— Виктор Михайлович, вы меня не поняли, — Вероника сделала паузу и продолжала, — Это не имеет никакого отношения к работе. Мне очень нужно с вами поговорить и желательно не в офисе, а на нейтральной территории. Это в ваших же интересах! — подчеркнула она последнюю фразу.

— Вероника, вы не могли бы хоть намекнуть, о чем вообще пойдет речь? — он слегка повысил голос. — Честно говоря, я безумно устал и хотел бы пораньше лечь спать, день сегодня был тяжелым.

— Конечно, день был тяжелым, — подтвердил голос на том конце телефонного провода. И голос этот был настолько странным, что на шее вдруг запульсировала жилка так явственно, что он заметил ее биение в зеркале.

— И чтобы не стало еще тяжелее, настоятельно советую вам приехать в кафе «Дольче вита». Надеюсь вы не забыли, где оно расположено? Или вам напомнить адрес?

Намек был слишком прозрачен, чтобы не понять. Это затрапезное заведение, совершенно не соответствующее своему названию, находилось буквально в двух шагах от того самого дома.

«Как!? Как она узнала об этом?! Это просто невозможно! Он же все учел!..» Лицо в зеркале стало каким-то синюшным, дыхание сбилось и он вдруг почувствовал, как по затылку начали сползать две крупные капли пота. Как мерзкие, холодные слизняки они синхронно проползли по голове и упали за воротник рубашки. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и снова начать контролировать свои эмоции.

— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, Вероника, — медленно и почти по слогам произнес он наконец. — Но если это действительно срочно, то через час я постараюсь быть на месте.

Он положил трубку и только тут заметил в зеркале Лиду, которая пристально смотрела на него. Он медленно обернулся и не в силах больше сдерживаться схватил ее за плечи. Лида даже не пыталась освободиться, но даже если бы и хотела, у нее все равно бы не получилось вырваться из его железных пальцев. Она просто расширенными от ужаса глазами смотрела на него. Молча, и от этого Лиде становилось еще страшнее, он тряс ее, как ветер перед ненастьем трясет забытое хозяйкой на веревке в саду белье. Потом так же, не говоря ни слова, он отшвырнул ее в угол. Удар был такой силы, что со стены отлетела штукатурка. Лида тихонько вскрикнула и без сознания медленно сползла на пол. Разбуженный стуком ребенок в соседней комнате зашелся испуганным плачем…

Ночь со среды на четверг

За окнами стояла такая беспросветная темень, будто кто-то невидимый покрыл всю землю ваксой или чернилами. Снег растаял еще днем, а новую порцию небо посылать ленилось, а может быть просто решило, что еще рановато, — ноябрь еще как-никак. Алексей проснулся и некоторое время смотрел, как ветер полощет тонкую газовую занавеску в приоткрытом проеме форточки. Инна, закутавшись в пуховое одеяло, спала рядом и своим дыханием щекотала правый бок. Ее светлые завитки на шее, так умилявшие Алексея, растрепались, щеки раскраснелись. Приглядевшись, он увидел, что она слегка улыбается во сне.

Вчера вечером, расставшись с Максом, он направился сюда. Он ехал и думал, что судьба все-таки странная штука. Столько лет Инна была рядом, ему казалось, что он знает ее наизусть. Ан, нет! Оказывается, она и есть та самая его половинка, без которой жизнь кажется серой и кислой, как перебродившее тесто. Он ехал и думал, что впервые за долгие годы едет домой! Туда, где ему рады любому — усталому и злому, веселому и доброму. Здесь нет обмана, здесь не надо притворятся и показывать себя лучше, чем ты есть на самом деле. Он с удовольствием представил себе румяную Инну, которая суетится возле плиты, чтобы приготовить ему вкусный горячий ужин. Круглая аккуратная попка, обтянутая голубыми джинсами, представилась так явственно, что пришлось даже приоткрыть окно в машине, потому что от этих видений голова затуманилась, а мозг словно переместился куда-то в нижнюю часть тела.

Инна и правда появилась на пороге квартиры в тех самых голубых джинсах, которые повергли Алексея в состояние, близкое к обмороку. Но теперь ему не надо было сдерживаться. Прямо у двери он схватил ее в охапку и не раздеваясь, понес в спальню. Инна отвечала жарко и страстно, И не было в ней того показушного желания покорить его своей чрезмерной сексуальностью и ненасытностью, которая так часто отпугивала его с бесчисленными Ирами, Юлями и Светами… А была просто Любовь. Любовь с большой буквы, и ее нельзя было не почувствовать.

Ужинали они в постели, из которой так и не смогли вчера выбраться. Инна кормила его всякими вкусностями: рулетом из воздушного лаваша, в который были завернуты нежные кусочки форели, куриными котлетами с золотистой корочкой, салатом из авокадо. В своей холостяцкой жизни Алексей даже и не представлял, что это нечто с зеленой шкуркой вообще можно есть! А оказалось, что не только можно, но и безумно вкусно! А потом они долго пили чай с булочками.

— М-м-м! — Лешка прикрыл глаза от наслаждения, откусив добрую половину нежнейшей плюшки с корицей. — Ты сама пекла эту прелесть?

