Селеста Брэдли - Негодяй в моих мечтах

Нахмурясь, она огляделась кругом. Для чего служило это помещение? Складом являлся главный чердак, значит, эта комната нужна была не для хранения. А для чего? Она представляла собой очень удобную тюремную камеру. Неужели клуб джентльменов часто содержал пленников?

Четыре чисто выбеленные стены. Дверь. Большой очаг, но явно не приспособленный для стряпни. Большое замызганное окно. И… Она подошла поближе к одной стене. В стене были крючья, расположенные на расстоянии нескольких футов друг от друга. И на противоположной стене тоже. Крючья для натягивания веревок?! Параллельные линии…

Веревки для сушки белья!

Она заперта в подсобке для стирки.

Паника сменилась веселым хихиканьем. В каком-то смысле все, что с ней произошло, случилось из-за стирки.

Четыре года назад ее выдала именно прачка. Она сделала логичный вывод насчет состояния младшей дочери ее светлости.

Прачка была женщиной почтенной и не склонной к сплетням. По крайней мере, по утверждению матери Лорел. Впрочем, Лорел подозревала, что тут не обошлось без какого-то денежного вознаграждения, потому что вскоре прачка ушла на покой и перебралась вместе с мужем-мясником в какой-то деревенский дом.

Лорел ясно помнила последовавшее противостояние, весь ужас и унижение, память о которых ничуть не потускнела с годами.

— Ты гадкая себялюбивая девчонка! Как ты могла сотворить такое позорище для своей семьи? — Это говорил отец, который был гораздо добрее матери.

— Ты шлюха! — Мамочка никогда не смягчала выражений. — Ты грязное мерзкое существо! Кто он? Кто этот негодяй? Твой отец немедленно бросит ему вызов и всадит в него пулю! А если отец промахнется, я сама позабочусь о судьбе этого негодяя!

Все это перемежалось увесистыми пощечинами, чтобы попреки звучали убедительнее. Затем ее за косу втащили в комнату… дальнейшие воспоминания были еще ярче.

Шесть месяцев она провела в строжайшем заключении, живот ее рос, а душа съеживалась, пока Лорел не дошла до самых униженных молений… Что, кстати, ей ни чуточки не помогло.

Однако все это не шло ни в какое сравнение с тяжелейшими тридцатишестичасовыми родами, к которым она была совершенно не готова. Откуда могла невинная девушка что-то знать о мучительных сокращениях и разрывающей боли? Лорел решила, что умирает. А к концу сама хотела умереть.

Потом раздался этот тихий прерывистый крик… а потом небрежная жалость повитухи.

До той минуты, пока повитуха не сказала Лорел, что ее дочь мертва, она еще почему-то верила, что Джек вернется и все уладит. Да, до того момента, когда ее оставили наедине с пустым животом и разбитым сердцем, Лорел верила в это.

Как глупое дитя, наслушавшееся сказок.

Или как простодушный доверчивый идиот, которого ограбили и бросили на дороге, считая мертвым.

Она сохранила секрет Джека… его тайну. На протяжении всех бед, ударов, оскорблений… и заточения она держала язык за зубами и верила… верила. Ее родителям так и не пришло в голову, что осквернителем их дочери был лорд Редгрейв.

Он был обожателем Амариллис и долгие месяцы где-то отсутствовал. В любом случае на их глазах он никогда не обращал внимания на Лорел. Они забыли о нем, едва выбросив за порог.

Точно так же, как Джек позабыл о ней.

А Джек в своих комнатах закончил завязывать галстук и отвернулся от зеркала. Мелоди лежала посреди комнаты на ковре и энергично размахивала в воздухе ножками, одетыми в чулочки.

— Папа, а у тебя есть папа?

— Когда-то был. Он умер. — Ему не пришло в голову уклониться от истины, Мелоди очень ценила правду.

— А мама у тебя есть? У дяди Эйдана есть.

— Она тоже умерла.

Все умерли. Он один на свете.

Нет, теперь с Мелоди.

«Я должен жениться на Лорел». И удивился тому, что это не пришло ему в голову раньше.

«Как ужасно… Ну какой из меня муж. Никакой», — подумал он с надвигающейся паникой.

Первым его решением было запереть Лорел на чердаке… Не слишком умное первое решение. Но ведь выбора у него не было. Мелоди явно была ее дочерью. И он, по справедливости, никак не мог держать их врозь. И все же для того, чтобы сохранить Мелоди, он готов был жениться на диком тигре.

Представляя себе этого тигра в чердачной клетке, Джек рассеянно переступил через Мелоди, намереваясь достать висевший в гардеробе сюртук. Натягивая его, Джек обернулся и невольно глянул на кучку вещиц, лежавшую на ковре перед ней.

Склонив голову, он всмотрелся внимательнее. Вроде бы ничего особенного: камешек, перо, замызганная лента и грязная тощая белая косичка, перевязанная розовой ленточкой.

— Это что? Конский волос?

— Угу! Он от могучего Балф-зара! Это конь-молния!

Поломав голову, Джек припомнил, что кто-то упоминал о большом белом коне, купленном для помощника швейцара Бейливика, чтобы тот мог сопровождать Эвана на верховые прогулки.

