Лора Бальс - Недотрога для одиночки

Соня не знала, что и думать. С одной стороны, у всех в жизни бывают неудачные полосы. А её мать явно считала себя счастливой рядом с этим человеком. И всё же ситуация ей не нравилась. И потенциальный новый отчим – тоже.

- Не переживай, - догадавшись, о чём она размышляет, заговорил Глеб. Они возвращались домой, и в замкнутом пространстве машины тишина казалась особенно гнетущей. – Этот в любом случае лучше предыдущего. На садиста не тянет, а если твоя маман упорно хочет посадить кого-то себе на шею, это ведь её право, верно?

Соня тихо вздохнула. Возразить было нечего, однако здравые доводы не могли избавить от тревоги.

- Если хочешь, поговори с матерью – я могу пристроить её медсестрой в ту клинику, где она лежала, - помолчав, неохотно предложил Глеб. – Зарплата будет раза в три выше, чем в государственной больнице. И с графиком там строго, дополнительных дежурств не нахватает. Этого хватит, чтобы ты не переживала?

Соня опустила голову. Было ужасно неудобно в который раз взваливать свои семейные проблемы на Молотова. Страшно подумать, сколько он уже для неё сделал, и вот – снова? Пусть в этот раз дело не касается её лично, Глеб ведь ясно сказал, что намерен стараться только ради её спокойствия.

- Мне так стыдно быть обузой, - пробормотала она, всё же не найдя в себе сил отказаться от помощи. – Надеюсь, это последний раз.

- Брось! Во-первых, тут не ты виновата; во-вторых, это вообще не проблема; в-третьих, я ведь и для себя стараюсь, – Глеб склонился ближе к ней и шепнул, так чтобы водитель не расслышал. – Хочу, чтобы по вечерам ты думала обо мне, а не о том, что творится у твоей мамаши.

День свадьбы выдался солнечным и на удивление тёплым для конца апреля. Больше всего этому радовалась Валентина Григорьевна, не уставая рассказывать каждому, кто попадался на её пути, о хороших приметах. А их она сегодня видела буквально во всём.

По её же настоянию Глеб из-за каких-то абсурдных на его взгляд традиций не видел Соню в свадебном платье непосредственно до дня торжества. И теперь он, будто мальчишка, в жизни не видавший рядом с собой красивой женщины, взгляда не мог оторвать от своей невесты.

В молочно-белом платье, плотно облегающем фигуру до середины бедра, а дальше свободно ниспадающим и всё больше расширяющимся книзу, она была обворожительной и изящной, словно сошедшая с обложки детских сказок царевна. Перед свадьбой Соня всё-таки приняла колье, которое он так неудачно пытался вручить первый раз, и теперь чёрные бриллианты, ярко контрастирующие со светлым нарядом, делали её загадочной и даже величественной.

Только глаза, сияющие неприкрытым бесхитростным счастьем, говорили о том, что это по-прежнему его Соня. Его солнечная девочка… Теперь уже по-настоящему его, насовсем.

Пусть думает, что сделала всё по-своему. Ему не жалко, он тоже умеет быть дипломатом, если уж по-другому никак. Пусть поступает в этот свой университет, пусть даже поучится месяц-другой, так и быть. А потом он заделает ей ребёнка, и девочка сама осядет дома, по собственной воле.

Не то чтобы Глеб горел желанием стать папашей, но и ничего особо обременительного в этом не видел. Места в доме хватает, денег на нянь – тоже, так какие могут быть проблемы? Ещё и мать порадуется.

Конечно, всё это свяжет не только Соню, но и его самого, однако подобная перспектива Глеба не пугала. Прежний образ жизни ему давно приелся, чтобы цепляться за возможность отступления. А о Соне он уже в любом случае намерен заботиться всегда – слишком плотно она вошла в его жизнь, стала одной из «своих», чтобы однажды просто отбросить и забыть.

Он с необъяснимым удовольствием надел ей на палец кольцо – ни одну сделку ещё не закреплял с такой радостью! Соня повторила его жест. Помедлила перед тем как разомкнуть руки, словно хотела растянуть, запечатлеть в памяти эту минуту.

Кольца выбрали простые – гладкие золотые ободки, без камней и сложной обработки. Так захотела Соня. Сказала, что знак их союза хочет носить всегда – надевать и на лекции, и на отдых на природе, и в более презентабельные места, – и не нужно, чтобы где-то кольцо смотрелось неуместно.

А Глеб с некоторых пор поймал себя на мысли, что ему нравится поддаваться ей в мелочах. Нравится видеть радость и блеск в глазах, нравится чувствовать её благодарность. Соня ничего не принимала как должное, и это подкупало, пробуждало ответные эмоции.

Наверное, именно поэтому он поддался и согласился на танец молодожёнов. Абсурдная, нелепая идея – так он считал и сразу, и сейчас. Какой с него танцор, в самом деле? Но Соня хотела, уговаривала.

- Это всего лишь вальс! – воодушевлённо убеждала она. – Обычный классический вальс. Я сама тебя научу, это совсем просто. Ну пожалуйста, Глеб, я так хочу танцевать с тобой на нашей свадьбе!

