— Хорошо, мы подождем здесь, — девушка явно была настроена провести профилактическую беседу о недопустимости поведения некоторых зарвавшихся мужиков. Конечно, с конкретными примерами, типа забивания бамбуковых щепок под ногти, было бы намного нагляднее, но придется удовлетвориться моральным уничтожением противника.

Подождав, когда новоявленный папочка уведет детей наверх, Денис подошел сзади, обняв её так, что не могла вырваться при всем желании, и, поставив подбородок на макушку жене, попросил:

— Не надо. Ему сейчас и так плохо.

— Надо, — Ева была упорна в желании донести до провинившегося мужчины всю степень его скудоумия, даже если придется применить жесткие меры.

— Ева.

— Денис, — тон был тот же, что и у супруга, поэтому стало ясно, что и в этом семействе назревает конфликт. — Я понимаю, что это их дело, но она моя подруга.

— А он — мой друг. И Ярик не знает, что Агнесса ехала за ним, когда попала в аварию.

— Его нужно прибить хотя бы за то, что, вместо ночевки дома, где-то пил, — она попыталась сбросить руки мужа, но тот без усилий сдержал этот её порыв, сжимая чуть крепче. Ладони Романовского легли на чуть "поплывшую" талию жены, накрывая уже обозначившийся животик.

— Не нервничай, тебе нельзя.

— От этой фразы мне тебя хочется покусать, — честно предупредила Ева. Она и сама понимала, что нельзя, но беспокойство за Агнешку плюс злость на пренебрегающего семейными ценностями Ярика, помноженные на гормональную нестабильность, давали гремучее сочетание.

— Кусай, — муж её чуть развернул и послушно подставил шею.

— Иди ты, — теперь девушка обиделась. Она с трудом сдерживалась от слез, а ему все шуточки…

— Не пойду. Ев, серьезно, мы же не знаем, что у них произошло, — тут он, конечно, немного покривил душой, но передавать их с другом разговор не собирался. — Агнесса выйдет из больницы, и они сами во всем разберутся. Ты же понимаешь, что я прав?

— Понимаю, — вздохнув, согласилась Романовская. — Но все равно хочется двинуть ему в лоб так, чтобы перед глазами немного прояснилось, — сказано это было таким кровожадным тоном, что Денис только пожалел Ярика. Хотя, подставляться вместо него не стал, зная мстительную натуру супруги. Нафиг-нафиг! Но, как джентльмен, предложил свою помощь:

— Хочешь, я ему вместо тебя двину?

— Нет, мне хочется морального удовлетворения. Ведь у них же было все хорошо, зачем портить? — Ева разочарованно вздохнула и откинулась всем весом на мужа. — Чего ему не хватало?!

— Почему ты думаешь, что виноват только Яр?

— Потому что Нешка осталась дома с детьми, а он усвистел водку пьянствовать!

— Ярик не пьет водку, только коньяк.

— Интеллигент хренов.

— Не ругайся при детях. Какая разница, что пил, ты лучше скажи, почему считаешь, что виноват именно он? — Денис переместился к дивану, усадив Еву так, чтобы можно было осторожно массировать её ступни. В последнее время из-за жары она много пила и появились первые негативные признаки беременности в виде отеков.

— Потому что Агнеша, если уж кого приняла в свою семью, будет делать для него все, даже в ущерб самой себе. Долбаная жертвенность натуры, — последние слова она произнесла, уже не пытаясь скрыть слезы. — День, ты не представляешь, сколько она из-за первого мужа-урода вынесла. Ну, за что опять?.. — Ева закрыла ладошками мокрые щеки, мешая супругу себя успокаивать.

— Иди сюда, горюшко мое, — Денис перетащил её к себе на колени и отвел руки от лица. — Успокаивайся, не надо плакать, — он губами собирал соленые капли, стекающие по нежной коже. До беременности Евы Романовский никогда не видел её плачущей и в первый раз испугался до одури, когда пришел вечером домой, а жена сидела на диване и рыдала. Никакие уговоры и обещания прибить на месте того, кто довел до такого состояния, не помогали, и он уже собирался везти её в больницу, когда опухшее и судорожно икающее существо призналось, что это эмоции после просмотра фильма "Хатико". Так что Денис уже не так припадочно реагировал на её слезы, но при виде заплаканного лица и покрасневших глаз был готов сделать все, что угодно, только бы она успокоилась. Что самое интересное, Ева сама стеснялась такого проявления эмоций, но сделать ничего не могла, с гормонами не поспоришь. Так же, как и с переменой настроения.

— И где этот отец-героин? — вытерев последние слезинки о мужнино плечо, она почувствовала прилив сил и аппетита. — Пусти, я есть хочу, — девушка чмокнула напоследок Дениса в нос и отправилась инспектировать холодильник.

Больше всего ей приглянулся большой свежий огурец, и она как раз грызла овощ, когда на кухне появился Ярик, выглядевший так, словно умер ещё пару дней назад, но об этом пока никто не догадывался. Высказать претензии сразу Ева не могла, потому что не успела прожевать, чем подло воспользовался Денис, снова сграбаставший супругу в объятия и отодвинувший подальше от всего, что можно было метнуть во врага.

— Уснули? — Романовский решил поддержать беседу, пока жена, похрустывая, доедала защечные запасы.

