. Зельда осталась на кухне, чтобы убрать со стола и помыть посуду. Через некоторое время, собравшись с силами, Максин решила заглянуть к дочери и поговорить с ней.

— К тебе можно? — спросила она, приоткрыв дверь спальни девочки.

Максин всегда просила у детей разрешения, когда хотела войти в их комнату.

— Заходи, если хочешь.

Дафна лежала на постели и смотрела телевизор. Пройдя в комнату, Максин села на кровать рядом с дочерью. Дафна успела сделать уроки еще до возвращения матери с работы. Она всегда хорошо училась. Джек уделял учебе меньше внимания, он отличался несобранностью и много времени проводил за компьютером.

— Я знаю, ты злишься на меня, Дафна, — мягко сказала Максин. — Наказание кажется тебе слишком суровым. Но пойми, никуда не годится, если девочки устраивают вечеринки с пивом. А я бы хотела доверять тебе и твоим подругам и не бояться оставлять вас одних.

Дафна долго молчала, потупившись.

— Это была не моя идея, — наконец заговорила она. — Пиво принесла одна из моих подруг.

— Но ты позволила ей сделать это и потом пила пиво вместе со всеми. Семейный очаг — это священное место, Дафна. Я доверяла тебе, но ты обманула мое доверие. Это нехорошо.

Максин отлично понимала, что во всем виноват возраст Дафны, но она не могла не отреагировать на проступок дочери. Родители должны наставлять своих чад на путь истинный, это их святая обязанность. Дафна видела, что мать отчитывает ее без особого энтузиазма, и жалела только об одном — что Максин нашла пустые бутылки.

— Я знаю.

— Твои подружки обязаны уважать правила, принятые в нашем доме. Я не считаю, что устроить вечеринку с пивом было хорошей идеей.

— Другие дети ведут себя еще хуже, — вскинув голову, заявила Дафна. Она была права. Максин знала детей, которые курили марихуану или даже принимали тяжелые наркотики и употребляли крепкие алкогольные напитки. Многие девочки в возрасте Дафны вступали в половые сношения. В своей практике Максин часто сталкивалась с такими подростками. Одна из ее пациенток с шестого класса оказывала интимные услуги, занимаясь оральным сексом. — Что страшного в том, что мы выпили немного пива? — продолжала Дафна.

— Пойми, ты нарушила правила, установленные в нашей семье. И в этом заключается большая опасность. Один раз переступив черту, ты можешь зайти дальше. Где гарантия, что ты вовремя остановишься? Между нами существуют определенные договоренности, негласные или озвученные, это не имеет значения. Мы должны соблюдать их или вносить какие-то поправки после обсуждения. Но нарушать правила в одностороннем порядке нельзя. Я не привожу в наш дом мужчин и не устраиваю здесь диких оргий. Ты ведь хочешь, чтобы поведение твоей матери не выходило за определенные рамки, и я веду себя в соответствии с этим. Я не напиваюсь в своей комнате и не таскаюсь по ночам. Интересно, как бы ты себя чувствовала, если бы я вела себя неприлично?

Дафна невольно улыбнулась. Она не могла представить свою мать пьяной.

— Ты даже ни с кем не встречаешься, — заметила девочка. — Мамы многих моих подруг приводят домой бойфрендов. А у тебя никого нет…

Дафна хотела задеть мать за живое, и ее слова достигли цели.

— Даже если бы у меня кто-то был, я все равно не стала бы напиваться, запершись в своей комнате. Пойми, Дафна, будь ты постарше, мы могли бы выпить вместе или я разрешила бы выпить тебе в моем присутствии. Но закон запрещает употреблять алкоголь детям в твоем возрасте, и я не желаю нарушать его. Не забывай: тебе всего лишь тринадцать лет!

— Я помню, — буркнула Дафна и вдруг добавила: — Прошлым летом в Греции папа позволял нам пить вино. Даже Сэму немного налил. Папа не сходил с ума из-за того, что мы выпили по бокалу вина.

