- Погоди...

Она приглушенно засмеялась:

- Сиди смирно и не мешай мне.

Чак тихо застонал, когда секунду спустя губы Элейн, пробежав по самому сокровенному, жадно обхватили трепещущий жезл его страсти. Его тело напряглось, а пятки с силой уперлись в груду мягких подушек в конце сиденья. Влажные губы дразнили и мучили, разжигая его страсть, успокаивали и в то же время требовали. Наконец, Чак наклонился и привлек к себе обнаженную женщину, не в силах больше бороться с вожделением.

- Черт бы тебя побрал...

Элейн бурно расхохоталась и перекатилась на другую сторону, увлекая его за собой. Ржавые цепи скрипели, раскачиваясь все сильнее от движения тел, но любовники ничего вокруг не замечали. Звуки множества голосов, смех, музыка, звон бокалов вдруг потеряли всякое значение и ушли в сторону, вытесненные рвущимся наружу страстным желанием. Теплые бедра бросали ему вызов, побуждая показать все свое мастерство.

- О, Чак, милый...

Он почувствовал, как со скоростью грохочущего локомотива приближается конец, и услышал, как Элейн застонала в экстазе. Последний спазм, словно финальный аккорд, бурный и могучий, приподнял их обоих и сбросил с подушек.

Элейн лежала рядом с ним, судорожно подергиваясь:

- О Боже!

Чак подождал, пока восстановится дыхание.

- С днем рождения!

Элейн улыбнулась и вздохнула, плотнее прижимаясь к нему.

- Спасибо, любимый. Ты преподнес мне чудесный подарок. - Она поцеловала его мокрую от пота грудь. - Просто чудесный.

Он протянул руку вниз и нащупал бутылку. Потом набросил на их обнаженные тела её необъятный халат и прижал бутылку к губам. Пиво приятно холодило и освежало, и он сделал несколько основательных глотков, потом поставил бутылку себе на живот и отер рот тыльной стороной ладони.

- Уф-ф! - Отдыхай, милый, - сонно прошептала Элейн. Ее большие груди прикоснулись к нему, как две мягкие подушки. - Ты заслужил отдых.

Чак посмотрел через широкий газон на площадку. Он заметил маленького лысого человечка в полосатых шортах, бесцельно слоняющегося среди гостей, которые все были либо слишком пьяны, либо слишком заняты друг другом, чтобы обращать на него внимание. Коротышка по-прежнему держал в руках бутылку и женские трусики, и смущенное выражение его лица говорило о том, что он до сих пор не нашел свою жену. Чак подозревал, что она все-таки встретила кого-нибудь, с кем можно было потанцевать или хотя бы покурить. Он жалел, что не узнал, как её зовут. Она была очень даже ничего.

Элейн лениво пошевелилась:

- Скажи честно, милый, ты рад, что пришел ко мне на вечеринку?

Чак снова глотнул пива:

- Угу.

- Рад, что сделал мне подарок?

Он улыбнулся.

- Напрашиваешься на комплимент?

- Да.

Чак лениво кивнул.

- Будь по-твоему. Как я уже сказал сегодня на пляже, ты потрясающая женщина. Никогда не встречал твоего покойного супруга, но точно знаю одно он умер счастливым.

Элейн фыркнула.

- Ты прелесть. Я и правда очень старалась быть хорошей женой. Иногда даже думаю, что слишком старалась. Он ведь был относительно молод, когда умер. Как сказали, слабое сердце.

Чак посмотрел на нее, вспомнив прикосновение её влажных губ.

- Готов поверить.

Элейн потерлась о него своим голым телом и засмеялась. - Давай присоединимся к остальным. Скоро начнутся игры.

Чак помрачнел:

- С этого момента я всего лишь зритель.

- Еще бы! Неужели ты думаешь, что я соглашусь делить тебя с ними?

- Я думал, продолжения у нас не предвидится.

Элейн села, выпятив свои груди, и стала поправлять прическу.

- Ничего не могу с собой поделать, любимый. Я не так уж часто встречаю человека, способного доставить мне столько удовольствия, сколько ты доставил мне этой ночью. Но обещаю, что не буду требовать права безраздельного обладания тобой. Взамен я хочу услышать твое обещание не ждать моего следующего дня рождения, чтобы сделать мне ещё один подарок.

Чак улыбнулся и погладил её атласную грудь.

- Можете не сомневаться, миссис Вольф.

Глава 4.

Дождь лил весь день. Чак проснулся от монотонного постукивания капель по крыше над головой, зевнул, посмотрел на часы и побрел к холодильнику за стаканом апельсинового сока. Он жадно выпил сок и опять лег, надеясь, что Арти Флинн догадается расписаться за него в ведомости, чтобы он мог получить за этот день зарплату. Под одеялом было тепло и уютно, и как только его голова опустилась на сбитую подушку, он снова уснул.

Когда он вернулся к действительности, было уже около пяти часов. Дождь почти совсем стих, и Чак умиротворенно лежал на спине, заложив под голову руки. Одеяло надежно защищало его от проникавшей в комнату морской сырости. Он вспомнил о свидании с племянницей Элейн и, чтобы не впасть в уныние, заставил себя подумать о причитающихся ему за это деньгах.