— Да, — Ярик уткнулся лбом в сложенные на столе ладони. — Она, правда, ехала за мной, когда попала в аварию?

— Могу помочь освежить память, — Ева, наконец, проглотила откушенное, едва не подавившись. — Ты бузил на работе, ребята не пускали пьяного за руль, вот кому-то и пришла идея позвать жену, чтобы она тебя утихомирила.

Мужчина не поднял головы, и особого наслаждения от его терзаний она не испытала. Да и сама поза говорила о том, что собственные мысли для него намного мучительнее, чем её слова.

— Яр? — девушка не стала продолжать словесную порку. — Почему?

Ярослав ответом на этот вопрос не удостоил, и стало ясно, что вряд ли кто-то, кроме этих двоих узнает о причине ссоры.

— Ты знаешь, что Агнессу подозревали в пособничестве убийству её мужа?

Ева остановилась посреди кухни, поставив руки на бедра:

— Ты что, испугался, что она проснется ночью и устроит тебе темную, потому и решил запить это горе?

— Ева!

— Яр, тон снизь, — Денис, как ни сопереживал другу, но никому не позволял не то, что голос на свою жену повышать, а просто нехорошо смотреть в её сторону.

— Извини, — Невзоров с силой прижал ладони к глазам, словно этим можно было уменьшить головную боль. — Ответь, пожалуйста.

Романовская немного помолчала, прежде чем выполнить его просьбу:

— Я лично не знала Муромова, только слухи и воспоминания тех, кто с ним общался… Но если Нешка причастна, сейчас же пойду рисовать медаль, которую вручу, когда она выйдет из больницы. Потому что, как человек, он был редкостной скотиной.

Ярик не стал задавать вопрос, знала ли Ева о побоях. Там, наверху, пока укладывал Маринку, которая раскапризничалась и все никак не хотела ложиться, до него кое-что дошло. Перелому на снимке семь-восемь месяцев, а дочери на тот момент было четыре. Кем бы ни был тот, что убил Муромова, но он сделал благое дело. Потому что, по мнению Невзорова, вообще ударить женщину это уже за гранью, а поднять руку на ту, которая носит твоего ребенка…

— Так, мы уходим, — Денис верно оценил состояние, в котором пребывал друг и потянул Еву к выходу.

— Подожди! — похоже, что супруга не разделяла его стремления покинуть дом, потому изо всех сил упиралась, но успела разве что схватить надкусанный огурец. — Я не закончила.

— Завтра. Яр, дверь потом закроешь, — голос Романовского, донесся уже из гостиной, куда он успел уволочь сопротивляющуюся Еву. — Пакет с вещами из больницы положил на журнальный столик. Встретимся в одиннадцать в больнице.

Сразу вслед за этим дверь хлопнула, и все стихло. Только тишина эта была недоброй. Ярослав мог поспорить — дети притворялись спящими, но что он им скажет? Из-за моего косяка ваша мама теперь с больнице с проломленной головой? Ему снова стало чуть ли не физически дурно, когда он вспомнил слова Мишки. Мальчик ведь многое понимает, возраст такой, что странности взрослых подмечаются только так. Поначалу мужчина не понял, почему он его дичится, а потом дошло — отец (ну, или тот, кто временно исполняет обязанности) не ночевал дома, а мать, отправившись утром за упившимся телом, попадает в больницу. Тут хочешь или нет, а аналогии с родной семьей проведешь.

Чувство вины разъедало изнутри. Пусть фактически в этой аварии и не виноват, но, если бы не он, Агнешка никуда бы не поехала и осталась дома. В этом он был уверен, так же, как в том, что она не ложилась спать прошлой ночью — постель была точно в таком состоянии, в котором оставил её перед тем, как решил посмотреть, куда жена собралась темной ночью.

Странный приглушенный звук из гостиной заставил его встать с дивана. Совсем уже распустился, никаких воспоминаний о безопасности, дом же открыт, а наверху спят дети…

Но там никого не было, хотя шорох снова повторился. Ярик не сразу нашел его источник — тот самый пакет, который оставил Денис. Через прозрачный пластик была видна сумочка Нешки и ещё какие-то мелочи. Сам не зная зачем, он вытряхнул содержимое на ковер. Маленькие сережки-кольца, часы и золотая цепь с висящим на ней обручальным кольцом. Агнесса решила все-таки носить на встречи в департамент этот атрибут, а чтобы не забыть, куда его спрятала, повесила на шею. Его собственное лежало в бардачке машины, ни разу не надетое со дня их свадьбы. Почему-то именно вид вещей, которые она практически никогда не снимала, окончательно донес до него суть произошедшего. Что бы и почему она не сделала ночью, но утром, не выспавшаяся и напуганная, поехала за ним. До этого Ярослав каким-то образом гнал картины того, как могла произойти авария, а теперь воображение словно отыгрывалось за свое бездействие. Дамба железнодорожного моста. Он каждый день проезжал по ней, ни разу не задумываясь о высоте.

Ярик был почти благодарен тому, кто позвонил на телефон Агнешки, потому что это позволило отвлечься от страшных картин. Именно это звук его и привлек чуть раньше — мобильник стоял на виброзвонке и теперь тихонько жужжал и ползал по хрусткому полиэтилену. Номер не определился, но Ярослав все равно ответил.