Селеста Брэдли - Негодяй в моих мечтах

Балтазар даже не замедлил прыти. Фиона подняла голову, улыбаясь настигавшему ее урагану, и доверчиво протянула руку вверх.

Большая рука Джонни опустилась и обхватила ее предплечье. Следующий прыжок Балтазара вздернул Фиону в воздух, и она оказалась на широкой конской спине в объятиях Джонни. Она повернулась к нему и обвила его руками за шею.

Балтазар наконец сбавил скорость, и его беспощадный галоп смягчился. Он сделал большую петлю, поворачивая назад. Бейливик слегка откинулся, чтобы лучше видеть прекрасное лицо Фионы, и твердо объявил:

— Я тебя люблю.

Фиона улыбнулась в ответ:

— Да. И я тоже тебя люблю, дурачина ты здоровенный!

Бейливик насупился:

— Больше никакого твоего кокетства. Ты моя, слышишь? Моя женщина! Моя жена! — Он нагнулся и крепко, до боли, поцеловал ее, а потом добавил: — И никогда не смей это забывать!

Фиона растерянно открывала и закрывала рот.

— Ж-жена?

Бейливик задрал подбородок.

— У меня сейчас нет для тебя кольца, но обещаю… Я, знаешь ли, получил повышение, и ты получишь самое замечательное золотое кольцо, как только я стану главным швейцаром в «Браунсе»!

Но Фиона только моргала.

— Жена?!

Бейливик нахмурился:

— Да. Жена. Что-то не так?

Она облизнула губы.

— Значит, не нужно будет таиться? И забираться потом одной в холодную постель? — Она слегка свела брови. — И тогда ты захочешь детей?

Бейливик откашлялся.

— Да. Или нет. Как захочешь ты.

— Как я захочу?! — Фиона ослепительно улыбнулась, обняла его за талию и, положив голову ему на грудь, услышала мощные удары сердца. — Мистер Джонни Бейливик, дети, просто посыплются на Сент-Джеймс-Стрит. Не сомневайся!

Руки Бейливика сжали ее так крепко, что она едва могла дышать. Но кому нужен воздух, когда теперь у нее есть собственный рыцарь в сверкающей ливрее?

Низкий голос Бейливика зазвучал как колокол, отдаваясь во всем ее теле, и она закрыла от удовольствия глаза.

— Ты скоро собираешься заводить детей, Фи? — Большие руки Джонни сжали ее талию. — Потому что Балтазар — конь очень большой. Ты можешь буквально улечься у него на спине.

В меркнущем послеполуденном свете Лорел стояла у края дока, держа в руке крохотную ручку дочери. Довольно жалкая кучка пожиток лежала у их ног. Большая их часть принадлежала Мелоди. Им пришлось оставить большинство ее игрушек и часть красивых платьев, но там, куда они едут, кружевные платьица вряд ли понадобятся.

Лорел полностью опустошила свой небольшой счет в банке и купила билет для двоих в самый дальний пункт назначения, который могла предложить корабельная контора. Ожидая, пока кассир найдет ее и поможет ей с Мелоди подняться на корабль; Лорел наблюдала за грузчиками, переносившими на судно по сходням ящик за ящиком.

После того как так погрузили, наверное, дюжину ящиков, она обратила внимание на надписи на боках.

«Гром чести»!

— Почему это название кажется таким знакомым? — пробормотала она под нос.

— Потому что это мой флагман, — раздался у нее за спиной звучный голос.

Лорел круто обернулась и увидела Джека. Он выглядел темным и щеголеватым в своей матросской шапке и шерстяной матросской куртке. Он смотрел, как ветер с Темзы выдергивает прядки ее волос из-под шпилек и игриво забрасывает на шляпку.

Он был таким красивым, что сердце Лорел не могло решить, то ли ему замереть, то ли забиться в ускоренном темпе.

— Что… что ты здесь делаешь?

Он посмотрел на корабль.

— Уилберфорс рассказал мне, куда ты поехала. Он умеет быть хитроумным. — Затем он перевел взгляд на нее. — Ведь это он рекомендовал тебе этот корабль?

Лорел кивнула.

— Значит, он твой. Это и есть «Бесчестный грабеж»?

Джек улыбнулся. Улыбка было грустной. Ее вообще едва стоило называть улыбкой, но при виде ее сердце Лорел запело. Джек наконец возвращался домой, и она была этому рада.

Ему понадобятся все внутренние силы, чтобы выдержать потерю дочери.

— Это не мой корабль, — продолжал Джек. — Он твой.

Лорел растерянно моргнула:

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел вниз на Мелоди и улыбнулся. Любовь и печаль в его глазах пронзили сердце Лорел мучительной болью.

— Я отдаю его тебе, — тихо объяснил он и поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Я все отдаю тебе:

— Мелоди, корабли, все, что лежит на моих счетах. Я отдал бы тебе и Стрикленд, но он майорат и передаче не подлежит. Но ты можешь жить там, если захочешь, и я не стану тебя тревожить.

Лорел никак не могла осознать то, что он говорит.

— Я не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

— Все могло бы быть легче, если бы ты приняла мое имя, и я обещаю, что это был бы брак только на словах. Однако он дал бы тебе защиту моего имени, а Мелоди стала бы законнорожденной.

