Барбара Фритти - Недотрога

– Брайан и Келли, они оба выросли здесь?

– Да. Но Брайан был на три года старше. А потому в школе они мало обращали внимания друг на друга. Роман между ними закрутился всего лишь пару лет назад. – Алисия отхлебнула пива и положила в рот последний кусочек своего сэндвича. Теплый, обильно пропитанный маслом, он буквально таял во рту. – Как вкусно!

– Без особых изысков, правда.

– Иногда именно в простоте и кроется залог успеха, и простое зачастую оказывается лучшим. Порой мне кажется, что я чересчур усложняю жизнь. Готова поспорить, ты такими глупостями не занимаешься. У тебя аналитический склад ума, ты – человек прямой, из числа тех, кто всегда выбирает самый короткий путь между пунктом А и пунктом Б.

– Вообще-то звучит как упрек, а не как комплимент, – констатировал Гейб, вытирая салфеткой рот.

– Тем не менее это комплимент. А я вот, в силу импульсивности своего характера, очень часто принимаю неверные решения. Потом делаю еще одну попытку и в результате получаю еще одно неверное решение, вместо того чтобы исправить предыдущее.

– Конкретно, о чем речь? – ухмыльнулся Гейб.

– Конкретно? Пожалуйста. Забеременеть в девятнадцать лет. Это ли не верх глупости? Союз с Коннором, наивная вера в то, что мы с ним сможем построить настоящую семью, – еще одна глупость. Я угробила несколько лет на это семейное строительство. Пока наконец не поняла, что врозь нам обоим гораздо лучше. Из нас получились хорошие друзья, а мужем и женой мы были никудышными.

– Может, в лице Кейта ты обретешь одновременно и друга, и любовника, и мужа, – глубокомысленно заметил Гейб, отхлебнув из своей бутылки, после чего вольготно возложил ноги на журнальный столик.

Начинать разговор о Кейте, сидя так близко к Гейбу, Алисии совсем не хотелось. У нее и так от этой пугающей близости по спине пробегал холодок.

– Все может быть, – сдержанно проговорила она и поднялась с дивана, направляясь в сторону коллекции пластинок. – Давай поставим какую-нибудь музыку. – Легко касаясь пальцами конвертов с дисками, Алисия перебрала несколько пластинок. – Какую музыку предпочитаешь?

– Выбор за тобой.

В коллекции Роби хранились пластинки, унаследованные не только от родителей, но и от бабушек с дедушками, а также многочисленные экземпляры, приобретенные на блошиных рынках и всевозможных распродажах. Иногда Алисия подшучивала над братом, говорила, что его тянет в темное, позабытое всеми прошлое. На что Роби отвечал: «Я настолько устаю от настоящего, что меня тянет в то время, когда все было намного проще и наивнее».

– Тогда вот эту, к примеру! – Губы Алисии тронула ностальгическая улыбка, когда она извлекла пластинку из конверта. Алисия прижала ее к груди и посмотрела на Гейба. – Когда мы с Роби были маленькими, родители часто устраивали у нас в доме веселые вечеринки. На них собирался, наверное, весь город. Мы с братом, бывало, прошмыгнем незамеченными в гостиную, спрячемся где-нибудь за диваном и слушаем, слушаем, слушаем… А гости пьют вино, смеются, веселятся, танцуют. И папа всегда обязательно ставил эту пластинку, а потом брал маму за руку, и они начинали медленно кружить по комнате. Иногда они даже целовались. Все это было так романтично! Тогда они еще любили друг друга. А я смотрела на них во все глаза и мечтала о такой же любви. Разве могли мы тогда знать, что вся их любовь так скоро закончится.

Алисия включила старенький проигрыватель, аккуратно стерла пыль с иглы и поставила пластинку, уносясь мыслями во времена двадцатилетней давности. И через мгновение по комнате поплыла прекрасная мелодия, которую не портило даже легкое шипение иглы.

– «Серебряная река»! – коротко усмехнулся Гейб. – Соответствующий выбор!

– А что еще мог выбрать наш отец? – рассмеялась в ответ Алисия. – Красивая музыка, правда? И действительно, сразу же переносишься совсем в другое время.

Алисия слушала музыку, полузакрыв глаза и слегка покачиваясь в такт мелодии, и мысли ее витали далеко-далеко от дома и всего того, что с ней случилось в последнее время. Она очнулась только тогда, когда Гейб медленно поднялся с дивана и, подойдя к ней, протянул руку, приглашая на танец. Почти так же, как когда-то это делал отец, увлекая мать на середину комнаты.

Наверное, не надо было брать его за руку! Еще одно неразумное решение. Но стоило его пальцам обвить ее руку, как Алисия тут же почувствовала, что готова упасть в его объятия и раствориться в них. Она обвила его рукой за шею, а он так тесно прижал ее к груди, что Алисии даже показалось, будто она слышит, как сильно стучит его сердце. Впрочем, вполне возможно, то был стук ее собственного сердца.

– Расслабься, – пробормотал Гейб ей на ухо. – Это всего лишь танец.

