Когда совет старейшин изгнал пастора Парриса из Салема, запретив при этом взять с собой что-либо из имущества, Абигайль Вильямс и Элизабет Паррис разделили судьбу семьи и кончили дни в нищете.

С пагубным влиянием Коттона Мэзера и его подручных было покончено навсегда. Спустя два года сэр Вильям Фипс вынужден был подать в отставку. Новая Англия наконец смогла вздохнуть свободно…

Благородные разбойники

Сказание о куме Гийери

В незапамятные времена неподалеку от Ренна жили трое братьев: старшего из них звали Филипп, среднего – Матюрен, а младшего – Гийом. Говорят, они родились в Бретани – или в Вандее, – в благородной семье, родового имени которой история не сохранила. Оно скрылось под именем, которое принял Филипп, когда решил резко изменить свой образ жизни; под своим новым именем Филипп и взошел на эшафот. Ну а прежнее имя исчезло вместе с отцом троих молодых людей, скончавшимся от горя в своем полуразвалившемся замке. Зато предания о его сыновьях живы до сих пор.

Семья была небогата. От прежней роскоши осталось только имя, которое в глазах мальчиков мало что значило: ведь у них не было средств, чтобы достойно его нести. Когда Филиппу исполнилось восемнадцать лет, он решил покинуть родные края и отправиться на поиски удачи. Король Генрих IV тогда собирал войско для завоевания маркизата Салюццо, принадлежащего герцогу Савойскому, и Филипп решил, что, вступив в армию, он получит шанс изменить свою судьбу.

Итак, утром 1600 года он пешком ушел из дома, так как сборщики налогов при поддержке прево соседнего городка забрали из дома последнюю лошадь. Все его имущество состояло из старой отцовской шпаги и лучшего колета во всем доме, являвшего собой прочную короткую куртку из серой шерсти, прошедшую испытания временем и непогодой. Обладая счастливым характером, молодой человек не стал огорчаться по поводу своей не слишком блистательной экипировки, а, весело напевая, отправился по дороге, ведущей в Лион.

Добравшись до Лиона, этого большого города на реке Роне, он нашел способ улучшить свое положение и раздобыл лошадь, пару пистолетов и несколько монет, благодаря которым почувствовал себя более уверенно. Возможно, способ, при помощи которого он приобрел все эти сокровища, был не слишком законным, но молодой человек исходил из принципа, что законы диктует нужда. Совесть его была спокойна: он стал солдатом удачи, а следовательно, и вел себя соответственно.

В Лионе Филипп отыскал вербовщика, собиравшего войско для командующего Крийона, и смело подошел к нему.

– Твое имя? – спросил вербовщик.

– Имя?

– Да. Как тебя зовут? Мне же надо как-то записать тебя!

Несомненно, он был прав – Филипп об этом просто не подумал. Однако, стоя перед этим солдафоном, он вдруг почувствовал, что просто не может назвать свое настоящее имя. Ведь он решил преуспеть любыми способами, включая самые неприглядные, и понимал, что, ступая на сей тернистый путь, не следует упоминать имени предков. Внезапно он вспомнил, как служанка в гостинице, которую ему удалось рассмешить, воскликнула, намекая на его небольшой рост, серый костюм и веселый нрав: «Да ты похож на воробья, путник! И чирикаешь так же хорошо… Настоящий воробышек!»

И он с улыбкой ответил офицеру:

– Меня зовут Гийери,[9] лейтенант. Филипп Гийери.

Офицер пожал плечамии и рассмеялся:

– Ты и впрямь похож на воробья. Ладно, иди, Гийери.

И новобранец с новым именем очертя голову бросился навстречу превратностям воинской судьбы. Он был отважен, ему нравилось ходить в атаку. Он проявлял чудеса храбрости, и коннетабль Ледигьер, увидев его в деле под стенами Монмельяна, доверил «капитану Гийери» командовать ротой.

Впервые в жизни Филипп увидел будущее в радужных красках. Вдохновленный первыми лаврами, он написал братьям и предложил им присоединиться к нему. Он мечтал о том, что все они отличатся на воинском поприще… но внезапно все его мечты о славе рухнули.

В тот день, когда Гийом и Матюрен прибыли в лагерь, чтобы получить свою долю риска и славы, туда же прискакал гонец и привез наихудшую новость для всякого солдата, любящего свое ремесло: противники заключили мир!

Все было кончено – герцог Савойский и король Генрих сложили оружие и приготовились подписать мир; коннетабль распускал отряды, в которых он больше не нуждался.

– Бедняги, вы прибыли слишком поздно, – сказал Филипп братьям. – Нам здесь нечего делать – мы больше не нужны…

– Ты хочешь сказать, что нам надо возвращаться домой?! – воскликнул Гийом. – Но что мы будем там делать? Прево забрал у нас последние деньги. У отца остался только дом и немного мебели. Живя с ним, мы просто умрем от голода, сойдем с ума от скуки и нищеты!

Филиппу все это было прекрасно известно. Конечно, ему выплатили его жалованье, но война была слишком короткой, и солидной суммы оно не составляло. Когда они поделили его на троих, каждому достались крохи…

Тут он вспомнил, каким образом по дороге в Лион раздобыл себе коня и другие необходимые вещи. В конце концов, если грабеж – единственное средство, за счет которого можно выжить, значит, ему придется заниматься грабежом! Однако Филипп не собирался становиться простым вором. Обуреваемый жаждой славы и величия, Гийери решил, что ему может подойти только одна роль – роль главаря шайки.

