– Последователен? О да, конечно. Он исполнял любое мое желание. Благодаря моему дорогому Шерману у меня было все. – Вивиан вздохнула и в очередной раз приложила к губам платочек, но на сей раз это ее движение, не казалось заранее рассчитанным. Едва заметно улыбнувшись, Вивиан продолжала; – Муж научил меня правильно одеваться, научил вести вежливый разговор и правильно соответственно случаю, составить меню… – Глаза Вивиан погрустнели, и Бетани впервые за все время искренне посочувствовала этой женщине. – Шерман вытащил меня из мрака и превратил в прекрасную хозяйку. Он меня обожал, а я была ему предана. Кажется, я уже говорила, что Шерман был намного старше меня. Но все же его смерть стала для меня ужасным ударом. Ужасным и совершенно неожиданным.

– Если вам не очень тяжело бередить рану… Вы не могли бы рассказать, как это случилось? – Бетани расспрашивала собеседницу о ее муже, чтобы не говорить о своем собственном.

Вивиан со вздохом ответила:

– Разрыв сердца. Шерман пережил потрясение… его сердце просто не выдержало.

И опять у Бетани засосало под ложечкой. Шерман… Бостон… сердечный приступ. Слишком много совпадений. Да-да, слишком много. Ведь человека, застрелившего Финна, звали Шерман. И он умер почти сразу после этого. Умер от сердечного приступа. Но когда же умер муж Вивиан?..

– И я сразу же поехала сюда, – продолжала Вивиан. – То есть сразу же после того, как уладила все дела мужа. Я точно знала: Джеймс сможет помочь мне и скажет, что делать дальше. Я так растерялась без Шермана. Мне хотелось убежать куда глаза глядят, подальше от печальных воспоминаний. Хотелось избавиться от тягостных мыслей и взглянуть на мир по-другому. Разумеется, ты сможешь меня понять.

– Да, несомненно. Я почти по той же причине приехала в Килдэр. – В подтверждение своей искренности Бетани пожала руку гостьи. Немного помолчав, она продолжала; – Мой муж довольно часто ездил по делам в Бостон. Он находил свои поездки… увлекательными. Говорил, что эти места чем-то напоминали ему те, где он вырос.

– Если не замечать пальм… – Вивиан пожала плечами. – Да, пожалуй, некоторые места вполне можно сравнить с любыми другими.

– Особенно Финн любил один городок. Вы когда-нибудь слышали о Таунтоне?

Вивиан с недоумением уставилась на собеседницу:

– Думаю, Таунтон – это к югу от Бостона, как раз в противоположном направлении от нашего коттеджа. Так что я мало что могу тебе рассказать об этом городишке.

– А у вашего мужа были какие-нибудь дела в Таунтоне?

Вивиан долго молчала, потом переспросила:

– У Шермана?.. Что за странный вопрос! Я… я знала о многих деловых связях Шермана, но, насколько мне известно, в Таунтоне у мужа не было совершенно никаких дел. – Что-то странное промелькнуло во взгляде темноволосой красавицы, и она, стряхнув с юбки воображаемую крошку, спросила: – А зачем тебе вообще об этом знать?

Бетани пожала плечами:

– Просто интересно… Финн упоминал о каком-то своем знакомом с такой же фамилией, как у вашего мужа. И с таким же именем. Упоминал в связи со своими делами в Таунтоне. Мне показалась, что это забавно… То есть ирония судьбы… Возможно, наши мужья при жизни были знакомы, а нам, чтобы узнать друг друга, пришлось переплыть океан.

– Да, действительно забавно. Но почему ты считаешь, что знакомый твоего мужа – именно мой Шерман? Очень может быть, что это был какой-то другой Шерман Браун.

– Да, возможно, – кивнула Бетани. – Знаете, я не уверена относительно фамилии того человека, но его точно звали Шерман.

Вивиан вскинула брови.

– Ну… это твое сомнение легко разрешимо. Шерман – доброе старинное имя, пришедшее из Новой Англии. А мой Шерман был, безусловно, «новым англичанином», но лишь одним из многих. С тем же успехом ты могла предположить, что все мужчины с именем Джеймс – мои кузены.

– О каком сомнении говорит моя кузина Вивиан? – В гостиную, опережая Коннела, вошел Джеймс. – Отвечай же, дорогая кузина. Я отчетливо слышал, что упоминалось мое имя.

– Даже если твое имя здесь и прозвучало, дорогой кузен, наш разговор носил исключительно приватный характер. Тебе не следовало подслушивать. У дам могут быть свои собственные тайны.

Вивиан Браун весело рассмеялась. Но Коннел чувствовал себя слишком разбитым, чтобы насладиться наполнившим комнату мелодичным смехом гостьи. Также, как оценить по достоинству чудесную картину – двух прелестных молодых леди, расположившихся в гостиной.

Нельзя сказать, что беседа с Джеймсом подняла Коннелу настроение. Конечно ничего страшного не произошло и терять надежду было еще рано, но Коннел чувствовал, что подошел к опасному краю…

– Я позвоню, чтобы принесли еще чаю, – сказала Бетани, поднявшись с дивана. – Вы уже закончили свои важные дела, не так ли?

Коннел пристально вглядывался в лицо Бетани. Было очевидно, что она чем-то сильно взволнована. Неужели в ее разговоре с кузиной Джеймса прозвучали какие-то намеки на плохие новости, только что полученные им от самого Джеймса? Или Бетани просто устала развлекать гостью?