— Это совсем другое дело. Вы находились вместе с ним. Он сам налил вам столько, сколько считал нужным. Вы не напивались украдкой за его спиной. Кстати, я тоже не схожу с ума из-за того, что ты с подругами устроила ночью попойку. Мне просто хочется, чтобы ты поняла: этого больше не следует делать. Ты еще слишком маленькая, чтобы употреблять алкоголь. Нельзя начинать пить в твоем возрасте.

Поведение Блейка вызвало у Максин недовольство. Его методы воспитания отличались от тех, которых придерживалась она. Для него не существовало правил, которые нельзя было бы нарушить. Он менял женщин как перчатки. Впрочем, его подружек с трудом можно было назвать женщинами. Это были юные создания. Когда дети Блейка повзрослеют, может случиться так, что он начнет встречаться с их сверстницами. Максин считала бывшего мужа слишком ветреным и легкомысленным, он никогда не прислушивался к ее советам и замечаниям. Когда Максин говорила ему о том, что он должен серьезнее относиться к воспитанию детей, Блейк только смеялся.

— Значит, когда я стану старше, ты разрешишь мне выпивать дома? — спросила Дафна.

— Возможно. При условии, конечно, что я буду рядом. Но твоим подругам я не могу разрешить распивать в моем доме алкогольные напитки до тех пор, пока они не достигнут совершеннолетия. У меня из-за этого могут возникнуть серьезные неприятности, особенно если с ними что-нибудь случится.

Максин всегда свято соблюдала законы и следовала всем предписаниям и правилам, принятым в обществе. Дети знали об этом.

Дафна промолчала. Она поняла позицию матери и не хотела больше обсуждать ее. У ее подружек были разные родители. Одни давали своим детям больше свободы, чем Максин, другие вообще не придерживались никаких правил. Но были и такие, которые вели себя столь же строго, как и мама Дафны. Кому как повезло.

В комнату заглянул Сэм в костюме индейки.

— Можно мне не принимать сегодня ванну, мама? — спросил он. — Я весь день старался не пачкаться. Честное слово, я совсем чистый.

Максин улыбнулась, а Дафна демонстративно сделала звук телевизора громче. Это было знаком того, что она больше не желала разговаривать с матерью. Максин поцеловала дочь и вышла из комнаты вместе с младшим сыном.

— Тебе все равно придется принять ванну, дорогой, — сказала она Сэму.

— Если бы ты знала, как же мне не хочется, — вздохнув, пробормотал он.

Максин отвела сына к Зельде, которая уже с мрачным видом поджидала его, и зашла в комнату к Джеку. Он поклялся, что уже сделал уроки, и успокоенная Максин вернулась в свою спальню. Здесь она прилегла на кровать и включила телевизор. Максин любила такие тихие вечера.

Переключая каналы, она размышляла над словами дочери о том, что ее мама ни с кем не встречается и никуда не ходит. Максин действительно редко бывала в гостях и на приемах. Порой ее приглашали на ужин старые друзья, но это случалось нечасто. Иногда Максин выезжала в театр послушать оперу или посмотреть балет. Но каждый такой выезд требовал от нее определенных усилий. Ей больше нравилось после трудного дня проводить вечера дома, в кругу семьи.

Время от времени Максин ходила с детьми в кино или ужинала с коллегами-медиками. Но Дафна имела в виду совсем другие отношения. В последний раз Максин ходила на свидание с мужчиной больше года назад. Порой одиночество тяготило ее, особенно когда она задумывалась о том, как быстро летит время. Максин исполнилось уже сорок два, и после Блейка она не заводила серьезных романов. Время от времени ее приглашали на свидание, она начинала встречаться со своим поклонником, но вскоре понимала, что это не ее мужчина. Кроме того, Максин было негде знакомиться с новыми людьми. Все свое время она проводила или на работе, или с детьми. Большинство врачей, входивших в ее круг общения, имели жен. Некоторые из них не отказались бы завести роман на стороне, но Максин не желала размениваться на подобные интрижки.