Она в который раз поразилась самой себе: ну и на фига ей сдался этот Виктор Михайлович?! Согласна — красив, умен, богат, перспективен. Но таких, как он, в ее теперешнем окружении вагон и маленькая тележка! Тем более, что он, несмотря на все ее попытки, никак не реагирует на ее красоту. Уже давно пора бы переключиться на кого-нибудь более сговорчивого, тем более, что время-то идет! Однако природное упрямство заставляло Веронику упорно идти к цели. В конце концов, если шефа так и не удастся соблазнить, то можно нарыть на него компромат, и умело его использовать: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Ведь ей, в конечном итоге, были важны именно деньги, а будет она доить богатого любовника, или получит их за хранение его секрета — не так уж и принципиально. Жаль, конечно, если мужик ускользнет — ведь он ей на самом деле очень нравился…. Она в который раз вздохнула и продолжила наблюдать плебейскую жизнь простых обывателей, не забывая поглядывать в сторону интересующего ее подъезда и держа наготове фотоаппарат.

* * *

— Ну и что же мы теперь имеем?

— Да ни хрена мы с тобой не имеем! — Макс с сердцах стукнул кулаком по стене, и на него тотчас же мелким противным дождем посыпалась старая краска и штукатурка. — Твою мать! А я ведь чувствовал, что не просто так она на звонки не отвечала!

— Да успокойся ты. Там эксперты уже пошустрили и Валентиныч сказал, что по предварительному заключению Кротова мертва уже больше суток.

— Ну да, теперь поздняк метаться. Последняя ниточка порвалась.

Они стояли на лестничном пролете межу этажами пятиэтажки. В квартире Кротовой заканчивала работу экспертная бригада. Макс встряхнулся, как промокший пес, стараясь вытряхнуть сыпуху из-за пазухи и приоткрыл створку окна.

— Ну не скажи! Кое-что все-таки есть. Анна Петровна сказала, что в ночь с субботы на воскресенье она слышала, как в квартиру Кротовой кто-то звонил. У Людмилы таких друзей-полуночников не было, она всегда «отдыхала» одна, точнее компанию ей составляла бутылка. Анна Петровна даже подумала тогда, что ошиблась, и звонок раздался не снизу, а сверху. На пятом этаже живет молодая пара, и вот к ним как раз гости заходят и иногда даже заполночь. Я к ним поднимался, но ребята сказали, что в тот день их самих дома не было, так как они уезжали на дачу к своим знакомым и вернулись только под утро. Значит, звонили именно Кротовой.

— А она не ослышалась?

— Не думаю. Она в последнее время спит плохо, все прислушивается к внучке. Выдумывать она не станет — не такой это человек. Да и слышимость здесь такая, что пукнуть, пардон, без свидетелей нельзя.

— Ну, хорошо, а дальше?

— А дальше получается, что скорее всего. наш клиент укокошил Кротову. Каким-то образом ему стало известно, что она представляет опасность для него, вот он и решил действовать. Шустрый, гаденыш!

Некоторое время они молча курили, старательно выдувая дым в приоткрытое окно, заляпанное потеками сине-зеленой краски.

— В котором часу был звонок? — Макс попытался отколупнуть одну из застывших красочных дорожек.

— Говорю же, ночью!

— Леха, ночь длинная, а ты не забывай, что он в то время был занят Катькой Долговой. Что-то не сходится.

— Знаешь что, если бы он был ею занят, то она сейчас не лежала бы в больнице, а была бы где-нибудь закопана в тихом месте. Я так думаю, что этот гад дал ей такую дозу препарата, что был просто на все сто уверен, что девочка умрет. Именно поэтому он и оставил ее одну в том доме. Отвез ее и бросил, чтобы закончить дело позже. Сам же переключился на Кротову. Он понял, что ему вот-вот прижмут хвост и стал обрубать концы. Так что все очень даже сходится.

— Многостаночник, блин! А тебе не кажется, что в этой истории химии многовато, — и он с отвращение посмотрел на свой ноготь, под которым остались сине-зеленые ошметки. — Может этот урод какой-нибудь спятивший врач? Иначе откуда у него на все случаи жизни лекарства и яды? Значит, у него есть к ним доступ. Хотя при желании в наших аптеках чего угодно можно купить. Вот, например, на днях своими глазами видел, как провизорша на голубом глазу без рецепта «Феназепам» отпустила. Нормально?!

— Ага, зато марганцовка стала по рецептам… — рассеянно отозвался Березин, глядя в окно.

— Слушай, интересно, а если бы Горины все-таки впустили его в квартиру, что бы он сделал? Ведь слесарь точно уж не стал бы ставить уколы.

— Хрен его знает! Судя по всему, мужик он изобретательный, что-нибудь придумал бы: тот же газовый вентиль подкрутить особого ума не надо, ну или проводку замкнуть…

— Ну да, согласен. Кстати, не похоже, что у Кротовой в ту ночь кто-то был. На столе одна тарелка, одна вилка, да и стакан тоже один. Да и чужих следов в квартире нет..

— А может он посуду за собой помыл?

Макс пожал плечами и стряхнул остатки краски с куртки.

— Знаешь, я ведь когда с Людмилой в субботу общался, мне показалось, что она всерьез перепугалась. Не думаю, что после того, что я ей рассказал, она впустила бы к себе нашего «слесаря». Ладно, пошли, посмотрим, что там ребята нарыли.

— Ты иди, а я к Гориным заскочу. Уточню про время.

Макс прикрыл окно и спустился пролетом ниже, а Березин уже через пару минут сидел на кухне у соседей Людмилы, обнимая замерзшими ладонями кружку с горячим чаем. Анна Петровна поставила на стол вазочку с печеньем и варенье.

— Ну что там случилось с Людой? Она жива? — спокойно спросила она, присаживаясь напротив. Березин неопределенно пожал плечами и покачал головой.

Анна Петровна молча смотрела на него.

— Люду… убили? — скорее утвердительно, спросила она, наконец.

— Похоже на то. Экспертиза еще ничего не подтвердила, но все указывает на то, что в водке, которую выпила Кротова, был какой-то сильнодействующий препарат.

Алексей положил в чашку сахар и стал медленно размешивать.

— Почему-то я не удивлена, — пожала плечами Анна Петровна и тяжело вздохнула. — Бедная Людочка! Несчастный человек и такая ужасная смерть… Надо бы сообщить родственникам. Кажется, Люда говорила, что в Рязани, откуда она родом, у нее живет родная сестра. В последние годы они общались редко, но думаю, что где-нибудь у нее должны быть ее координаты.

— Конечно, мы все сделаем, не волнуйтесь. Анна Петровна, может быть, вы что-нибудь еще можете вспомнить? Когда, например, вы услышали звонок? В котором часу это было?

Женщина задумчиво покачала головой, стараясь припомнить.

— Я помню, что это случилось в первой половине ночи. Может быть, где-то между двенадцатью и часом, — неуверенно произнесла она. — Наташенька! — позвала она.

В кухню тотчас же вошла Наталья Ивановна. У нее были большие глаза какого-то очень необычного оттенка. Несколько прядей волос выбилось из-под заколки и свободно спадало на плечи. Лиза, которую Березин видел сегодня днем, была удивительно похожа на свою маму.

— Что случилось? Ты как себя чувствуешь? — она подошла к Анне Петровне и нежно обняла ее за плечи.

— Все хорошо, Наташа. Помнишь, мы с тобой слышали, как ночью с субботы на воскресенье к Людмиле кто-то звонил в дверь?

— Ну да, конечно помню. А потом еще что-то грохнуло так громко, как будто что-то стеклянное упало на пол. Знаете, как будто кто-то уронил груженую сумку.

— А в котором часу это было? — спросил Алексей.

— Что-то около часа ночи. Мы еще удивились, что Люда загуляла так поздно, а ведь ей нужно было на работу в понедельник. А что, что-то еще случилось? — с тревогой в голосе спросила она.

— Наташа, Алексею Дмитриевичу уже пора. Я тебе сама потом все расскажу.

Алексей решительно поднялся:

— Да, простите за беспокойство, мне и правда пора. Спасибо вам за все, и за чай, и за информацию. Лизе — привет! Будьте аккуратны, и если что-то случится, звоните в любое время. До свидания!

Алексей вышел и спустился этажом ниже. Перед тем, как зайти в квартиру Кротовой, он несколько раз глубоко вдохнул и судорожно сжал кулаки, пытаясь унять очередной приступ злобы и бессильного гнева.

— Ну, сволочь, я тебя достану, будь уверен! — пробормотал он про себя и нырнул за дверь.

* * *

— Витя! Ужин на столе, иди кушать! — услышал он голос жены.

Он оторвал его от тяжких мыслей. Последние дни он жил, как на вулкане. Нет, он все сделал верно, не оставил ни единой улики в той злополучной квартире. И даже то, что он упустил обеих девок — это ничего страшного. Даже если кто-то из них и сможет худо-бедно описать его внешность, то как они смогут доказать, что это именно он? Он замел все следы, найти его практически невозможно. Алкоголичка-соседка уже давно горит в аду, туда ей и дорога. Убить ее было просто, очень просто, даже не интересно. Разве может быть интересной смерть никому ненужной спившейся старухи? Это даже хорошо, что он не видел, как именно она окочурилась. Он брезгливо поморщился. Ни капли жалости, ни минутного раскаяния, только гадливость. Но убить ее было необходимо, и он это сделал. Все, финиш, концы оборваны. И все же что-то не давало ему покоя. Может переехать в другой город? Там можно начать все заново. Он понимал, что испытав однажды это наслаждение, он уже никогда не остановится. С этого наркотика ему уже не слезть, да и не хочется. Однако сейчас это стало слишком опасным и нужно выждать время. Вскоре все забудется, и он вновь выйдет на охоту, только теперь будет в сто, в миллион раз осторожней. Он умеет учиться на своих ошибках.

— Витя! Витенька, кушать! Иди, все остыло уже!

— Лида, я много раз просил, не говорить слово «кушать» при мне! — сказал он раздраженно, входя на кухню и присаживаясь на плетеный стул.

— Прости, милый! — Лида подошла сзади, обняла за плечи и поцеловала. Муж машинально отстранился.

…Она всегда знала, что Виктор слишком хорош для нее. Все вокруг, даже родители, в один голос не забывали напомнить, что она должна каждый час, каждую минуту быть благодарной судьбе, что такой человек, как он, обратил на нее свое внимание. В школе Лида училась неплохо, но звезд с неба не хватала. У нее никогда не было подруг и даже близких приятельниц. За партой Лида Романова сидела всегда одна. Ей было уютно наедине с собой. В то время, когда ее одноклассницы обсуждали в туалете новые наряды из «Бурды» и «Верены», мерили дефицитные «тонкие» колготки и писали записки мальчикам, Лида зачитывалась Дюма и Дрюоном. Она сочиняла стихи и записывала их в маленькую клеенчатую тетрадочку. Других девочек родители ругали за то, что они поздно приходят домой, не делают уроков и гуляют с неподходящими компаниями, а Лиде постоянно попадало за то, что она безвылазно сидит дома или в районной библиотеке: в школьной библиотеке все книги были перечитаны ею уже классе в шестом.