Алисия попыталась расслабиться, но не тут-то было! Проще сказать, чем сделать. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и стала вспоминать прошлое. Вот она сидит в уголке и завороженно смотрит на медленно кружащихся в танце маму и папу. И ей так хорошо, потому что она знает, что ее любят, что она под надежной защитой своих родителей, потому что она просто счастлива, и все тут. Но в эти сладостные картинки счастливого детства все время вторгалось настоящее. И мужчина, который держал ее сейчас в своих объятиях, тоже был очень настоящим, из плоти и крови. Сильные руки, мощный торс, тело, источающее силу. Да, он сжимал ее очень осторожно, даже нежно. Но что мешает в любую минуту отбросить в сторону осторожность, переплавив нежность в откровенную страсть?

Она не должна допустить подобного развития событий. Гейб – совсем не тот мужчина, который ей нужен. Он сам ей об этом сказал. И она тоже говорила ему это. Слава богу, хоть здесь они достигли взаимного понимания и согласия.

Но боже, как напряжены его мускулы. Вот он слегка коснулся губами макушки ее головы и еще крепче прижал к себе. Как же ей хочется поцеловать его, просто посмотреть в глаза, а потом прижаться губами к его губам. Она почувствовала, как глухо забилось ее сердце: соблазн слишком велик, искушение почти непреодолимо. Правду, чистую правду сказала она Гейбу, говоря об импульсивности своего характера. Да, она легка на принятие плохих решений. И кажется, вот-вот примет еще одно такое решение.

Алисия подняла голову и посмотрела ему в глаза.

Они встретились взглядами, и в его темных глазах она прочитала откровенное желание. Алисия слегка облизала губы и услышала тихий стон, вырвавшийся из его груди. Гейб прижался еще теснее, обхватив Алисию за талию с такой силой, словно вознамерился не отпускать ее от себя, и едва слышно выдохнул ее имя:

– Алисия!

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, и не успела. Уже в следующее мгновение они слились в долгом и страстном поцелуе. Они целовались неистово, бурно, нежно. Эти поцелуи сотрясали все ее естество, она отдавалась им без оглядки, плохо понимая, где она и что она. В эту минуту имело значение лишь одно: прикосновения его губ. Волны страсти уносили ее все дальше и дальше. И ей хотелось все большего и большего.

Но вот в ее сознание ворвался какой-то неприятно резкий звук и разрушил все очарование момента. Слишком громкий, слишком неприятный звук, чтобы оставить его без внимания. Гейб с усилием оторвался от нее. Дыхание его было порывистым, в темных глазах отразилось смятение. По всей вероятности, их взаимный взрыв страсти потряс его не менее, чем Алисию. Еще мгновение понадобилось ей для того, чтобы окончательно сбросить с себя наваждение и понять, что пластинку заело на слове река, которое повторяется снова и снова.

Гейб молча подошел к проигрывателю и отключил его. В комнате стало необыкновенно тихо. Тяжелая, мучительная тишина. Гейб сделал глубокий вдох, а потом с силой вытолкнул воздух из легких, после чего повернулся к Алисии лицом и сказал:

– Я…

– Не извиняйся! – оборвала она его на полуслове. – И не говори, что тебе жаль.

Гейб посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом, и в его глазах она прочитала те же чувства, которые раздирали и ее саму: сожаление, злость, смятение, недовольство собой.

– Что ты хочешь услышать от меня? – насупился Гейб.

– Ничего. Это был просто поцелуй. Только поцелуй. И он закончился.

– Нет, Алисия. Это был не просто поцелуй, и ты отлично понимаешь это.

Она посмотрела на него в упор.

– Мы не можем! Вернее, я не могу! – тут же поправила она себя. – Я встречаюсь с Кейтом.

Боже мой! Да она же почти что падшая женщина! Встречается с одним мужчиной, целуется с другим. А ведь все ее мысли и помыслы должны быть отданы только Кейту. Ведь на данный момент их отношения носят исключительный характер. Впрочем, сами они ни разу еще не заводили речь о характере своих отношений. Но люди в городе видели их вместе, и не раз.

– Ты не любишь Кейта, – угрюмо обронил Гейб.

– Люблю! – запальчиво воскликнула Алисия. – А то, что было сейчас, – это какое-то временное помешательство!

– Ты все еще хочешь меня.

– И ты тоже! Ну, и куда это нас приведет? Ты не провинциал по натуре, Гейб! Ты не привык жить в крохотном городке, таком, как Ривер-Рок. Ты не готов стать ни отцом, ни мужем. Три года тому назад ты сам сказал мне об этом. И что с тех пор изменилось? – Алисия замолчала, будто ожидая ответа. Но ответа не последовало. – Вот именно! Ничего! – ответила она сама и раздраженно бросила: – Благодарю за ужин!

Она быстро пересекла комнату по направлению к входной двери и распахнула ее настежь. Уже на крыльце она увидела клубы дыма и столпы огня, пробивающегося сквозь густые кроны деревьев. Сердце оборвалось, и Алисия в ужасе вскричала:

– Пожар! Наш дом горит!

– Алисия, стой! – закричал ей вслед Гейб, но она не оглянулась и вихрем помчалась к своему дому.

Языки пламени стали еще больше, а дым еще гуще. Что, если отец уже дома? А вдруг Кейт решил привезти Джастина на ночь домой? Страх за близких придал ей новые силы, и она уже не бежала, а, казалось, летела по воздуху. Подбежав ближе, она поняла, что горит не дом, а эллинг и офисные постройки на берегу.