– Да, Дженни, мы поедем домой, потерпи минуточку, – сказала она служанке, почувствовав, что та за ней наблюдает.

– Не тот ли это господин, – спросила девушка, – который бежал за нашей каретой на портовом складе? А позже нагрянул к нам в дом? Его зовут, если не ошибаюсь, лорд Шампань.

– Не Шампань, а Шарлемань – как императора Карла Великого, – поправила ее Сарала. – Разве ты не слышала об этом человеке, правившем когда-то почти всей Западной Европой? Этот Шарлемань тоже держится по-королевски, заставляет себя ждать.

– Он довольно привлекательный джентльмен, из тех, которые нравятся дамам. Однако вы, помнится, сказали, что он сумасшедший. Зачем же тогда вам с ним встречаться?

Назвав Шарлеманя в сердцах идиотом, Сарала подразумевала вовсе не болезненное расстройство его мозга, а только вспышку ярости, временно охватившую его. Но сегодня она была готова пересмотреть свою точку зрения и признать его действительно ненормальным. А вот отказать ему в привлекательности было невозможно, и чем дольше она его рассматривала, тем больше убеждалась, что он чертовски хорош собой.

Томительное ожидание продлилось еще несколько минут. С ветвей деревьев, под которыми стояли Сарала и Дженни, на них капала холодная вода. Порывистый ветер крепчал, небо стремительно темнело, где-то громыхали глухие раскаты грома, перемежаемые ослепительными вспышками молнии. Служанка хмурилась и вздрагивала. Сарала ежилась и переступала с ноги на ногу. Терпение ее иссякало.

Тем временем лорд Шарлемань продолжал мило беседовать со знакомыми, улыбаясь и расточая комплименты.

С ее стороны было наивно надеяться, что он не пустит в ход свое обаяние и в ходе переговоров с намерением сбить ее с толку.

Твердой уверенности, что она устоит перед ним, у нее не было, она не имела опыта общения с мужчинами, поднаторевшими в искусстве покорения женских сердец. А Шарлемань, как она уже поняла, был искушенный бонвиван. И несомненно, матерый делец, пусть и допустивший одну досадную ошибку, исправить которую он теперь собирался.

Прикусив от досады губу, Сарала перевела взгляд на окружавших его дам и джентльменов. Симпатичные игривые женщины в дорогих экипажах явно стремились завоевать его симпатию, а солидные мужчины – благосклонность и протекцию. Шарлемань, взирающий на них снисходительно и многообещающе, кивал и надувал щеки, украдкой поглядывая на Саралу.

Перехватив его очередной любопытный взгляд, она мысленно послала ему проклятие. Да как он смеет заставлять ее ждать его и тем более наблюдать всю эту постыдную суматоху?! Он лишил ее возможности покинуть аллею, не запятнав себя тенью подозрения в ревности или неумении сохранять хладнокровие. При этом искусный интриган вынуждал ее держаться от него на расстоянии из опасения уподобиться красоткам, жаждущим его внимания.

Внезапно он что-то сказал, и тотчас же все кареты стали разворачиваться, чтобы покинуть аллею. Спустя несколько мгновений экипаж Шарлеманя подкатил к Сарале и Дженни, успевшим изрядно промокнуть и продрогнуть.

– Доброе утро, леди Сарала, – с обаятельной улыбкой промолвил он, дотронувшись кончиками пальцев до своей шляпы.

– Я думала, что библейское чудо, совершенное Моисеем, по приказу которого расступились воды Красного моря, – это всего лишь аллегория, – без тени улыбки на лице промолвила Сарала, кивнув в сторону опустевшей аллеи.

– Ах, это пустяки! Не надо сравнивать англичан с египетскими воинами! Эти люди гораздо безобиднее и миролюбивее, чем те, которые преследовали в старозаветные времена беглых евреев. Однако же не менее назойливы, чем слепни. Лично мне от них нет спасения ни в парке, ни на балу.

Все ищут моей протекции либо внимания. Особенно юные леди.

– Я постараюсь им не уподобляться, но легкой жизни вам тоже не обещаю, – сказала с иронической улыбкой Сарала.

В ответ он деланно расхохотался, чем лишний раз доказал, что пронять его непросто. А ведь еще недавно, после того как он бежал за ее каретой, Сарала думала, что в ярости он способен сломать ей шею. Да и о его уме у нее сложилось невысокое мнение после их знакомства на балу. Но минуло всего несколько дней, и он неузнаваемо преобразился. Теперь уже ей следовало быть с ним начеку, как в деловом, так и в личном плане.

Словно бы подтверждая ее опасения, громыхнул гром.

Испуганная лошадь встала на дыбы и заржала, кучер натянул поводья, удерживая ее.

– Не прокатиться ли нам по Лондону? – предложил Шарлемань. – Или вокруг Гайд-парка?

Итак, первый ход был им сделан! С очевидной целью заставить ее расслабиться к моменту его главного наступления и заполучить ее шелк!

– Вы можете взять с собой служанку, – добавил он, заметив, что она колеблется. – В моей карете уютно и тепло, в ней есть несколько пледов и печки с углем под сиденьями. Забирайтесь же в нее скорее! Милости прошу!

Он ловко сыграл на ее привычке к комфорту и теплу! И предусмотрел даже воздействие погодных условий на ход их переговоров, хитрец.