— А перо?

— Это от Помма. Он пират! — Мелоди подняла перо, горестно глядя на то, как оно сразу обвисло. От долгого употребления из него ушла вся твердость. — Оно было таким красивым у него на шляпе.

Жена Колина Прю рассказывала историю о труппе актеров, которую возглавлял лихой персонаж по имени Помм. Заинтригованный Джек опустился на одно колено и взял в руку камешек.

— А откуда взялся этот камень?

— Это не камень, — серьезно объяснила Мелоди. — Это сердце дяди Эйдана. — Если приглядеться, камень действительно по форме несколько напоминал сердце. — Он отдал его Медди, — продолжала Мелоди. — А Медди отдала его мне.

Значит, у Эйдана и вправду каменное сердце. Джек ухмыльнулся.

Лента тоже оказалась подарком от Медди. Мелоди продолжала щебетать, и Джек понял, что именно этот обрывок ленты подсказал Эйдану, что сумасшедший покойный муж Медди запер ее в ловушку на чердаке.

Джек задумчиво пропустил ленту через пальцы. Так много приключений. И опасностей, от которых он не мог защитить Мелоди. Столько событий, а он не был их участником. Он был счастлив, что несколько последних недель она провела в атмосфере любви и смеха. Ему только хотелось в этом участвовать. Что ж, раз он не мог ничего добавить к ее сокровищам, он по крайней мере знает, в чем их хранить. Встав с колен и рассеянно отряхнув их, Джек задумался. Куда он ее положил?..

A-а! Пошарив на полке, небрежно уставленной книгами, он нашел раковину с Ямайки, золотую монету с затонувшего корабля, крохотную табакерку из Китая и там же позади всего… да, да… Он вытащил и передал шкатулку Мелоди.

— Сундук с сокровищами! — взвизгнула она.

Это был резной деревянный ящичек, но он захватил воображение Джека потому, что своей выпуклой крышкой и замысловатым железным замочком походил на маленький пиратский сундучок для хранения сокровищ.

— Для маленьких пиратов, — сказал Джек, а Мелоди тут же уселась рядом, чтобы уложить в сундучок все свои сокровища. Злосчастное перо претерпело еще несколько страданий, пока крышка не закрылась, как следует. Впрочем, если это не тревожило Мелоди, Джек не сомневался, что и дар Помма сможет это пережить.

Джек посмотрел на вытащенную с полки кучку собранных со всего света вещиц, потом перевел взгляд на сокровища, собранные Мелоди за её короткую жизнь, и усмехнулся. Сходство было несомненным.

«Наш ребенок!»

Ладно, он долго оттягивал встречу с тигром. Пришло время отправиться на чердак и узнать правду.

На этот раз посуда в воздухе не летала. Когда Джек отомкнул дверь на чердак, он увидел Лорел, стоявшую около огромного запыленного окна и рассматривавшую улицу сквозь одну тщательно протертую пластину.

Надо поздороваться. Так делают все люди. Сказать «Доброе утро».

Лорел бросила на него отчужденный взгляд и ничего не сказала. По тому, как напряжены были ее плечи и как тесно прижаты к телу сложенные руки, он понял, что внутри она вовсе не спокойна.

Что ж, он тоже волновался. «Наш ребенок».

— Да, наш ребенок, — откликнулась она ядовитым тоном.— Или ты готовишься отрицать это?

Он даже не понял, что произнес свои мысли вслух. События развивались тревожно. Представить только, что его сумбурные мысли найдут выход наружу! Тогда его наверняка запрут в сумасшедшем доме.

— Нет. Я ничего не отрицаю.

Еще один ледяной взгляд.

— Как вежливо. Как тебе это удается?

Смущение было ему чуждо, как, впрочем, и остальные эмоции. Джек просто не воспринял ее слова как оскорбление. У него была цель.

— Мелоди…

— Мне тошно думать, что ты даже не понял, что это была я.

Джек открыл рот, но сбивчивые мысли не хотели выходить наружу. «Знаю. Где-то глубоко внутри я понимал, что это была не Амариллис. Полагаю, это была единственная правда, которую я мог принять… потому что если бы это оказалась Амариллис, тогда то, что было мне нужно, оказалось бы неправильным… или, по крайней мере, было бы легко исправимым. А мне это было отчаянно нужно, понимаю, что, если бы у меня не было той ночи, я не дожил бы до утра. У меня был под рукой пистолет… И я был на волоске… после всех моих кошмаров…»

Но все же это не сорвалось с его губ. Проклятие! Он должен попытаться! Он должен заставить ее понять!

Впервые с той минуты, как вошел сюда, он посмотрел ей в лицо:

— Ты спасла мне жизнь… той ночью.

Она отвернулась и снова уставилась в окно. — И ты отплатил мне тем, что погубил мою.

Теперь он отвел глаза.

— Да, это так.

Лорел знала, чего он хочет. Это исходило от него волнами, как жар от нагретого солнцем камня. Если не обращать внимания на его неловкость, она отлично понимала его. Как всегда. Он хотел, чтобы она его простила и чтобы, он мог оставить у себя Мелоди.