Пока.

— Значит, вы не читаете газет? — недоверчиво спросила Кэндис.

— Нет. Просто нет времени на это.

Газет он и вправду почти не читал. Они его угнетали. Особенно после того, как он прочел эту гнусную заметку о Кэндис.

Последовало недолгое молчание, потом прозвучал новый вопрос:

— Как давно вы знаете доктора Джека?

Остин чуть не подавился. Схватил стакан с лимонадом и сделал основательный глоток. Эта леди признала бы более подходящим имя доктор Джекилл, если бы знала, что Джек сделал с ней.

Решив, что смерть от удушения ему уже не грозит, Остин сказал:

— Почти всю жизнь. Мы с ним… учились в одной школе.

Что ж, это так и было. В одной и той же частной школе в Швейцарии. Но эту информацию, как ему почему-то казалось, миссис Дейл или грозной миссис Мерриуэзер нелегко было бы переварить.

Он перехватил многозначительный взгляд, брошенный Кэндис на экономку, которая стояла возле кухонного стола и явно не намеревалась удалиться. Миссис Мерриуэзер издала некое подобие недоверчивого фырканья.

Черт побери, этот сержант в юбке вряд ли верит, что человек побывал на Луне.

— Можете связаться с Джеком, если считаете это необходимым, — добавил Остин.

Джеку он написал все, что следует, и если этот кретин снова его подведет, он его попросту убьет. Кэндис была явно смущена.

— В этом нет никакой необходимости, мистер Хайд. Я уверена, что вы совершенно безопасны.

И снова фырканье миссис Мерриуэзер.

Остин не мог отказать себе в удовольствии.

— Вы правы. В конце концов я имел полную возможность утопить вас в бассейне.

На сей раз миссис Мерриуэзер прямо-таки задохнулась от возмущения, зато Кэндис, к вящему наслаждению Остина, весело рассмеялась. Ее сердечный, чуть хрипловатый смех странным образом воздействовал на его паховую область.

— Я сказал что-то смешное?

Кэндис, все еще улыбаясь, опередила миссис Мерриуэзер, которая намеревалась ответить.

— Ничего особенного, так, одна история, я вам как-нибудь расскажу.

— Ни под каким видом! — С этими словами миссис Мерриуэзер схватила со стола тарелку с сандвичами как раз в тот момент, когда Остин собирался взять второй. Не успел.

Черт, мужчина должен есть!

— Вам пора вернуться к работе, мистер Хайд. Займитесь-ка прежде всего протечкой в трубе под раковиной. Надеюсь, вы с этим справитесь… А вы… — Экономка повернулась к Кэндис, которая безуспешно пыталась изобразить раскаяние. — А вам пора отдыхать, миссис Дейл. Я считаю, что для одного дня вам вполне хватило беспокойства. Нужно полежать в постели. Вы можете воспользоваться восточной комнатой для гостей наверху, чтобы наш великий труженик не беспокоил вас шумом и грохотом, которые он поднимет.

Остин ухитрился за спиной у рассерженной толстушки стащить с тарелки еще сандвич и подмигнул Кэндис, которая поспешила вскочить со стула и покинуть комнату. Однако он успел заметить ее улыбку и улыбнулся сам, хотя миссис Мерриуэзер смотрела прямо на него.

— Хватит глазеть, займитесь делом!

Остин сунул в рот украденный сандвич и вытер руки о мокрые шорты.

— Слушаю, мэм. Покажите мне трубу, и я приведу ее в порядок. У вас есть клей?

Миссис Мерриуэзер чуть не уронила тарелку. Рот ее округлился, но прежде чем она набросилась на Остина, тот поднял руку.

— Я пошутил.

Вот именно. Пошутил. Разве он не справится с какой-то там трубой? Неужели это так сложно?

* * *

Спать? Ха! Невозможно, если думаешь только о том, что Остин Хайд сидит внизу, все еще облаченный в мокрые шорты, облепившие его… все! Кэндис нервно рассмеялась, но тотчас умолкла при звуке тихих шагов в коридоре.

Это миссис Мерриуэзер, решила она, проверяет, действительно ли хозяйка спит, как было велено. Кэндис закрыла глаза и постаралась дышать ровно — немалый подвиг, если учесть, какие на удивление шалые мысли ее одолевали.

Дверь почти неслышно приотворилась и через несколько секунд закрылась с легким щелчком. Кэндис выждала добрых пять минут, прежде чем встать с постели и подойти к окну. Тихонько приподняла жалюзи и удобно устроилась на диванчике у окна.

Взгляд ее немедленно устремился на живую изгородь. Миссис Мерриуэзер была права: кусты напоминали фигуры животных. Вот он страус! А кто дальше? И вправду слон, а рядом с ним — носорог. Если мистер Хайд продолжит создание этих необычных существ, подстригая кусты, ее ребенок станет радоваться причудливым фигурам, как радуется им она сейчас.

Мистер Хайд оказался вовсе не мастером на все руки и к тому же не умеет плавать. Зато он ее смешит. И хотя миссис Мерриуэзер ничем этого не показывала, Кэндис подозревала, что и она расположена к их новому помощнику.

Ради чего он здесь? Из-за денег, как он заявил, или правда заключается в его словах о том, что, по его мнению, она в ком-то нуждается? В друге, в настоящем надежном друге.