Страстное желание обнять и приласкать Бетани удивило Коннела. Но еще больше удивило другое: ему вдруг захотелось, чтобы она тоже его обняла и прижала к себе покрепче. «О чем я думаю? Что со мной происходит?» – мысленно говорил себе Коннел, стараясь взять себя в руки.

– Полагаю, мужчины обойдутся без чая. – Миссис Браун одарила Коннела самой своей очаровательной улыбкой. – Закрывшись от нас, они, конечно же, освежились выпивкой. По опыту знаю: большинство мужчин, решая деловые вопросы, накачиваются спиртным. Кажется, мне обещали экскурсию на конюшни, не так ли, мистер Делейни?

Поднявшись с дивана, Вивиан пересекла гостиную и взяла Коннела за руку. Ароматы жасмина и корицы, исходившие от этой женщины, чрезвычайно усиливали ее чувственность. Своей поразительной способностью привлекать внимание мужчин Вивиан пользовалась в полной мере.

– Вы ведь из тех мужчин, которые выполняют свои обещания, верно, мистер Делейни?

– Видите ли, я… – Коннел замялся. Джеймс намекнул ему, что можно будет убедить Вивиан сделать вложения в Гленмид. Но сначала следовало дать указания старшему конюху, чтобы привел в порядок все стойла и загоны. – Там у нас сейчас ужасный беспорядок. Мы ожидаем прибытия новой партии лошадей, поэтому все последние дни заняты подготовкой к приему.

Коннел вопросительно посмотрел на Джеймса. Тот достал из кармана часы и пожал плечами:

– Вивиан, уже поздно. Нам пора возвращаться в Оук-Бенд. Впереди у нас долгая дорога, а ты еще не набралась сил после морского путешествия.

– Ничего страшного, дорогой кузен. Я всегда говорю: чем дольше путь – тем лучше. – Вивиан взглянула на Коннела из-под густых ресниц – такой взгляд мог кого угодно свести с ума. – И вообще, милый мой Джеймс временами ты бываешь сущим тиранам.

– Поверь, дорогая кузина, я забочусь исключительно о твоем благе. Но если ты настаиваешь… – Джеймс ухмыльнулся и отвесил нарочито низкий поклон. – Мое время – в твоем распоряжении. Если желаешь насквозь пропитаться сырым вечерним воздухом – на здоровье. Отговаривать не стану.

– Я желаю насквозь пропитаться атмосферой конюшен. Ты же сам говорил, что они здесь замечательные.

Даже их безобидное подшучивание друг над другом не помогало Коннелу избавиться от ощущения нависшей над ними катастрофы, грядущей гибели… Кэри сообщил ему, что кредиторы теперь скорее всего начнут медлить с выделением средств до того времени, пока не прояснится ситуация с разделом наследства. Раз уж он, Коннел, уже не считался единственным владельцем Гленмидских конюшен, то до разрешения этого вопроса любые вложения представлялись очень рискованными. Джеймс сказал, что все еще не теряет надежды и что кредиторы, наверное, окажут поддержку, но следовало предоставить им дополнительные гарантии и, возможно, увеличить проценты по кредитам.

– Проводите же нас. – Вивиан Браун взяла Коннел а под руку. – Бет, дорогая, ты с нами?

Лицо Бетани исказила гримаса. Она же просила не называть ее так!

– Пожалуйста, соглашайтесь, – предупреждая ответ Бетани, попросил Джеймс. – Поможете мне скоротать время. Боюсь, мне не удастся вставить ни слова, как только эти двое начнут беседу. Думаю, что всю оставшуюся часть дня они будут обсуждать иноходь или загривок какого-нибудь жеребца, в то время как я рассматриваю лошадей лишь как средство передвижения и, предпочитая восхищаться ими издали, использую исключительно для собственного, удобства.

– Будь осторожна, Бет. Я уверена, что у Джеймса та же философия и в вопросе отношений между полами, – ухмыльнулась Вивиан. – Впрочем, не сомневаюсь: положение молодой вдовы поможет тебе уберечься от мужского обаяния Джеймса.

При этих словах гостьи Бетани густо покраснела; ей захотелось тут же выбежать из комнаты, и она лишь с огромным трудом сдержалась.

– Позвольте, я схожу за шляпой и взгляну, как там мой сын. Я сейчас же присоединюсь к вам на дворе. Прошу прощения…

Бетани стремительно направилась к двери. Перед тем как выйти, она обернулась и выразительно: взглянула на Коннела. В следующую секунду дверь за ней захлопнулась.

– Она действительно очень миленькая, мистер Делейни. Вы, должно быть, без ума в нее влюблены, – с улыбкой проговорила миссис Браун. – К тому же такая несчастная, такая ранимая… И всю свою жизнь посвятила сыну. Почти все время, что мы провели здесь, Бет только о нем и говорила.

Что несчастная, это верно – Финн, кажется, сделал все возможное, чтобы сделать жену несчастной. Но слабенькая? Только сейчас Коннел сделал для себя очень важное открытие: вдова Финна более всего поразила его своей целеустремленностью, решительностью и здравомыслием во всем, что касалось финансовых обязательств бывшего мужа.

– На самом деле Бетани гораздо сильнее, чем кажется.

– Я тоже заметил в ней это, – сказал Джеймс. – Как и несколько других качеств. Возможно, тебе очень повезло, что она здесь появилась. Впрочем, я предпочел бы, чтобы она приехала в более подходящее время.