Ему было бы гораздо приятнее думать только о страстной Элейн Вольф и о том времени, что они провели в саду на диванекачелях. Он все ещё ощущал её дьявольский шаловливый язычок, теплые влажные губы, жаркий обволакивающий рот и возбуждающий пыл её колышущихся бедер, которые доставили ему ни с чем не сравнимое удовлетворение. Несмотря на все её сорок с чем-то лет, Элейн оставалась чертовски обольстительной женщиной, и он испытывал благоговейный трепет при мысли о том, какой она была в молодости.

Хотя сама вечеринка тоже была не слабая. Чак до сих пор не мог прийти в себя, вспоминая дикие сцены, которые происходили в доме, когда Элейн повела его на экскурсию по своим многочисленным комнатам. В каждой из них разыгрывался свой спектакль, и некоторые из них были настолько грубы и непристойны, что Чака едва не стошнило. Все, кого он видел в спальнях на втором этаже, были либо пьяны, либо одурманены наркотиками, и вели себя так, будто это была их последняя ночь в жизни. Он держался, сколько мог, а потом пробормотал увлеченной Элейн какое-то извинение и выбрался на свежий воздух, которого ему ужасно не хватало.

Чак зевнул и поднялся с постели, ощутив муки голода. Он быстро принял душ и побрился, насвистывая под музыку из радиоприемника. На этот раз он более тщательно, чем обычно, выбирал свой костюм. Оставшись доволен своим отражением в зеркале, он решил, что выглядит вполне респектабельно. Он надел свою лучшую спортивную куртку, одну из самых новых рубашек и брюки, на которых ещё сохранились наутюженные складки. Однако никто, даже малышка из Айовы, не заставила бы его надеть галстук. Он вышел из дома и поехал в "Сансет Дайнер", чтобы не спеша съесть бифштекс с зажаренным картофелем и выпить три стакана пива. Затем, как раз около половины восьмого, он забрался в свою машину и отправился на свидание с молодой племянницей Элейн Вольф.

Дверь открыла горничная. Элейн стремительно вошла, приветствуя его с улыбкой облегчения, и за обе руки увела его в кабинет. Она выглядела, как и подобало почтенной и респектабельной даме - костюм незамысловатого покроя и всего одна нитка жемчуга, и это позабавило Чака. Он прекрасно понимал, что Элейн оделась так специально для простодушной племянницы. Кроме того, его поразило другое чудо: во всем доме, куда ни кинь взгляд, не осталось ни малейшего следа от вчерашней вечеринки. Удивительно, как Элейн удалось такое.

- Она приехала?

Элейн подала ему стакан.

- Боюсь, что да.

Чак улыбнулся и прислонился к камину.

- Ну и как?

Вдова болезненно сморщилась, приложив руку ко лбу.

- Пожалуйста, не напоминай. Что это был за день! Я легла в постель почти в пять утра - я имею в виду мою собственную постель. Практически все утро я потратила на то, чтобы выпроводить последних гостей. Потом мне предстояло привести в порядок дом, нанести визит косметологу, сделать около десятка деловых звонков, и нестись в аэропорт встречать её самолет - боже мой, я выдохлась, совершенно выдохлась.

Чак потягивал напиток.

- Но ведь это был твой праздник, дорогая.

Элейн удрученно кивнула.

- Да, я знаю. Но он все-таки вышел из-под контроля. - Она медленно улыбнулась и придвинулась ближе к нему, поигрывая его поясом. - Хотя в нем были чудесные минуты.

Чак посмотрел в многозначительно сверкающие глаза и ощутил, как по его телу прошла дрожь. Он бы с удовольствием сейчас выкинул из головы племянницу и занялся тетушкой. Он глубоко вздохнул и распрямил плечи, напоминая себе о своей миссии.

- Может быть, мы лучше немного поговорим о Дженнифер? Ты ещё не забыла о ней?

Элейн засмеялась и отодвинулась, закуривая сигарету.

- Я сказала ей, что к нам зайдет очень приятный молодой человек и что я хочу, чтобы она куда-нибудь пошла развлечься. Наверное, сейчас она переодевается наверху.

- Какая она из себя?

Пышнотелая вдова присела на ручку кресла и собрала подол своей юбки в складки над пухлым гладким коленом.

- Очень милая, очень маленькая, очень застенчивая и невероятно наивная. Думаю, она тебе покажется весьма привлекательной. Само собой разумеется, поскольку я отвечаю за нее, пока она у меня гостит, я рассчитываю на твое в высшей степени джентльменское поведение.

- Разумеется. Она симпатичная?

- Достаточно симпатичная, если не принимать во внимание влияние Айовы.

- Что ты имеешь в виду?

Элейн пожала плечами.

- Бедняжка ничего не смыслит в макияже и одежде. А что у неё за прическа - боже мой! - Она закатила глаза и вздохнула. - Думаю, мне придется пополнить её образование, если она собирается остаться в Нью-Йорке.

Элейн быстро подняла глаза и сунула руку в карман жакета.

- Да, пока я не забыла, вот деньги. Должно хватить на сегодняшний вечер.

Чак взял сложенные банкноты:

- Сорок зеленых?

Элейн улыбнулась:

- Твой гонорар и расходы.

Он спрятал деньги.

- Вообще-то, я не собирался вести её в "Копакабану."