Он сам не понял, как согласился. Её оживление тут сыграло роль или перспектива совместного досуга, над которым ему не нужно ломать голову – что ни говори, катание на коньках ему понравилось, но придумывать что-то снова и снова он вряд ли был готов.

Как бы то ни было, они начали тренироваться, и Соня радовалась и даже гордилась, что наконец-то и она может чему-то его поучить.

Сейчас, ведя новоявленную супругу в танце, Глеб ничуть не жалел о том, что не мог назвать иначе чем бессмысленно потраченное время.

Ну и пусть. Зато Соня довольна, и улыбается так, будто он единственная реальность во всём окружающем мире. Даже не смотрит по сторонам, хотя обе мамы и приглашённые друзья следят за их танцем.

Только иногда, с самого начала церемонии, в глазах проскальзывает то ли немой вопрос, то ли ожидание.

Глеб догадывался, чего она ждёт. Все женщины этого ждут, все любят красивые слова. Но он никогда не бросался напрасными фразами. И сейчас сомневался, взвешивал. Думал.

Однако… Ему ведь хорошо с Соней. И он хочет, чтобы ей с ним тоже было хорошо – конечно, хочет, иначе сидела бы она дома, а не таскалась по репетиторам! И он хочет, чтобы ничего не менялось как можно дольше. Разве будет неправильно назвать всё это тем словом, которое так жаждут слышать женщины?

- Люблю тебя, девочка, - негромко проговорил он, теснее прижимая её к себе в танце. – Слышишь? Люблю.

Соня подняла голову, заглядывая ему в глаза. Сбилась с тщательно отрепетированного шага и не обратила на это никакого внимания. Ему показалось, или на ресницах на миг блеснули слёзы.

- Я тоже… Очень люблю, Глеб. Не представляю, как я без тебя жила…

Время летело с невероятной скоростью. Соня жутко нервничала из-за поступления. Всё время казалось, что она не успевает – надо ведь столько всего вспомнить, усвоить, изучить заново. Как-никак, школу она закончила не один год назад. С того времени даже программа изменилась.

Однако вопреки опасениям, она прошла по конкурсу, и даже на бюджетное отделение. Соня не сразу сумела в это поверить, бесчисленное количество раз перепроверяла списки поступивших, каждый раз замирая от волнения.

Глеб тоже был ошеломлён. И, как Соне казалось, в глубине души гордился ею. А может, она просто принимала желаемое за действительное. Заметного энтузиазма он по поводу её обучения по-прежнему не испытывал, хотя и недовольства больше открыто не выражал. Только с приближением первого сентября становился всё более хмурым и раздражительным.

В день, когда нужно было впервые отправляться на занятия, Соня проснулась часа на два раньше необходимого. Улыбнулась сама себе, попробовала праздно полежать, но переполнявшие её эмоции требовали деятельности.

Однако попытка подняться с кровати не увенчалась успехом. Глеб спал чутко, и каким-то необъяснимым образом всегда улавливал, вертится она просто во сне или собирается вставать. Вот и сейчас он, ещё не открыв глаз, схватил её в охапку и притянул к себе.

- Ну что ты копошишься в такую рань? Спи ещё, - обнял её поудобнее, явно намереваясь продолжить сон вместе с ней. Глебу нравилось во время отдыха чувствовать её рядом, и он этого не скрывал.

- Не спится, - отозвалась Соня. – Пожалуй, начну собираться.

- Звучит так, будто ты в командировку отправляешься, а не в университет на полдня, - он всё-таки поднял веки, сонно взглянул на неё. – Волнуешься?

Она кивнула.

- Глупо, да? Сама понимаю, что повода нет. Но я так долго этого ждала.

Глеб долго молчал, неспешно, лениво перебирая её волосы. Соня не ждала ответа, решив, что он всё ещё находится в полудрёме. Однако он неожиданно проговорил – медленно, будто через неохоту:

- Ты у меня молодчина. Раз поступила, справишься и дальше, даже не сомневайся.

- Спасибо, - от души поблагодарила она.

До сих пор Соня старалась как можно меньше говорить при Глебе о будущей учёбе, понимая, что он бы предпочёл, чтобы она оставалась дома. Поддержки она и вовсе не ждала, радуясь хотя бы тому, что он всё же не стал мешать.

И только сейчас она осознала, что его молчаливое недовольство угнетало куда больше, чем другие переживания и сомнения. Нескольких тёплых фраз оказалось достаточно, чтобы вздохнуть с облегчением.

Правда, Глеб тут же снова стал самим собой. Напомнил, что не потерпит, если рядом с ней начнёт кто-нибудь отираться; потом заставил повторить уже затверженные наизусть правила безопасности; а когда пришло время собираться, собственноручно надел на её запястье часики с встроенным «маячком» – Соне всё-таки удалось убедить его, что отправлять охранника сидеть под дверями аудиторий будет перебором.

Она приехала к университету за полчаса до начала занятий, однако возле здания уже толпились студенты. Соня направилась к входу, не глядя по сторонам. У неё здесь ещё не было знакомых, не с кем было здороваться и обмениваться новостями. Однако вопреки этой уверенности рядом вдруг раздался радостный возглас: