Соня торопливо, путаясь в рукавах, натянула первый попавшийся под руку свитер, брюки на голую ногу. Не став расчёсываться, кое-как подколола волосы и выбежала из спальни и направилась к комнате Молотова. Раньше она никогда бы по доброй воле не стала вторгаться в обитель хозяина дома, но сейчас было не до смущения и не до церемоний.

- Да, - совершенно не сонным голосом отозвался тот на её решительный стук. – Можно.

Соня приоткрыла дверь, просунула голову в образовавшийся проём. Молотов сидел перед раскрытым ноутбуком и сосредоточенно стучал по клавиатуре. Сейчас он снова был тем человеком, каким она привыкла его видеть. Непроницаемым, строгим, невозмутимым. Даже странно было представить, что вчера он казался совсем другим.

- Извините… Я на минутку.

- Заходи.

Молотов не до конца опустил крышку ноутбука и откинулся на спинку дивана, выражая готовность слушать.

- Глеб Юрьевич, - Соня запнулась, собираясь с духом.

Она никогда не любила просить, и уж тем более нелегко было обращаться к Молотову. Запоздало подумала, что лучше было поговорить с Валентиной Григорьевной, но теперь отступать было поздно.

- Вы не могли бы дать мне машину? Мне очень нужно в город! Пожалуйста! Я к обеду вернусь, это ненадолго, но мне очень надо, прямо сейчас…

Сбивчивая взволнованная речь прозвучала истерично, но Соня ничего не могла с собой поделать. Эмоции захлёстывали, лишали контроля над самой собой.

- Что случилось? – ровно поинтересовался Молотов, окинув её изучающим взглядом.

Соня стиснула руки, боясь, что он заметит колотящую её нервную дрожь и решит никуда не выпускать.

- Я… Мама в больнице. Мне надо к ней…

- Что-то серьёзное?

- Да… Нет… Я не знаю! Её привезли вчера вечером… с приступом, - она не знала, почему в последний момент решила не говорить правду. Сработало какое-то чутьё, догадка, что тогда она может не увидеть маму в ближайшее время. – Мне надо её увидеть. Прямо сейчас. Узнать, насколько всё серьёзно, поговорить… Пожалуйста!

Молотов коротко побарабанил пальцами по столу, о чём-то размышляя. Соне показалось, что он глянул на неё с подозрением, но наверное дело было в расшалившихся нервах.


- Я вызову водителя, - наконец пообещал мужчина – по-прежнему ровно, без всякого выражения, так что оставалось только гадать, о чём он мог думать во время недолгой паузы. – А ты иди оденься нормально. На улице мороз, босиком из дома не выйдешь. Давай-давай, всё равно раньше, чем через час, за тобой никто не приедет.


Время тянулось невыносимо медленно. Снизу доносились беззаботные детские и взрослые голоса, но Соня не могла заставить себя спуститься и разговаривать с кем-нибудь, как ни в чём не бывало. Оставалось ждать у себя, снова и снова меряя шагами комнату и при каждом доносящемся с улицы звуке бросаясь к окну.

Наконец водитель объявился. Ждать действительно пришлось немногим больше часа, хотя Соне казалось, что прошёл по меньшей мере целый день. Она выскочила во двор, на ходу запахивая пальто. Молотов как раз отдавал какие-то распоряжения уже знакомому ей хмурому мужчине, но Соня успела расслышать только ответ того:

- Понял, Глеб Юрьич. Сделаю.

Соня вопросительно взглянула на хозяина дома, догадываясь, что речь шла о намечающейся поездке, но Молотов лишь кивнул ей, разрешая сесть в машину.

Как и в прошлый раз, охранник следовал за ней по пятам. Соня попыталась настоять, чтобы тот подождал в холле больницы – не хотела, чтобы видел, в какое отделение она направляется. Он, конечно, доложит обо всём Молотову, тот поймёт, что она выдумала приступ и скрыла настоящую проблему, и не надо быть предсказательницей, чтобы предугадать – её выходка одобрения не получит.

Однако все её доводы, как и прежде, были встречены холодным «Не положено». Более того, он прошёл за ней в палату, окинул помещение внимательным сканирующим взглядом, и только убедившись, что у Сониной мамы нет других посетителей, а её соседка по палате лежит на растяжке и точно не может представлять опасности, согласился подождать снаружи, не преминув напомнить:

- Я буду сразу за дверью. Зовите, если что-то понадобится.

Мать спала. Соня присела на край кровати, с тревогой и жалостью вглядываясь в осунувшееся, неестественно бледное лицо. Краем глаза заметила, как из-за двери, ведущей в крошечный санузел – благо, палата оказалась оснащена минимальными удобствами – показался чей-то силуэт. Соня не придала этому значения, решив, что у матери есть ещё одна соседка – палата была четырёхместной, но две кровати пустовали в данный момент.

Только когда шаги замерли за её спиной, оглянулась – и вскрикнула от накатившего иррационального страха. Точнее, попыталась вскрикнуть, потому что при первом же движении с её стороны грубая мужская рука зажала ей рот.

- Не ори. Не хочешь, чтобы мамаша копыта отбросила? Не ори.

