— И ты считаешь это нормальным? — спросил Брайан.

— Конечно, нет, — подтвердил я. — Каждая минута, что проходит, а она не пытается связаться со мной, как пытка. Каждую минуту, что держит нас на расстоянии и не позволяет нам решить все это, мне приходится сдерживать свою злость. Мне нужно напоминать себе, что ей больно из-за меня, независимо от того, что я не согласен. Каждую минуту я борюсь с желанием пойти к ней, привязать к стулу и заставить выслушать меня. Но я знаю ее. И знаю, что если пойду туда сейчас, она не будет слушать. Она только будет бороться со мной еще сильнее. Так что вместо этого я вынужден сидеть здесь. Ожидая, пока она не будет готова. Хотя это и убивает меня. Так что нет, я не считаю это нормальным.

Брайан поднял свою чашку кофе и улыбнулся.

— Ну, за то, чтобы быть чертовски влюбленным и чертовски жалким, — сказал он, прежде чем сделать глоток.

Я улыбнулся ему в ответ.

— И за женщин, которые подталкивают нас к этому.


* * *

Тем вечером, после того, как я все еще не услышал от Ли ни слова, я направился в центральную часть города к зданию, с которым у меня были связаны разные воспоминания. Счастливые воспоминания, как я ребенком ходил проверить папу на работе, как бежал к лифтам, потому что хотел нажать на кнопку. Как выглядывал из окна его кабинета, прислонив голову к стеклу, чтобы разглядеть людей внизу. Только благодаря этому зданию и тому, что происходило внутри него, у меня было такое детство.

Тот образ жизни, что я вел, то, что смогли дать мне мои родители.

Но это здание также представляло конфликт, который произошел между мной и моим отцом. То, что нам никак не удавалось взглянуть на вещи с точки зрения другого. В течение долгого времени это здание было символом того, чего я не хотел видеть в своей жизни. Это здание заставило меня в равной степени добиться чего-то в жизни самому, а также сделало меня высокомерным засранцем. И заставило думать, что я смогу.

Я поднялся на лифте на двенадцатый этаж, где «Карлайл Корпорейшн» вела свой небольшой бизнес в мире маркетинга. Сегодня вместо того, чтобы чувствовать себя пойманным в ловушку и ограниченным этими стенами, они давали мне утешение. Новую надежду. Еще один шаг к новому будущему, которого я так хочу, если мой план не провалится.

Я прошел мимо ресепшена, помахав администратору, который видел меня здесь достаточно, чтобы не спрашивать удостоверение личности или к кому я здесь пришел. Я прошел по коридору, наблюдая, как остальные рьяно работали. «Карлайл Корпорейшн» — одна из самых востребованных в городе фирм в сфере маркетинга и ворочает большими деньгами. Чтобы остаться в этой фирме, от тебя ожидается две вещи: всегда продвигать свою лучшую работу и никогда не позволять другим присваивать ее себе. Это может показаться беспощадным, но все эти люди живут в мире маркетинга и рекламы. Это очень конкурентная сфера, и если ты хорош в ней, то небольшая доля здоровой конкуренции сделает тебя только сильнее. До меня доносились слухи, что если ты продержался год в «Карлайл Корпорейшн», значит зарекомендовал себя в мире рекламы.

Перед кабинетом отца за столом сидела его секретарша Морин. Она была рядом с ним с самого начала. Ее волосы, возможно, и были немного седые, а морщинки на лице глубокие, но не позволяйте этому себя одурачить. Проскочить мимо нее, чтобы увидеть моего отца, было сложно. Только если вы не были мной.

— Малыш, дай-ка я на тебя посмотрю, — воскликнула она, выходя из-за стола. Морин называла меня «малышом» с тех пор, как я себя помню. Когда был подростком, я умолял отца сказать ей прекратить так меня звать, так как я боялся, что кто-нибудь мог услышать. Но сегодня это заставило меня улыбнуться. Учитывая, в какой хаос превратилась моя жизнь, было приятно услышать что-то знакомое и постоянное. Даже если это всего лишь прозвище.

Обежав вокруг стола, в своей строгой юбке, пиджаке и с очками, висевшими на длинной цепочке, она заключила меня в теплые объятия. Насколько я помню, Морин всегда пахла, как печенье. И сегодня не исключение. Как только она высвободила меня, я заметил, что она все еще носила жемчужное ожерелье, которое подарила ей моя мама на двенадцатую годовщину работы с моим отцом. Кому-то могло показаться это странным, что мама подарила секретарю отца такой подарок, но только не тем, кто по-настоящему знал мою семью.

Ни для кого не секрет, как отец успевал вовремя на мои школьные выступления, кто организовывал обеды на годовщину свадьбы, кто напоминал ему о днях рождениях и прочих событиях. Мама и Морин создали что-то типа товарищества много лет назад и стали одной командой.

— Привет, Морин, — сказал я, в то время как она обхватила мое лицо ладонями, изучая меня.

— Как ты, дорогой? О, и ребенок! Как ты мог не прийти и не сказать мне сам? — отругала она меня. — Ну, и когда этот комочек придет поздороваться с тетушкой Морин?

