Трой мгновенно стал твёрдым. Он сел так, чтобы она не заметила.

— Лучше секса?

— О, определённо.

Он усмехнулся.

— Тогда ты занимаешься им неправильно. — Улыбка снова исчезла. Поняв, что сказал, и как она, вероятно, истолковала комментарий, он позвал её по имени, чтобы она взглянула на него. — Тогда они делали это неправильно, — поправился он.

Соглашаясь с ним кивком головы, она отломила кусочек от круассана и откусила.

— Я, бывало, сочувствовала твоим подружкам: тому, что их у тебя так много, или тому, как быстро ты их меняешь. Но теперь я готова передумать. Ты делаешь подобное для всех своих женщин?

Нет. Цветы — да. Хороший ужин — да. Планировать целый день, чтобы перенести их в европейский город просто ради собственного удовольствия — никогда.

— Во-первых, я встречаюсь только с одной женщиной за раз, и она получает всё моё внимание. А во-вторых, мы с тобой притворяемся, что встречаемся. Правила здесь не распространяются. — И хоть он и говорил правду, последняя часть ощущалась ложью. Он даже не был уверен, сказал ли он это ради неё или ради себя. Что-то между ними поменялось.

Она внимательно изучала его, по-прежнему держа в руке круассан. Его взгляд упал на её рот, вспоминая, как хорошо она использовала его для кое-чего другого, помимо тривиальных знаний. Если бы он сейчас поцеловал её, то почувствовал бы её вкус, смешанный с масленым круассаном.

После нескольких долгих минут она отвела взгляд.

— Ну, в любом случае, все было очень продуманно. Спасибо.

— Пожалуйста.

Кэм стянула с головы берет и положила его на стол, затем взяла салфетку. Она наклонилась и стёрла фальшивые усы, нарисованные над его губами. И вновь, находясь так близко к ней, ему захотелось схватить её за запястья и рывком притянуть к себе на колени. Он бы показал ей, чем на самом деле славится Париж.

И на этот раз поцелуем бы всё не закончилось.

Тут они ступали на опасную территорию. По крайней мере он. И, если всё это продолжится, он уже будет не в состоянии и дальше контролировать эту потребность. И тогда весь ад вырвется на свободу.

Он взял круассан и вгрызся в него, просто чтобы чем-то занять свой рот, вместо того, чтобы целовать её. И, черт побери, целовать её было бы гораздо предпочтительнее.

Она доела свой блинчик, на сей раз без стонов, и потягивала свой эспрессо.

— Мне вот интересно, как ты можешь ожидать, что я высижу весь фильм после того, как выпила эспрессо.

— Они делают кофе без кофеина. Что для меня кажется бессмысленным. По сути, это крепкий кофейный напиток без кофеина, к которому пришлёпнули название «эспрессо».

Она уставилась в свою чашку.

— Я этого не знала. На вкус такой же.

— Ну вот, видишь. И ты всего не знаешь, всезнайка.

По крайней мере, Трой позволил ей спуститься к ужину после просмотра фильма, когда она сообщила, что головная боль её больше не беспокоит. Каким бы интересным и весёлым ни был день, она чуть не свихнулась в этой комнате. Во время ужина члены семьи непринуждённо болтали, абсолютно её не замечая. Хотя это и редкость, но всё было именно так, как она предпочитала.

Джеки, одна из прислуги Хортонов, подошла к ней сзади.

— Что-то не так, мисс?

Камрин взглянула на свою тарелку, а затем снова на неё.

— Нет, я просто не очень голодна. У меня был поздний обед. — В любом случае, после тех блинчиков ничто не могло быть так же вкусно.

Кивнув, женщина убрала тарелку с жареными креветками.

Трой улыбнулся со своего места рядом с ней, съев только половину своего ужина. Он прикончил круассаны и сыр во время фильма.

Устав за день, все извинились за ранний вечер. Камрин, однако, была на взводе. После целого дня безделья, что, как она признала, было приятно, ей было необходимо выплеснуть избыток энергии.

— Думаю сходить погулять, — сказала она Трою после того, как вся семья покинула комнату.

— Я пойду с тобой. Только дай мне секунду сбегать наверх.

Мужчина же должен оставлять её одну время от времени.

Она вышла на улицу, где могла подождать его и осмотреть окрестности. В паре сотен метров к востоку виднелся густой лес. Было ещё не очень темно, чтобы прогуляться туда. Сумерки только опускались, мерцали светлячки. Влажность постепенно уменьшалась, обещая приятную прогулку.

Трой вышел несколько мгновений спустя, держа уже знакомый красный шёлковый шарф.

— Всё ещё в Париже? — спросила она.

Никто и никогда не делал для неё того, что сделал сегодня он. Трой создал этот мнимый Париж просто ради того, чтобы она отдохнула. И она отдохнула. Кэм до сих пор могла чувствовать запах букета цветов, который он ей подарил. Этот жест не должен был сделать её такой счастливой. Неудивительно, что женщины падают к его ногам.

— Это для пункта в моём списке.

Опять он за своё. Список.