Видимо, посчитав, что этой угрозы достаточно для её молчания, мужчина ослабил хватку. Соня отпрянула, передёрнувшись от отвращения, провела ладонями по лицу. В первое мгновение показалось, что она видит перед собой Тимура, но потом поняла, что мужчина просто очень на того похож.

- Вы кто? – резко осведомилась она, уже догадываясь об ответе.

- Тихо, сказал! – зло шикнул незнакомец, воровато оглядываясь на дверь, но тут же сменил тон на насмешливый. – Ты что это, родню не признаёшь?

- Вы мне не родственник.

- Ещё как родственник. Брат папки твоего. Можешь называть дядя Рустам.

- Мой отец умер, и у него никогда не было ни братьев, ни сестёр, - было нелегко сохранять видимость спокойствия, но пробудившаяся злость придавала сил.

- Мало тебя Тимур драл, - с необъяснимой, но совершенно ненаигранной злостью прошипел новоявленный родственник. – Наглая тварь! А кто тебя растил столько лет, а? Кто воспитывал?!

- Надеюсь, о воспитании с вами ещё поговорят – в суде, а потом в колонии. Это из-за вас мама здесь?

- Это ты брось! – осклабился Рустам. – В суде-е… Галюся заяву писать не будет, и ты лучше не рыпайся. За мамку-то переживаешь?

- Она здесь из-за вас? – повторила вопрос Соня.

Родственничек неожиданно занервничал, и, кажется, из-за этого обозлился ещё больше.

- Что – из-за меня, а? Ты, - он длинно и грязно выругался. – Кем себя возомнила? Тебе слово давали? Мужчина в семье – глава! И когда рядом такие тупые никчёмные курицы, как ты и твоя мамаша, приходится воспитывать! Думаешь, это так уж приятно? Каждый мужчина хочет иметь дома достойную покорную женщину, но что поделать, если вы все здесь распущенные наглые твари?! Приходится брать на себя бремя, воспитывать, для вашего же блага, а вы…

Соня вцепилась в спинку кровати, силясь сохранить связь с реальностью. Голова шла кругом, окружающие её предметы мелькали перед глазами, словно были живыми и водили хоровод; но если бы ей сейчас предложили выбор – умереть или попросить помощи у так называемого родственника, Соня без раздумий выбрала бы первое.

- Это из-за вас мама здесь? – повторила она, и сама удивилась тому, насколько бесстрастно прозвучал голос. Вряд ли кто-то мог бы сейчас догадаться, что она находится на грани обморока!

- В нашей семье принято помогать друг другу, - размыто начал Рустам. – И если брат просит брата…


- То есть это Тимур приказал вам избить маму, и вы послушались, - сделала вывод Соня.

- Семейные дела, - поспешил напомнить «дядя Рустам», всё так же уходя от прямого ответа. – Священное право главы семьи – заботиться о душе домочадцев и назначать наказание за проступки. Незачем привлекать к этому посторонних.

- Однако я именно это и сделаю, - уверила Соня, старательно игнорируя весь тот бред, который нёс родственничек – было очевидно, что спорить тут не с кем. – И будьте уверены, мама, когда сможет, напишет на вас заявление, так что лучше вам поторопиться с возвращением домой и надеяться, что там вас не достанут.

Рустам зло оскалился, нисколько не впечатлённый её угрозой.

- Сказано же, Галюся не в претензии. Хочешь сама услышать?

Он сделал шаг к кровати, явно намереваясь потормошить спящую под воздействием лекарств женщину.

- Не трогай! – не сумев скрыть въевшегося в кожу страха, который сейчас перенёсся с отчима и на его брата, выкрикнула Соня.

Рустам снова шикнул, но отступил.

- А ты, говорят, хахаля нашла? – сально усмехнулся он, резко меняя тему. – Говорят, не расписанными живёте?

- Вы ещё скажите, не венчанными, - криво усмехнулась Соня. – Вам-то что?

- Семью опозорила, - отрезал родственничек. – У нас за такое камнями закидывают!

- Вы хотите закидать меня камнями? – с нарочитым спокойствием уточнила Соня.

Рустам замешкался. Он явно ожидал другой реакции – наверное, страха или уговоров. Соня и сама не знала, откуда взялись силы если не для противостояния, то хотя бы для сохранения внешней выдержки.

- Ну… если твой хахаль готов заплатить, он пусть и воспитывает дальше. Дело семьи невесту приготовить и калым назначить, а если кому-то нужна бракованная, его дело.

- Значит, деньги, - резюмировала Соня. – Сколько? Сколько вам надо, чтобы вы исчезли из нашей с мамой жизни?

- Ну ты сказала! – ухмыльнулся Рустам. – Куда ж мы исчезнем? У нас родню не бросают. Тимуру нужен уход, а на мамашку твою положиться нельзя, вы, бабы, сразу распускаетесь без твёрдой руки.

- Я хочу, чтобы вы исчезли вместе с Тимуром, - перебила Соня, не испытывая ни малейшего желания выслушивать сомнительные рассуждения родственничка.

Она не надеялась, что получится так запросто от них избавиться. Даже если бы у неё хватало денег, эти люди не из тех, кто довольствуется полученным и честно выполняет соглашения.

Однако что-то делать было нужно. Увы, скорее всего её мать действительно не намерена писать заявление на своего обидчика. Наверное, её неслабо запугали. Но если не бороться, дальше может быть только хуже.