Я засмеялся.

— Как только он родится, — пообещал я.

— Он?

Я покачал головой.

— Просто предчувствие.

Морин засмеялась, делая шаг назад и возвращаясь к себе на место.

— Он тебя не ждал, — сказала она, указав на кабинет отца.

— Я знаю, — кивнул я. — Я просто надеялся, что отец смог бы уделить мне несколько минут. Он занят?

— Как и всегда. Но для тебя… — она кивнула в сторону двери. — Заходи. Не стучи! Всегда забавно удивлять его чем-то незапланированным, — сказала она, посмеиваясь.

— Как только ты не потеряла еще свою работу, — поддразнил я.

— О, я тебя умоляю. Он бы развалился на части без меня, — сказала Морин, отмахнувшись от моего комментария.

Я улыбнулся и направился к двери, удержав себя от того, чтобы не постучать, прежде чем войти.

— Морин, сколько раз… — начал мой отец, а затем поднял взгляд. — Шейн, — сказал он удивленно.

— Она сказала мне войти, — ответил я, как нашкодивший ребенок.

— Конечно, она так сказала, — ответил отец, качая головой. Он махнул рукой, приглашая меня в кабинет.

Я прошел в середину комнаты, осознавая каждый свой шаг. Я видел, что отец наблюдал за мной, ожидая, что я подойду ближе. Он не тот человек, который встретит тебя на полпути. Он будет ждать, пока ты не подойдешь к нему, и не важно, сколько это может занять времени. Я медленно подошел к одному из двух кресел напротив его стола и сел. Он уже знал, что я был здесь, чтобы попросить о помощи. Это было написано у меня на лице. Но для меня это было совсем не просто.

— Я слышал, ты опять попал в ситуацию с Ли. На этот раз ситуация другого характера, — сказал он, отклоняясь на спинку кресла.

— Что-то типа того, — ответил я, положив ногу на ногу. Меня не удивило, что он уже знал об этом. Мама, должно быть, ему сказала, а ей сказала Ли. За последние несколько месяцев мама и Ли стали очень близки.

Я не знаю, что конкретно Ли сказала ей, но точно, что мы немного повздорили и нам нужно немного пространства. Мне пришлось отправлять мамины звонки на голосовую почту до неприличия много раз. Беспокойство в ее голосе только увеличивало мою собственную обеспокоенность, так что мне пришлось прекратить слушать ее сообщения.

Я оглядел кабинет отца, и почти так же, как и дома, он был обставлен темной мебелью и бесконечным числом книг на полках. Окно, к которому я прислонялся лбом в детстве, пропускало солнечные лучи и предоставляло невероятный вид на центр города.

Отец снял очки, положил их на стол перед собой и снова посмотрел на меня — это был знак для меня продолжать. Но я лишь молчал. Я продолжал сидеть в его коричневом кожаном кресле, играя ниточкой от моих джинсов.

— Я предполагаю, что ты пришел за чем-то, — спустя некоторое время сказал отец.

Я кивнул, потому что это было правдой. Я действительно пришел к нему за кое-чем. Возможно, за больше, чем одной вещью. Совет? Его компания?

— Ли довольно сильно разозлилась на меня.

— Я знаю.

— Я не знаю, как это исправить.

— И ты пришел сюда, думая, что, возможно, я знаю ответ? — спросил он, насмехаясь надо мной.

— У тебя обычно есть что сказать, — ответил я, натянуто улыбаясь.

Я смотрел, как отец покачал головой, его усмешка стала еще шире. Он встал с кресла и обошел свой большой, махагонового цвета стол, усаживаясь в пустое кресло рядом со мной.

— Ты обычно не любил это слушать, — сказал он.

— Возможно, и сейчас не люблю.

— Тогда зачем ты здесь?

Я тяжело выдохнул.

— Потому что, отец, ты знаешь, как исправить многое.

— Не всегда, — сказал он, постукивая рукой по ноге. — Твоя мать однажды меня бросила.

Я резко повернул голову в его сторону.

— Нет, она не могла, — сказал я, не веря его словам.

— О, да, уверяю тебя, — ответил он, улыбаясь воспоминаниям. — Это было до твоего рождения. Даже до того, как она забеременела. Твоя мать говорит, что «бросила» слишком сильное слово, но, поверь мне, именно это она и сделала, — он указал на меня. — Это было тогда, когда «Карлайл Корпорейшн» арендовала небольшой офис на другой стороне города. Обычно я проводил там много времени. С раннего утра и до позднего вечера. Работал, не переставая, чтобы построить эту компанию, сделать ее такой, какой, я знал, она будет в конце концов. Такая, как сейчас. Временами я думал, что ничего не было таким важным, как начать этот бизнес. Сделать имя Карлайлов известным каждому! Это должно было быть нашим будущим. Твоим будущим, — сказал он непреклонно. — Все, за что еще был ответственен, я отодвигал, потому что верил — то, что я строил, стоило жертв. Стоило видеть твою маму все меньше и меньше. Стоило долгих дней и бессонных ночей. Потому что эти мои жертвы должны были построить что-то для нашей семьи.