Он созвал солдат своей бывшей роты – тех, которые, как и он, были разочарованы наступившим миром и, на его взгляд, вполне могли стать грабителями с большой дороги.

– Вы все меня знаете! Знаете, что я никогда напрасно не рисковал вашими жизнями и всегда старался делать так, чтобы вам было лучше, чем другим солдатам. Я был вашим капитаном до сегодняшнего дня. Но если вы пожелаете, я могу им остаться, и мы вместе сможем обеспечить себе такую жизнь, какую поодиночке не будем иметь никогда. Хотите получить золото, женщин, хороший стол? Тогда давайте все вместе подадимся в разбойники! Да, нас ждет риск, но я считаю, что он не так страшен, как нищета. Хотите последовать за мной?

Солдат было сорок, и все сорок единодушно провозгласили капитана Гийери своим предводителем. Однако поскольку они находились на территории, кишевшей войсками, то сразу приступить к избранному занятию не могли, а потому собрали котомки и двинулись в места, менее посещаемые королевскими солдатами.

Они решили направиться в Сентонж – очевидно, по той причине, что, по свидетельству старых хроник, «тамошние жители богаты, простодушны и трусоваты». Но вероятнее всего, это просто был выбор Гийери: будучи родом из Вандеи, он прекрасно знал эти края.

Вскоре новоиспеченные разбойники стали знамениты. Слух об их похождениях распространился сначала по всей провинции, а потом и по всей Франции, устрашая одних и забавляя других: разбойник Гийери всегда ценил хорошую шутку, и его остроумие было не менее знаменито, чем его подвиги. Бедный люд обожал его, ибо этот новоявленный Робин Гуд грабил только богатых – в основном крупных торговцев. Более того, он нередко делился своей добычей с теми, кто в ней нуждался, и немало бедняков были спасены от нищеты этим разбойником с птичьим именем, которое, по слухам, скрывало имя гораздо более звучное.

На месте своих деяний Гийери имел обыкновение оставлять табличку с надписью: «Мир дворянам, смерть прево и солдатам, кошелек торговцам». Не прошло и полугода, как его щуплая фигурка, всегда в сером, замелькала и в лесах, и на болотах – словом, повсюду, и многие действительно поверили, что он вездесущ. Крестьяне с присущим им грубоватым добродушием по-свойски окрестили разбойника «кумом Гийери» и на вечерних посиделках часто рассказывали о нем разные истории. Вот одна из них.

Однажды Гийери, оставив своих людей в лесу Шатеньрэ, отправился в Ла Рошель к одной хорошенькой девице, в которую был влюблен, точнее, в то время влюблен, поскольку любовниц он менял так же часто, как рубашки. По дороге ему повстречался человек, с виду не слишком состоятельный, но Гийери признал в нем крупного торговца из Ниора. Всегда вежливый, улыбчивый и учтивый, Гийери приподнял свою серую шляпу:

– Похоже, мы направляемся в одну сторону, куманек! Мне было бы приятно составить вам компанию.

– Я иду в Ла Рошель, чтобы подать жалобу сенешалю.

– Подать жалобу сенешалю? Черт побери, дружище, чтобы жаловаться, нужны деньги.

Упоминание о деньгах посреди большой дороги обычно никого не радует, так что торговец поспешил возразить:

– Деньги? Какие деньги? У меня с собой ни лиара! Вопрос, где раздобыть денег, меня очень волнует, но пока мне ничего не приходит в голову.

– Что ж, – вновь улыбнулся Гийери, – у меня денег не больше вашего… Зато я кое-что придумал! Вон там, на перекрестке, стоит небольшое распятие. Мы преклоним перед ним колени и помолимся господу – попросим, чтобы он послал нам немного денег.

И Гийери потащил за собой торговца, который уже начал серьезно опасаться, не встретился ли он с сумасшедшим или с кем-нибудь еще хуже. Однако он безропотно преклонил колени перед старым крестом.

– А теперь молитесь! – приказал Гийери торговцу. – Только молитесь хорошенько, иначе господь не пошлет нам желаемого.

И оба принялись усердно молиться. Случайный свидетель наверняка решил бы, что эти двое в едином порыве возносят хвалу господу, однако несчастный торговец молил бога, чтобы он избавил его от странного попутчика, под курткой которого угадывались два длинных пистолета.

Через минуту Гийери принялся шарить в карманах.

– Чудо! – внезапно воскликнул он, вытаскивая из правого кармана несколько монет. – Господь услышал нас! Посмотрите, приятель, что я нашел! Шесть су… Нужно разделить этот дар небес, вот ваша половина, – он протянул торговцу три монеты. – Но мне кажется, господь мог бы быть щедрее, поэтому давайте еще помолимся.

Во второй раз он вытащил из кармана десять су, а в третий – целый экю; все деньги были честно поделены на двоих. Торговец же по вполне понятным причинам не решался обследовать собственные карманы, и Гийери, прищурившись, посмотрел на него: