Сюзанна Энок - Нечто греховное

Любопытные взгляды, устремленные на них со всех сторон, продолжали жечь ей кожу. И внезапно Сарале стало Жутковато, она почувствовала себя уязвимой. Оказавшись волею случая под неусыпным вниманием светских злоязычников, она должна была тщательно продумывать каждый свой поступок, любое слово, контролировать собственные чувства и быть ловкой притворщицей, чтобы не загубить себя и близких.

Многоопытный в житейских делах герцог Мельбурн понимал это и, пусть и в своеобразной манере, указал ей на ее промахи. Мать мечтала, чтобы она обрела популярность в свете, и вот ее мечта осуществилась. Отдавала ли маркиза себе отчет, каковы могут быть последствия этого? Наверняка нет. Леди Ганновер стремилась исключительно к обманчивому престижу, грезила о призрачном благополучии, не давая себе труда задуматься, насколько болезненным может быть падение с этих желанных высот. Как не понимала она и того, что придирчивый высший свет безжалостно отторгает всякого, кого он сочтет недостойным титула избранного, не отвечающим строгим требованиям, предъявляемым кандидату в полноправные члены их закрытого клуба.

Обескураженная и потрясенная снизошедшим на нее просветлением, Сарала внутренне содрогнулась от мысли, что она не соответствует этим стандартам и рискует свернуть себе шею, рухнув с ослепительной вершины.

Будучи более не в силах превозмогать свой страх, Сарала похлопала Шарлеманя ладонью по руке. Он обернулся и спросил:

– Вам нравится актер Кин? Уверен, что вы останетесь под неизгладимым впечатлением от его исполнения роли Просперо.

Она вымучила улыбку и прошептала:

– Шей, мне нужно вам кое-что сказать…

– Вас что-то беспокоит? – спросил он, нахмурившись.

– Дело в том, что я… – Она осеклась.

– Не принимайте это близко к сердцу, все уладится. – Шарлемань рывком поднял ее с места и сказал: – Леди Сарале стало душно. Мы скоро вернемся, она только выпьет глоток воды.

Он увлек ее за собой в коридор. Едва лишь они очутились там, как она зажмурилась и стала сползать по стене на пол, восклицая:

– О Боже! Что же я натворила!

Открыв глаза, Сарала, к своему удивлению, не обнаружила рядом с собой Шарлеманя. Занятно! Очевидно, ему захотелось увидеть начало спектакля, и он вернулся в ложу. Из зала послышались аплодисменты.

– Вот, выпейте! – раздался голос Шея, и он сунул бокал в ее дрожащую руку. – Если предпочитаете воде виски, можете сделать глоток из этого бокала. – Он поднял вторую руку, сжимающую хрустальный сосуд.

– Вода вполне меня устроит, – пролепетала Сарала и залпом опустошила бокал.

– Не слишком ли вы торопитесь? Так ведь можно и поперхнуться! – с шутливой усмешкой сказал Шей.

– Мне уже все равно, я погибла! – выпалила она, мотая головой. Очевидно, вид у нее в это мгновение был настолько дикий, что Шей встревожено спросил, что с ней случилось.

– Сама не знаю, – чужим голосом ответила она. – Но чувствую, что погибаю. Мне кажется, что все присутствующие в зрительном зале только и ждут, когда я, практически чужестранка для них, сделаю неверный шаг и опозорюсь.

– Вам что-то сказал Мельбурн? – спросил Шей, помрачнев.

– О нет! Я сама это чувствую, – отвечала Сарала.

– Не понимаю, чего вы испугались! Вы же англичанка! Как вы можете совершить нечто, несвойственное англичанам? Это абсурд! Выпейте-ка лучше виски! – Он поднес бокал к ее губам.

– Нет, не надо! – Она отвернулась. – Откуда вам знать, что я не натворю глупостей? Например, я вполне способна скинуть с себя тесные туфли. Или, к примеру, сказать что-то грубое какому-нибудь дряхлому ловеласу, увлекшемуся моим Декольте. Либо рассказать некой чувствительной даме историю из жизни заклинателей змей… Всякое возможно! Мне трудно постоянно ощущать на себе посторонние взгляды.

– Уверяю вас, публику больше интересует, что скажет или сделает герцог Мельбурн, – успокоил ее Шей. – Попытайтесь поменьше об этом думать, сосредоточьтесь на чем-нибудь приятном.

– Например? Продолжать торговаться вы не хотите, и я даже не представляю, на чем мне лучше сконцентрироваться…

– А вы предпочли бы поторговаться со мной еще немного? – вкрадчиво спросил Шарлемань, глядя ей в рот.

Сарала вздрогнула и тоже посмотрела на его губы.

– Да! – прошептала она. – Меня успокаивают цифры, цены…

– Количество единиц товара, качество услуг…

– Да, борьба умов и…

Он запечатлел долгий поцелуй на ее устах. Она почувствовала, что начинает млеть, и закрыла глаза. Натиск Шарлеманя стремительно крепчал, Сарала стала задыхаться и, не владея собой, обняла его. Сердце ее готово было вырваться из груди. Бокал выскользнул из ее дрожащих пальцев и упал на пол, к счастью, застланный ковром.

Шарлемань прижал ее спиной к стене и стиснул в объятиях. Она остро почувствовала его мужскую мощь и совершенно сомлела. Он глухо произнес:

– Мне нравится с вами торговаться!

– Вы опасный соперник.

Он вдруг прервал поцелуй и, глядя ей в глаза, четко произнес:

– Вот и не забывайте никогда об этом!

Голова Саралы наполнилась туманом, все поплыло у нее перед глазами, колени задрожали. Тем не менее, она спросила:

– К чему вы клоните? Чего хотите?

– Я хочу, чтобы вы подумали, устроит ли вас сумма в две тысячи восемьсот фунтов! – сказал Шарлемань, вдавливая ее в стену своим взбунтовавшимся естеством.

– Я не нахожу эту сумму разумной, – проронила Сарала, чуть дыша. – Сделайте мне другое предложение.

– Предлагаю вернуться в ложу, – улыбнулся он и отступил от нее на шаг.

Огорченная, Сарала встряхнула головой. Но все смешалось в ней – шелк, деньги, поцелуи, предчувствия… Ему удалось-таки одурманить ее.

– Хорошо, ведите меня туда, мой герой, мой Просперо! – сказала она.

Шарлемань отдернул портьеру и пропустил ее вперед, как и подобает истинному джентльмену. При этом он шепнул ей:

– Благодарю вас за то, что вы назвали меня своим героем, моя принцесса!

Все вновь смешалось у нее в голове, и она упала в кресло почти без чувств. Еще ни одному конкуренту не удавалось довести ее до подобного состояния во время торга. И никогда прежде не испытывала она удовольствия от этого!

Спускаясь в столовую по лестнице, Шарлемань с наслаждением вдыхал воздух, пропитанный запахом свежеиспеченного хлеба. Как доложил ему лакей, Себастьян все еще находился за обеденным столом. Сегодня заседание в парламенте должно было начаться после полудня, и брат не преминул этим воспользоваться, чтобы хорошенько выспаться и плотно позавтракать.

– Доброе утро! – приветствовал его Шарлемань, войдя в комнату.

– Доброе утро, – сказал Себастьян. – Ты уже виделся с Пенелопой?

– Я слышал, как она пела в детской, и решил ей не мешать.

– Она заявила, что станет актрисой, когда вырастет большой, – с кривой усмешкой сообщил ему старший брат.

– На прошлой неделе она хотела стать пиратом. На твоем месте я бы не стал волноваться, – с улыбкой посоветовал Шей.

– Волноваться за свою дочь – мой отцовский долг.

– До самой смерти! – добавил Шарлемань.

– Ну спасибо! Успокоил! – поморщился герцог. Расхохотавшись, Шарлемань уселся за столом напротив него и воскликнул:

– На эту тему у Просперо есть прекрасный монолог! Суть его в том, что вся наша жизнь, с ее мечтами и надеждами, – всего лишь миг в сравнении с вечностью, а потому нужно смотреть на вещи философски. Тебе не кажется, что ты немного похож на этого шекспировского героя? Тебе ведь тоже удается изменять ход событий на собственный лад! Раскрой же мне секрет такого волшебства!

– Нет, своих секретов я не раскрываю, – отвечал герцог. – Но могу дать совет: регулярно читай утренние газеты. Вот, ознакомься! – Он протянул Шарлеманю свежий номер «Тайме».

– И что же там любопытненького? – Шей откусил кусочек гренка, пробежал глазами несколько строк и едва не подавился.

– Ага! Выходит, ты ничего об этом не знал? – усмехнулся Себастьян.

– Откуда же я мог знать? – Шарлемань прочел потрясшую его новость вслух: – «Разыскивается капитан судна, подозреваемый в мошенничестве». Так-так, очень любопытно. Куда же запропастился наш Питер Блинк?

– Ведь это он продал тебе партию китайского шелка? Шарлемань не торопился отвечать.

Шелк у капитана Блинка он бы действительно мог приобрести, если бы его не опередила Сарала, развеяв этим миф о его непобедимости в торговых делах. Но пока его позорное поражение еще не стало достоянием гласности, и почти все были уверены, что он является владельцем этой партии товара.

Боже правый! По телу Шея пополз холодок. Нет, исчезновение капитана судна «Непокорный» не могло быть связано с этим грузом; главное – не паниковать, приказал он себе и сказал:

– Да, шелк мне продал Блинк.

– А не мог ли он впасть в запой, этот старый морской волк? – спросил Себастьян, продолжая сверлить его взгляда – Для людей его породы это обыкновенное дело.

– Возможно, ты прав, – уткнувшись носом в газету, пробурчал Шарлемань. – В заметке сказано, кто заявил об его исчезновении?

– Его первый помощник. В понедельник судно должно было отправиться в плавание по Средиземному морю. Однако капитан до сих пор не позаботился о погрузке на корабль запасов воды и продуктов и не заплатил портовую пошлину.

Это было совсем не похоже на старину Блинка, человека серьезного и предусмотрительного, хотя и корыстолюбивого.

– Странная история, – заметил Шарлемань. – Хотелось бы мне знать, не связана ли она каким-то образом с попыткой неизвестных грабителей проникнуть в мой дом и со слежкой за мной в последние дни…

В комнату вбежала Пенелопа.

– Доброе утро, папочка! Доброе утро, дядя Шей! – звонко воскликнула она. – О чем вы тут без меня секретничали?

Шарлемань чмокнул племянницу в щечку.

– О том, как я промок позавчера вечером на прогулке до нитки под проливным дождем. Меня до сих пор еще знобит.