Лорел почувствовала головокружение.

— Джек, заткнись! Скажи, что ты имеешь в виду?

Он сделал к ней три шага, чтобы можно было коснуться ее разлетающихся волос.

— Я имею в виду, — тихо промолвил он, — что все это твое. Возьми. И будь счастлива. Будь… — Голос его пресекся на долгую минуту. — Будь свободна.

Появился кассир. Он почтительно поклонился Джеку.

— Я готов, мисс.

— Миледи, — поправил его Джек. — К вашим услугам, миледи.

Затем Джек встал на колени и торопливо поцеловал Мелоди.

— Тебя ждет замечательное путешествие, леди Мелоди.

— Ты тоже едешь с нами, папа?

Джек впервые дрогнул. Он отвел глаза и надолго замолчал, будучи не в силах вымолвить ни слова. Затем выдавил из себя бледную улыбку и снова поцеловал Мелоди.

— Нет, малышка, я не еду. Тебе в этот раз придется одной воевать с Черным Питом.

Затем он поднялся с колен и попятился по доку, не сводя с них глаз. Туман почти рассеялся, повис клочьями. А он стоял как черная статуя на белом фоне.

Их багаж уже отнесли на корабль. Лорел подхватила Мелоди на руки и, отвернувшись от Джека, решительно прошла по сходням.

Все правда? Теперь перед ней лежал весь мир. И если Джек сказал правду, у нее теперь было все, чего только она могла пожелать.

На корабле их провели в маленькую, но удобную каюту. Мелоди стала бегать по ней, обследуя каждый уголок. Вечная Горди Энн была зажата у нее под мышкой.

Лорел уселась на койку, которая, наверное, была маловата для мужчины, но вполне устроит на несколько недель ее и бойкую подвижную мартышку. При мысли об этом на нее навалилась усталость.

«Что ты творишь? Я увожу свою дочь, как и обещала. Но почему? Потому… потому что мне надоело, что кто-то другой решает мою судьбу. Мне надоело, что мной манипулируют, мне лгут и меня обкрадывают…»

«Я все отдаю тебе».

Его лицо, когда он стоял в этом тумане… полное отчаяния и покорности судьбе, беззаветной щедрости, желания, чтобы у нее и Мелоди было все самое лучшее…

«Ты что, лишилась последних жалких остатков ума?»

Беглый смешок сорвался с ее губ.

«Наверное, я слегка тронулась умом. Я схожу с ума по этому странному, сложному, чудесному негодяю!»

Она ощутила под ногами толчок. Корабль двинулся в путь! Она побежала на палубу, Мелоди бежала за ней. Между кораблем и доком уже пролегла полоса воды в пятьдесят ярдов шириной!

Джек наблюдал, как корабль отделялся от дока. Клочковатый туман опустился между ним и всем, что он любил больше всего на свете, превращая корабль в призрачный силуэт. Как это слово подходит к происходящему. Именно такой станет с этого дня его жизнь: призрачным бесцельным существованием.

— Он уплыл, пап. Почему ты все еще смотришь туда?

Сердце Джека остановилось при звуке этого высокого голоска. Он потрясенно опустил глаза и увидел стоявшую около его колен Мелоди. «Думательный» палец был, как всегда, засунут в рот. Она с интересом смотрела на отца. Вытащив палец изо рта, показала им на море:

— Я помахала ему до свидания. И мама тоже.

Джек недоверчиво поднял глаза повыше: в нескольких футах от него стояла Лорел. Рассыпающиеся волосы прикрывали ее лицо, но не могли скрыть широкой улыбки.

— Но я же видел, — выдохнул он, — я видел, что ты ушла…

Ее улыбка стала еще шире.

— Я никогда раньше не была владелицей корабля. Знаешь, оказывается, можно приказать матросу отвезти тебя обратно на берег в лодке, даже если корабль уже отплыл. — Она приблизилась к нему. — Я пообещала ему пятьдесят фунтов. Это бессовестная растрата, но я ведь теперь богатая женщина! Верно?

Джек еле дышал.

— Значит, ты остаешься в Англии? И я смогу иногда видеть Мелоди?

Лорел возмущенно фыркнула:

— Да уж, конечно. Я не собираюсь каждое утро опорожнять кошачий лоток!

Мир вокруг Джека замер. Казалось, застыли даже речные волны. Неужели она… значит, она…

Лорел приблизилась еще ближе… потом поднялась на цыпочки и прошептала ему прямо в ухо:

— Спроси снова!

Его сердце откликнулось радостным ударом. Затем еще одним. Затем впервые за много лет оно стало биться в нормальном счастливом ритме.

— Ежевичка, ты выйдешь за меня замуж?

— Нет, — ослепительно улыбнулась она в ответ. — Но ты, если хочешь, можешь на мне жениться.

Джек почувствовал, что маленькая проворная лапка дергает его за рукав. Он опустил глаза и посмотрел на Мелоди, просительно смотревшую на него.

— Папа, а теперь мы можем жениться-веселиться?

Джек перекатился на постели и обнял жену. Лорел растаяла, прильнула к нему.