— Планируешь привязать меня к дереву и оставить волкам?

— Что-то вроде того.

Она скрестила руки на груди. Он двинулся вперёд.

Но после нескольких шагов обернулся.

— Идёшь?

Смирившись, она зашагала рядом с ним.

— Я подумала, мы могли бы отправиться в лес. Посмотреть, есть ли там тропа.

Кивнув, он повернул в том направлении. Когда они подошли к границе леса, то обнаружили походную тропу. Под сенью деревьев атмосфера изменилась. Хотя стало прохладнее, влажность повысилась. Сосновые ветки и мох свисали сверху, закрывая собой небо, в то время как среди них копошились маленькие существа. Несколько кроликов, белок и сова только проснулись. Она надеялась увидеть оленя.

Они молча шли несколько минут, их шаги поскрипывали из-за сухих, опавших сосновых иголок. Сразу же за поворотом Трой остановился.

— Здесь, кажется, неплохо.

— Для чего?

Он усмехнулся, придерживая шарф за концы.

— Для моего эксперимента. Подойди сюда.

Когда она отказалась, он шагнул ей за спину, произнося из-за её плеча:

— Тебе постоянно необходимо держать всё под контролем. Но иногда хорошо позволить всему идти своим чередом. Не всё должно иметь свой порядок или цель, Кэм.

И как же он планировал освобождать её от предполагаемого контроля?

Она сглотнула, когда он вплотную прижался к её спине. От него пахло мылом и грехом. А ощущался он даже лучше, чем грех. Что в нём такого? Почему она так насторожена всякий раз, когда он оказывается в пределах двух шагов?

Красный шарф опустился на её глаза, а его рот завис над её ухом. Было в этом что-то такое личное, такое отчётливо его, когда он говорил с ней. Он не оставлял ей места даже вздохнуть. Обычно ей необходимы эти полметра личного пространства. Но рядом с Троем не существует никакого личного пространства.

— Я собираюсь завязать тебе глаза, а ты будешь использовать другие свои органы чувств. Тебе придётся довериться мне, чтобы пройти испытание.

Она будет выглядеть идиоткой. Что ещё хуже, чувствовать себя ею. А это ей было совершенно не нужно.

— Нет, Трой.

Он помолчал.

— Ты мне доверяешь?

Его дыхание обдувало её шею, вызывая волну потребности, пульсирующую внутри. Хотела ли она его? Боже, да. Хорошо ли знала его? Да, больше чем кого-либо. Но могла ли доверять ему?

— Да.

— Тогда стой спокойно. — Трой завязал шарф на затылке, скрывая тот небольшой свет, что ещё оставался. Он встал перед ней, скользя ладонями вверх и вниз по её рукам. – Я отойду на несколько шагов назад, а ты следуй за моим голосом.

— Трой, это глупо. В чём смысл всего этого?

Он выждал целых пятнадцать секунд, прежде чем ответить:

— В том, чтобы избавиться от контроля.

Её голова дёрнулась вправо, откуда она услышала его голос в нескольких шагах в стороне. Повернувшись, она пошла в том направлении. Инстинктивно её руки вскинулись вперёд, чтобы не врезаться во что-нибудь. Хотя Кэм и не могла ничего видеть, зато могла слышать: шелест листьев на ветру, свои шаги, ступающие по земле.

Её руки чего-то коснулись, поэтому она остановилась. Осознав, что это грудь Троя, она опустила руки.

Он схватил её за запястья, возвращая обратно их прикосновение.

— Что ты чувствуешь? — прошептал он.

Твёрдую, прекрасную, мускулистую грудь.

— Твою футболку.

— И?

Возбуждение?

— Не знаю. Хлопок?

Она могла поклясться, что слышала, как он улыбается.

— Стой здесь. Я снова отойду.

Она вздохнула.

— Трой…

— Сюда, — сказал он слева от неё. — На этот раз опусти руки. Я буду тебя направлять.

— Если я упаду лицом…

— Ты не упадёшь.

Почему, чёрт возьми, она согласилась на это? Кэм опустила руки по бокам и прошла десять шагов. Его голос звучал ближе, чем раньше. Но она знала лишь то, что Трой находится слева от неё.

— Стой, — подсказал он. — Впереди корень дерева. Перешагни через него.

Водя носком, она провела ногой по земле, пока не почувствовала торчащий корень. Переступив через него, она продолжила идти. Идти и идти. С дерева над ней проухала сова. К этому моменту она уже должна была дойти до него.

— Трой…

Она врезалась прямиком в его грудь.

— Что ты чувствуешь?

— Что у меня из носа вот-вот пойдёт кровь? Боже, ты позволил мне уткнуться прямо в тебя, Трой.

Его руки опустились ей на плечи, такие тёплые. Такие большие. О, она могла поспорить, что этими руками он мог проделывать такие замечательные вещи!

— Что ты чувствуешь?

— Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом? Я чувствую себя нелепо.

Он тяжело вздохнул, словно она его раздражала.

— Оставайся здесь. — Она слышала, как он отходит вперёд и останавливается. — Хорошо, Кэм. Иди сюда.