– Что же вы медлите? – поторапливал он ее. – Уверяю вас, что экскурсия вам понравится!

– Хорошо, откройте дверцу! – махнула рукой Сарала и подала кивком знак служанке следовать за ней.

Шарлемань услужливо распахнул дверь и помог им с Дженни забраться в карету. Насупив брови, Сарала обдумывала ответный ход, который должен был застать его врасплох.

А в это же самое время на соседней аллее парка, севернее Роттенроу, остановилась карета с гербом маркиза Деверилла на двери Сидевшая в ней леди Элеонора Деверилл спросила у своей спутницы леди Каролины Гриффин:

– Любопытно, кто эта юная леди? – Она кивнула в окошко из которого была видна карета ее старшего брата.

– Я видела, как Шарлемань танцевал с ней вчера на балу, – ответила ее невестка. – Закери пытался выпытать у него какие-нибудь сведения о ней, но он притворился, что она его не интересует. Эта экстравагантная особа недавно приехала в Лондон из Индии, зовут ее, кажется, Сара. Или Сарала, но я в этом не уверена, с ее именами какая-то путаница.

Продолжая смотреть в сторону кареты брата, Элеонора переспросила:

– Ты уверена, что он именно притворился, что не заинтересовался этой девушкой? Может быть, он действительно остался к ней равнодушен?

Ее сердце при этом заколотилось быстрее, но она сохранила невозмутимую мину.

– Возможно, что она на самом деле его не очаровала. Тебе виднее, ты ведь знаешь его лучше, чем я.

Элеонора обернулась к ней и воскликнула:

– Не надо притворяться наивной, чтобы польстить мне! Я знаю, что Закери рассказал тебе все о семействе Гриффин. И то, что ты очень наблюдательна, от меня тоже не укрылось.

– Видишь ли, Элеонора, на мнение Закери не всегда можно положиться, – сказала Каролина, потупившись – Когда я попросила его объяснить, что представляет собой Шей, он почесал лоб и ответил так: «Шей? У него в голове и днем, и ночью вертится множество цифр. И такое положение вещей ему нравится. Другими словами, он сумасшедший». – Она покраснела и смущенно пролепетала: – Только не сердись на меня, пожалуйста!

– Я и не думала сердиться! – воскликнула с улыбкой Элеонора. – Как ты знаешь, я выросла вместе с братьями. – Она вновь посмотрела в окошко и увидела, что карета ее брата поворачивает на другую прогулочную аллею, к западу от Роттенроу. – Итак, посмотрим, что нам известно пока о леди? Вчера на балу, потанцевав с ней, он сказал, что ничего особенного в ней нет. Однако же я видела, что они танцевали дня два назад. А сегодня он катает ее в карете, принадлежащей герцогу Мельбурну. Это при том, что обычно он ничего подобного не делает, так как не любит роскошных экипажей. Более того, сегодня днем он должен был отвезти свою племянницу Пенелопу в музей, но не поехал туда с ней. Принимая все это во внимание, я осмелюсь утверждать, что он перестал относиться к сей загадочной особе равнодушно. Она выразительно заглянула Каролине в глаза.

– И как же мы поступим? – робко спросила та. Элеонора лукаво улыбнулась:

– Будем продолжать наблюдать за этой парочкой голубков, разумеется! Я знаю, что, как сестра Шея, я не должна судить об его любовных интригах. Но скажу по секрету, что только за этот год в его опочивальне перебывало несколько женщин, однако все они показались ему слишком заурядными, не достойными того, чтобы из-за них пересматривать распорядок дня либо менять свои привычки. Ты следишь за ходом моих мыслей?

Каролина вздохнула и наморщила лобик.

– Но ведь Сара, насколько мне известно, дочь маркиза и в Лондоне еще недавно. Не кажется ли тебе, что он рискует погубить ее репутацию, оказывая ей чрезмерное внимание? На Шея это не похоже…

– Разумеется, это не в его правилах, – усмехнувшись, сказала Элеонора. – Тем более нам следует разобраться в этой истории.

Она подала кучеру Доусону знак трогать, и он повез их обратно домой, пока не хлынул ливень.

– Себастьяну мы ничего не скажем, – заговорщицки шептала Элеонора Каролине. – Иначе он обязательно вмешается в это дело и все испортит. А мне хочется посмотреть, как будут развиваться события без его участия.

– Ты считаешь, что он ничего не узнает?

– Да, если только сам Шарлемань ему не проболтается.

– Как интересно! – Глазки Каролины засверкали.

– Толи еще будет! – многозначительно проговорила Элеонора.

Велев кучеру объехать вокруг Гайд-парка, Шарлемань по ходу движения показывал Сарале исторические места и добавлял от себя комментарии. Тем самым он пытался отвлечь ее внимание от сделки с шелком, однако постепенно убедился что все меньше думает о коммерции, то и дело любуясь своей обворожительной спутницей. Прежде с ним не случалось ничего подобного. Не говоря уже о том, чтобы он подарил деловой сопернице рубин.

Внезапно Сарала похлопала его ладонью по колену и спросила:

– А что это такое?

Он вздрогнул и, поморгав, ответил:

– Кенсингтонский дворец. Когда-то он был главной резиденцией королевской семьи.