— Нет, сегодня времени совсем не было. Это дядя Акоп постарался.

— Не понял, какой еще такой Акоп? — напрягся Березин.

Инна засмеялась:

— Ничего криминального, Алексей Дмитриевич, успокойтесь! Дядя Акоп и тетя Лиана работают у нас в магазине, держат собственную пекарню. Кстати, лаваш, — тоже их произведение. Это просто необыкновенные люди, я, так и быть, тебя с ними познакомлю.

— Ну, тогда ладно. А булки у них на самом деле — высший класс. Хотя твои — лучше!

— Лешка, — сказала Инна, заливая кипяток в чашки, — А меня уволили… Велешева рвала и метала, ей, видите ли, не понравилось ваше с Максом несогласованное с ней присутствие. А я ей нагрубила. Даже не нагрубила, а просто сказала все, что думаю о ней.

— Ну и правильно! Плюнь и разотри. Сама же знаешь, что бороться против системы дело неблагодарное и даже бесполезное. Твоя Велешева просто глупая самовлюбленная идиотка, а на идиотов не обижаются.

Инна взглянула на Алексея. Он, довольный и спокойный, как сытый кот, обнюхивал очередную булочку размышляя, влезет в него еще или нет. Ей стало даже немного обидно: то что казалось ей катастрофой, мама и Лешка восприняли, как должное, очень спокойно и даже с видимой радостью.

— И что же мне теперь делать?! Я осталась без работы! Ты что, меня не понял?

— Я-то понял, а вот ты, по-моему, нет. Вопрос «что делать» оставь Чернышевскому — ему видней, а тебе надо просто-напросто выйти за меня замуж! Это же совершенно логично! — спокойно отозвался Березин.

Инна немного оторопела.

— Ты серьезно? — Инна недоверчиво посмотрела на Лешку. — Это что? Официальное предложение?

— Ну нет, конечно, это всего лишь генеральная репетиция! Официальное будет, когда я упаду на колени и подарю тебе обручальное колечко и огромный букет цветов! Кстати, какие ты предпочитаешь? — серьезно спросил он.

— А с чего ты взял, что я хочу за тебя замуж?

— Хочешь — не хочешь, а придется! У тебя нет других вариантов. Я тебя так люблю, что не отдам больше никому на свете. Я же ведь тебя уже предупреждал! Так что либо ты выходишь замуж за меня, либо остаешься старой девой. Выбирай! — его тон был настолько странным, что Инна никак не могла понять, шутит он или нет.

— Ты меня… любишь? Ты уверен в этом?

— А ты нет?

И тут он привлек ее к себе и медленно поцеловал. В затылке сразу зашумело и тысячи маленьких иголочек пронзили кончики пальцев.

— Ну, так ты согласна?

Вместо ответа Инна прижалась к нему.

«Нет, я никому, даже Лешке, не буду рассказывать про то, что мне сказала сегодня тетя Лиана! Неужели она действительно права?» — думала она про себя, глубоко вдыхая его запах.

Ей стало так хорошо и спокойно, что она не заметила, как задремала. Ей снилась тетя Лиана. Почему-то она сидела на берегу озера, которое едва шуршало под обрывистым берегом. Рядом с ней стояла старая дедова плетеная корзинка, прикрытая сверху колючими еловыми лапами, сквозь которые были видны иссиня-черные, блестящие на ярком июльском солнце, капли черники. Инна подошла и села рядом на шелковую изумрудно-зеленую траву. Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как над зарослями камышей трепещут прозрачными сапфировыми крылышкам стрекозы. Легкий летний ветерок трепал верхушки молодых берез и наполнял воздух сладким запахом клевера, смолы и свежескошенной травы.

— Возьми ягодку, девочка! — сказала тетя Лиана со своим непередаваемо-мягким армянским акцентом.

Инна протянула в корзинку руку и вытащила горсть черники, чуть уколов ладонь о растопыренные хвоинки.

— Ешь, девочка! — и она погладила Инну по волосам.

— А что будет дальше, тетя Лиана? — спросила Инна не глядя на нее.

— Все будет, дорогая, все, что ты сама захочешь! Нужно только верить. Солнце будет, радость будет, счастье будет.

Инна взглянула на свою ладонь. На черных бусинках черники сидела маленькая божья коровка. Жучок проворно перебирал лапками, — чистил крылышки.

— Загадай желание, девочка! Только не торопись.

— А вдруг я не успею? Вдруг он улетит?

— Не улетит, будет ждать, уж поверь старой тетке Лиане, — убежденно сказала она, улыбаясь странной загадочной улыбкой..

Инна закрыла глаза и вдруг — проснулась. Маленькая лампочка над кроватью еще горела, окутывая комнату каким-то дремотным, матовым светом. Инна обняла Лешку и уткнулась ему в колючую щеку. И тут ей на секунду показалось, что тетя Лиана сидит рядом.

— Ну же, девочка, смелее!

Инна широко распахнула глаза и увидела только, как холодный ветер, врывающийся в открытое окно, шуршит занавеской. Дашка пушистым комком свернулась у нее в ногах.

«Все будет! Нужно только поверить!» — пронеслось в голове.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала Инна ему в ухо, и снова провалилась в сон.