— Да, потому что мне нужен твой совет.

— Зачем? Ты все равно им не воспользуешься.

— А что, по-твоему, я должна была сделать? — возмутилась Нефертити.

— Спасти Амона! — отрезал отец. — Спасти хоть что-нибудь! Что, по-твоему, останется от Египта после его затей?

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — Голос Нефертити дрогнул. — Он намерен строить город — и хочет строить его в пустыне.

— В пустыне?

— Да, между Мемфисом и Фивами.

— Но там нельзя строить. Это бесплодные…

— Именно это я ему и сказала! Но Панахеси убедил его, будто такова воля Атона! — Нефертити истерически повысила голос. — Ты сделал его верховным жрецом Атона, и теперь Эхнатон считает Панахеси устами этого бога!

— Лучше пусть будет устами бога, чем казначеем. В конечном итоге, не Эхнатону решать, кто будет следующим фараоном Египта. Если твоего мужа заберет смерть, решать будут люди и их советники. Возможно, Панахеси контролирует храмы — но я контролирую золото, а золото завоюет больше сердец, чем бог, которого никто не видел.

— Но Эхнатон хочет выбрать место к концу атира. И хочет взять с собой Кийю!

Отец посмотрел на Нефертити. Так вот в чем была проблема. Не в том, что город может оказаться посреди пустыни, а в том, что Эхнатон берет с собой Кийю, чтобы та помогла выбрать место для строительства.

Паника, охватившая Нефертити, усилилась.

— Что мне делать?

— Пускай едет.

— Пускай едет выбирать место для нашего города вместе с Кийей?!

— Ты все равно ничего не можешь с этим сделать.

— Я — царица Египта! — напомнила Нефертити.

— Да, и одна из двух сотен женщин, которые достались Эхнатону по наследству из отцовского гарема.

— Эхнатон не станет иметь с ними никакого дела. Это — женщины его отца.

— Неужели все, к чему прикоснулся его отец, теперь запятнано? Включая этот город?

Нефертити ничего на это не ответила.

— Где он собирается взять рабочих для строительства Амарны? — спросил ее отец.

— Использует войско.

— А как мы будем защищать наши владения, когда туда вторгнутся хетты?

— Хетты! Хетты! Да кого волнуют эти ваши хетты? Пускай забирают Родос, Лакису или Вавилон. Что нам от них нужно?

— Товары, — перебила я, и все посмотрели на меня. — Мы получаем с Родоса керамику, из Нубии — караваны с золотом, и каждый год на вавилонских кораблях нам доставляют тысячу корзин со стеклянными изделиями.

Нефертити прищурилась.

— Откуда ты это знаешь?

— Слушаю, что говорят.

Нефертити встала и обратилась к отцу:

— Отправь послания от имени Эхнатона и пригрози хеттам войной.

— А если они по-прежнему будут грабить наши земли? — поинтересовался он.

— Тогда мы обложим храмы налогом и дадим золото, чтобы собрать войско! — парировала Нефертити. — Эхнатон уже поклялся, что наше войско построит Амарну. Он думает, что благодаря этому наши имена войдут в вечность. Я никак не могу этому помешать.

— А ты? — проницательно поинтересовался отец. — Ты тоже думаешь, что благодаря этому ваши имена войдут в вечность?

Нефертити остановилась у жаровни. Следы гневной вспышки изгладились с ее лица.

— Возможно.

— Эхнатон встречался с Майей? — спросил отец.

— Майя сказал, что это займет шесть лет. Сперва они построят главную дорогу и дворец. Эхнатон хочет переехать уже в тиби.

— Так скоро? — не удержался отец.

— Да. Мы поставим там шатры и сможем наблюдать за стройкой от начала и до конца.

Мы потрясенно уставились на нее.

— Ты собираешься жить в шатре? — до грубости откровенно спросила я. — Ты, с твоей любовью к дворцовой роскоши?

— А старики? — спросил ее отец. — Что будут делать они, когда настанет сезон половодья, а с ним холода?

— Они могут остаться здесь и приехать, когда дворец будет готов.

— Отлично. Значит, я останусь.

Нефертити посмотрела на него с изумлением.

— Ты должен ехать! Ты — казначей!

— А там будет сокровищница? Достаточно надежное укрытие, в котором можно будет хранить золото?

Его слова возмутили Нефертити.

— Эхнатону не понравится, что ты остаешься при сокровищнице, — предупредила она. — Причем не только ты, но еще и его мать.

Отец встал.

— Значит, ему придется как-то с этим примириться, — сказал он и стремительно вышел из покоев.

16


Перет. Сезон роста