Странная, щемящая боль пронзила ее сердце при мысли о такой возможности. Иметь рядом защитника, который заботился бы о ней, но по-другому, чем миссис Мерриуэзер, в качестве… кого?

«Хватит мечтать», — сказала себе Кэндис. Она ценой тяжелого опыта уже научилась тому, как жестоко ранит крушение неоправданных иллюзий.

Кэндис принудила себя сопоставить факты, перечислила в уме причины, по которым такой человек, как Остин Хайд, не мог искренне желать заботиться о ней. Для начала они почти незнакомы. И она беременна. Ее обвиняют в том, что ребенок нужен ей, только чтобы получить деньги Ховарда. Это неправда, но многие верят. Принадлежит ли Остин Хайд к числу именно таких?

Все они заблуждались. Кэндис хотела ребенка больше всего на свете. Отчаянно хотела еще до того, как умер муж. Он обещал ей это, и поскольку она не беременела, согласился обратиться в клинику. Кэндис не считала, что смерть освободила Ховарда от ответственности. Он должен был ей этого ребенка, она его, черт побери, заслужила, И деньги тоже.

Адом на земле была жизнь с таким собственником, как Ховард Вансдейл. Она должна была оставить его, однако…

Кэндис вздохнула и уставилась в окно, опершись подбородком на ладонь. За что она наказала себя? Простая истина заключалась в том, что у нее не хватило твердости бросить Ховарда. Как она могла отвергнуть человека, который, стоя на коленях, умолял дать ему еше один шанс? Ей всегда казалось, что ее долг — дать Ховарду возможность сохранить их брак.

Снова и снова.

Ответственность была той мощной силой, которую Кэндис познала в раннем возрасте, когда дала слово умирающей матери заботиться об отчиме. И она заботилась, несмотря на его патологическую жестокость и холодное молчание. Обязательность стала едва ли не основной чертой ее характера.

Ничего удивительного, что богатый, искушенный Ховард Вансдейл вскружил девушке голову. Ей было девятнадцать, когда он вихрем ворвался в ее унылую жизнь и рассыпал звезды у нее перед глазами. Этот мужчина обещал любить, беречь, подарить ей весь мир.

А она в ответ обещала любить его и не покидать. Кэндис задавалась вопросом: почему он так часто просит подтвердить второй пункт? И удивлялась: почему она стала у него третьей женой?

Господи, какой юной и глупенькой она была тогда, как отчаянно хотела избавиться от той ужасной жизни, которой жила. Откуда ей было знать?

Но теперь их брак в прошлом. Теперь у нее будет собственный ребенок, которого она станет воспитывать и беречь, и будут деньги Ховарда — деньги ее ребенка. И больше не придется страдать от сердечной боли и несчастного замужества. Она не допустит, чтобы ее дитя испытало то, что пережила она из-за отчима.

Даже если родственники Ховарда выиграют дело в суде, Кэндис найдет работу и прокормит себя и ребенка. Ее дитя вырастет в атмосфере любви и заботы. Деньги для Кэндис не так важны, как безопасность ее ребенка — их с Ховардом. Она боролась с Вансдейлами за наследство для ребенка, и ей не было дела до того, кто и чему верил или не верил.

Мысли Кэндис снова вернулись к забавному и обаятельному мистеру Хайду. Быть может, его присутствие здесь — дело рук доктора Джека. Кэндис улыбнулась этой мысли. Великодушный, добросердечный доктор. Это так на него похоже — послать сюда кого-нибудь вроде Остина Хайда, чтобы тот помогал ей, смешил ее и внушал ей чувство безопасности. Человека, которого она могла бы считать другом, забыв о принуждении, страхе или подозрениях.

Того, кто был бы при ней до рождения ребенка и…

Какая-то тень промелькнула в окне с быстротой, от которой у нее перехватило дыхание. Кэндис встала с диванчика и отошла на безопасное расстояние. Что-то… нет, кто-то заглядывал в ее окно. Она вгляделась — и рассмотрела чье-то лицо. Как это могло быть? Ведь она на втором этаже!

Осторожно опустившись на колени и с отчаянно колотящимся сердцем Кэндис глянула поверх подоконника. Может, ей почудилось, ведь такое просто невозможно…

Лицо вдруг крепко прижалось к стеклу; сплющенный нос превратил его в гротескную маску.

Кэндис закричала.

* * *

Еще один поворот, и он высвободит трубу. Остин выругался, не заботясь о том, что подозрительная экономка, слонявшаяся поблизости, могла его услышать. Он крепче сжал гаечный ключ. Еще одно движение и…

Крик Кэндис эхом разнесся по дому. Потрясенный, Остин дернулся и ударился головой о раковину. Труба отвинтилась, обдав водой его и без того мокрые шорты, пол и туфли миссис Мсрриуэзер.

Остин вскочил, не обращая внимания на льющуюся воду.

— Что, черт побери, это было? — выкрикнул он, глядя на вытаращенные глаза экономки.

Ошеломленная, миссис Мерриуэзер схватилась за грудь.

— Я думаю, это миссис Дейл!

Она развернулась и побежала к лестнице, Остин за ней. Она бежала гораздо медленнее его, и Остин, обогнав пожилую даму, крикнул через плечо:

— Куда бежать?

Он не имел представления, где находится. Экономка упоминала восточное крыло дома, но какая комната? Ужас гнал Остина вперед. От этого крика кровь застыла у него в жилах и сердце замерло. Видения родственников-убийц метались в мозгу.