Мишель Моран - Нефертари. Царица египетская

— Подождем, — решил Рамсес. — Если к завтрашнему вечеру их войско не появится, возьмем город.

Все вернулись к своим кострам, а юного гонца наградили двумя золотыми дебенами.

У меня в шатре Рамсес никак не мог уснуть. Я поцеловала его в плечо, потом в грудь, но он явно не желал продолжения.

— Если хетты и вправду ушли, возьмем Кадеш завтра вечером. А если они вернутся, то закроем ворота и будем защищать город изнутри. Ты останешься вместе с обозом на холмах. Я предупредил начальника стражи Ибенра, что только ты можешь отдать приказ сняться с лагеря. Если к холмам приблизятся войска без знамен Амона, или Ра, или Птаха, или Сета, отправляйся на юг, в Дамаск.

Я прижала руку к губам, а Рамсес медленно ее отнял.

— Бояться нечего. Нас охраняют боги, и победа будет за нами.

За пологом шатра раздался шепот, в лунном свете возникла фигура, и Рамсес схватился за меч.

— Государь!

— Это Анхури!

Я по-детски обрадовалась, что полководец ищет фараона именно у меня.

Рамсес отдернул полог и поспешно вышел из шатра. Рядом со стражниками стояли Анхури, Кофу и двое связанных пленников с волосами, заплетенными в косы. На щеке одного из лазутчиков виднелся глубокий порез.

— Хеттские воины, государь, — сказал Анхури. — Рыскали по холмам вблизи лагеря.

Я быстро оделась и вышла вслед за Рамсесом.

— Что они говорят? — осведомился Рамсес.

— Они плохо знают наш язык, — ответил Кофу. — Вот этот, высокий, говорит, что они дезертиры.

— Кто они?

— Они назвались Аннитас и Тешуб. — Анхури поднял брови. — А уж как на самом деле, можно только гадать.

Высокий пленник доходил Рамсесу только до груди.

— Почему вы ушли из войска Муваталли?

Пленники тряслись от страха. Толстый, по имени Тешуб, ответил:

— Мы плохо говорим на вашем языке.

— Поговорите со мной плохо на нашем языке, — прикрикнул Рамсес, — или будете разговаривать на своем языке с Осирисом!

Тешуб задержал взгляд на мне.

— Мы ушли из войска Муваталли, — быстро сказал он. — Не хотим сражаться за такого труса.

Анхури тронул Тешуба острием меча.

— Почему труса?

— Царь Муваталли убежал, — ответил тот. — Он узнал, что великий фараон Рамсес пришел с войском, которое тянется до самого горизонта.

Рамсес посмотрел на меня, потом на своих полководцев. На лице его появилась широкая улыбка, и он шагнул к дезертирам.

— Муваталли узнал, что я иду, и убежал? — нетерпеливо переспросил он. — А куда?

Тешуб указал на север.

— В Алеппо? — уточнил Кофу.

— Да. — Тешуб быстро кивал. — За подкреплением отправился.

У Рамсеса сияли глаза.

— Завтра возьмем Кадеш! Я поведу отряд Амона к северу и опережу Муваталли с его подкреплением. Поднимайте людей. Сегодня больше спать не придется.

— А другие отряды? — спросил Кофу.

— Пусть выходят с первыми лучами солнца.

Серый рассвет еще не посеребрил небо, а отряд Амона уже собрался на холме. Ему предстояло достичь ворот Кадеша до наступления ночи, и я думала о том, сколько у нас времени до возвращения хеттов.

Наедине со мной, в шатре, Рамсес обнял меня: на бронзовых от загара руках канатами вздулись мускулы, плод многолетних воинских тренировок. Я замерла в крепких объятиях и мечтала, чтобы он меня не отпускал. Однако фараону нужно было еще проститься с Исет и с детьми, которых Мерит сейчас одевала.

— Наместника мы захватим быстро, — задумчиво сказал он. — Когда Муваталли вернется, то увидит, что Кадеш у него отобрали. И тут появится со своим отрядом Аша. С Муваталли будет покончено.

— А что помешает ему взять приступом этот холм?

— Он ведь двинулся на север! Ему придется сначала пройти мимо нас. Вы тут в безопасности, Неферт.

Отряд Амона выступил из лагеря. К полудню все ушли, виднелась только шагающая вдалеке пыльная колонна. Мерит крепко сжимала Немефа, тянущего руки к горизонту, и вытирала ему слезы. Аменхе, который был храбрее своего брата, вертелся у меня на руках и слез не проливал.

— Готов ползком отправиться за фараоном, — заметила Мерит.

— Он у нас маленький воин. Правда, Аменхе?

— Он у нас царевич, — твердо сказала Мерит. — И когда кончится этот год, его объявят наследником!

— Да Рахотеп скорее отдаст свою леопардовую шкуру, чем возложит корону на Аменхе.

— Значит, пусть готовится мерзнуть, — бросила няня.

В палатке, под охраной, сидели хеттские дезертиры. До нас доносились голоса спорящих пленников. Ко мне подошел стражник.

— Госпожа, они лопочут какие-то неведомые слова. Видно, лишились рассудка, попав в плен.

Я быстро отдала Аменхе няне, подошла ближе к палатке и прислушалась. Один из стражников открыл было рот, но я яростно затрясла головой, прижав палец к губам. Услышав достаточно, я отступила назад.

— Они говорят на языке шазу. Их волнует, что мы сделаем с лазутчиками.

Разговоры в палатке стихли. Стражники в ужасе смотрели на меня, а я громко потребовала, чтобы послали кого-нибудь за Анхури. Вопли пленников разнеслись по холмам, и даже Исет вышла из своего шатра, где целый день награждала шлепками маленького Рамсеса.

Прибежал Анхури, держась за рукоять меча.

— Они подосланы! — крикнула я. — Эти люди не дезертиры! Они говорили на языке шазу. — Голос у меня звенел от страха. — Они обсуждали, что с ними сделают, когда Рамсес обнаружит, что хеттское войско прячется в холмах за городом.

Полководец и его стражники с палками в руках вошли в палатку к пленникам. Я поморщилась от звуков ударов. Стоявшие поблизости воины слышали мои слова, и весть о западне, в которую попал фараон, разнеслась по лагерю. Отряд Ра уже приготовился к маршу, воины хватали копья, топоры и щиты. Когда Анхури вышел из палатки, на его повязке была свежая кровь. Кивком он подтвердил то, чего я боялась.

— Выходят все три отряда! — прокричал он. — Царевна Нефертари остается распоряжаться обозом и тремя сотнями стражников.

Три наших отряда скрылись в извилистой долине. Они подойдут к Кадешу только утром, и, хотя с нами осталось достаточно воинов, спать я не ложилась.

— Буду ждать, — сказала я Мерит.

— Чего? — воскликнула она, дрожа под плащом.

— Хочу увидеть, как над городскими стенами взметнется знамя Амона, — упрямо заявила я.

Даже в золотистом свете луны было трудно разглядеть, что делается внизу. Перед стенами Кадеша поблескивали костры; вслед за Рамсесом шли еще три отряда, но с вершины холма виднелись только факелы. В ночной тиши раздавался стрекот сверчков, изредка пробегали мелкие зверьки, но только на рассвете я разглядела, что произошло в долине.

Я в ужасе прикрыла рот рукой. Мерит проследила за направлением моего взгляда и увидела то, что я наблюдала с самого восхода. Отряд Амона взял Кадеш, проломив крепкие стены города. Наши колонны подходили по северной дороге, но до реки еще не добрались, а хеттское войско заходило на нас с флангов — на расстоянии всего лишь дневного пути.

— Они идут! Хеттское войско идет! — испуганно воскликнула няня.

Ее крик переполошил женщин в шатрах, а когда хеттов разглядела Исет, голос ее поднялся до истерического визга.

— Нам нужно уходить! Нужно уходить, пока они до нас не добрались и всех не перебили!

Однако я знала, что Рамсес даст хеттам отпор. Ему на помощь шли три отряда, да еще Аша со своими воинами подойдет по реке — и египтяне сокрушат врага. А вот если мы уйдем…

По холму поднимался юноша-гонец. Ибенра выслушал его сообщение.

— Какие новости? — быстро спросила я.

— Отряд Ра попал в окружение, — тревожно сообщил Ибенра. — Убито больше двух тысяч воинов.

— Давайте уходить, — умоляла Исет. — Нужно бежать, пока нас не поубивали.

Она направилась к своему шатру, но Ибенра загородил ей дорогу.

— Если ты отправишься одна, тебя схватят враги. Мы снимемся с лагеря, когда решит царевна Нефертари.

— Да вы посмотрите! — Исет с безумным видом указывала в долину.

— Вражеское войско еще далеко, — объяснила я. — Если мы пойдем в Дамаск, лучше не станет. Туда два дня пути.

Исет побледнела, а я спокойно добавила:

— Скоро придет Аша. Если мы уйдем, Рамсес останется без припасов и попадет в окружение.

В надежде увидеть победное знамя Рамсеса, мы ждали, пока солнце поднимется выше, но хетты все приближались.

— Его разобьют! — истерически кричала Исет, бегая по холму. — Разве вы не понимаете? Его одурачили эти двое! Он погибнет, а вместе с ним и мы! Не нужно ждать Ашу!

Я посмотрела на Ибенра.

— У нас еще есть время?

— Только до полудня.

Исет умоляюще глядела на меня: если Аша и придет, он не успеет отрезать хеттский отряд, который быстро приближался к нам.

— Нужно идти, — сказала я. — Мы ждали столько, сколько могли.

Исет с глубоким облегчением закрыла глаза, а Ибенра коротко кивнул.

— Выступаем! — прокричал он, и вот, окруженные вооруженной стражей, конями, повозками с зерном, мы устремились с холма — к египетскому городу Дамаску.

Дамаск

Правитель Дамаска получил распоряжение поместить меня в самых лучших покоях. Исет, вне себя от страха, даже не жаловалась. Два дня она бродила по комнатам и заламывала руки, думая о том, какая ее ждет участь, если Рамсес погибнет. На третий день за ужином я села рядом с Исет. Она шарахнулась от меня, словно крыса от ястреба, но я успокаивающе, накрыла ее руку своей ладонью.

— Даже если хетты сюда придут, кого они, по-твоему, пощадят? Оглядись — здесь нет никого краше тебя.