— Зачем вы это сделали? — спросила она.

— Вам было велено не бродить ночью по замку одной! — жестко произнес он.

— Я…

— Вам было велено не бродить ночью по замку одной!

Девушка выдернула руку и припустилась из часовни. Граф размашисто зашагал следом за ней. Когда он догнал ее, она почувствовала это и быстро обернулась. Но Брайан поступил неожиданно: подхватил ее и забросил на свое плечо. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Камилла беззвучно открывала рот, пытаясь протестовать. Брайан решительно зашагал к лестнице холла. Когда он занес ногу на ступеньку, она попыталась привстать и соскользнуть на пол, но он сильно встряхнул ее, и девушка снова бессильно свесила голову ему на плечо.

Они миновали дверь ее комнаты и подошли к арке, ведущей в апартаменты графа. Он, толкнув ногой, распахнул дверь, захлопнул ее за собой тем же манером и небрежно сбросил Камиллу в одно из мягких кресел у очага.

Камилла непритворно дрожала, яростная и негодующая. Ее зубы выбивали дробь, а руки судорожно вцепились в подлокотники, она смотрела на него, и глаза ее метали молнии.

— Как вы смеете! Мне наплевать, что вы граф, а я — дочь проститутки! Как вы смеете!

Он присел перед ней на корточки:

— Как смеете вы! Вам велели не бродить. Как может гостья вести себя так вульгарно?

— Гостья! Я — заключенная.

— Вам же сказали — не бродить. Станет ли здравомыслящая особа разыскивать семейные склепы среди ночи — пусть даже ее заранее не просили не бродить здесь!

— Я слышала… какой-то шум.

— Хм! И ринулись прямо к неведомой опасности?

Она и сама не знала, почему так поступила, не знала, как объяснить ему, что вынудило ее ринуться вперед, в то время как разум советовал ей вернуться.

Но то, что он сказал затем, просто оглушило ее.

— Чем вы на самом деле здесь занимаетесь?

— Что?!

— На которого из этих ублюдков вы работаете?

— Что?

— Ведь там вход, верно?

— Ради всего святого, я не понимаю, о чем вы говорите! — вскричала она ошеломленно, тревожно глядя на него: он весь пылал, глаза просто блестели и даже под холщовой сорочкой было видно, как его мускулы дрожат от напряжения.

Камилла отпрянула в ужасе и забилась в кресло поглубже.

— Боже праведный! После всего этого не стоит изображать невинность, — предостерег он.

Камилла резко выдохнула, поняв, что он имел в виду.

— Вы не зверь и не чудовище, вы — сумасшедший! — выкрикнула она, обдав его ледяным взглядом. — Вы одержимы, вам пришлось видеть столько зла в жизни, что теперь оно мерещится вам повсюду. Ни на кого я не работаю!

— Так для чего тогда оголяться и бродить по ночам? — резко спросил Стерлинг.

— Я не голая!

— Как знать, — хмыкнул он.

Камилла до этого и не замечала, что ночная сорочка так прозрачна, и зарделась от смущения. Она почти перестала дышать.

Затем подумала: неужели она так устыдилась этих слов — или не слов, а того, что именно он высказал ей такое? Какое ей дело до него?

Впервые в жизни Камилла почувствовала такой сердечный голод — или желание. Ей хотелось объятий, хотелось ощутить стальную силу его рук, услышать ласковый, не гневный шепот. Она жаждала узнать, что за человек скрывается под этой маской — пылкий и яростный, страстно целеустремленный.

— Я…

— Что — вы? — спросил Брайан строго.

Она беспомощно качнула головой и обхватила себя руками.

— Я не знаю, что вам ответить. Не знаю, как доказать, что у меня нет никакого злого умысла. Будьте вы прокляты! Я помогла бы вам, если б могла, если был бы способ… разве не понимаете? Но ничего нельзя сделать! Нельзя же судить змей. Я еще не работала там, когда состоялась та экспедиция. Мне жаль, но я ничем не могу вам помочь!

Он надолго замер, и, когда все же шевельнулся, она сразу замерла, боясь очередной грубости с его стороны. Но, к ее удивлению, Брайан протянул к ней руки, обхватил ее, приподнял и притянул к себе.

Похоже, так ей и мечталось…

Брайан опустился в кресло, держа ее на руках и согревая своим теплом.

— Вы дрожите как осиновый лист, глупышка, — грубовато произнес он. — Вот еще проклятие на мою голову! Я не разорву вас в клочья, просто пытаюсь отогреть вас!

Камилла кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Сердце ее бешено колотилось. Ничего теплее она сейчас не желала; наверное, он чувствовал прохладу ее кожи, но внутри у нее бушевало пламя. Камилла закрыла глаза, уповая на то, что он спишет ее дрожь на ночную прохладу.

Ей было невыносимо думать, что Брайан догадывается об истине, что он отбросит сейчас все свои убеждения и жизненный опыт и заставит ее поверить: нет ничего за стенами этого замка, нет никакого завтра и важно лишь то, что он обладает ею. Дурман какой-то. Но она не желала поддаваться чувствам и отчаянно сопротивлялась, всей силой разума. Нет, она не ослабеет от ужаса, не оцепенеет от страха.

Брайан коснулся ее подбородка и приподнял лицо. Она зачарованно смотрела в бездонную синеву его глаз. Он пальцем провел по ее щеке и ласково зашептал:

— Такой я еще не встречал. Вы честная и храбрая женщина — или отъявленная лгунья.

Камилла напряглась, борясь с желанием остаться в его уютных объятиях. Но она никогда раньше не позволяла так уязвлять себя.

— Не ершитесь, Камилла. Я склонен верить первому чувству. Вы сами заметили, что я зол и сердит на весь мир. Время не вылечило меня.

— Может, вы ошибаетесь? — прошептала она. — Вероятно…

Он покачал головой, печально улыбаясь:

— Нет. Одна заблудившаяся змея — это один укус. Но погибли оба моих родителя. Кроме того, пропало слишком много артефактов. И теперь еще этот шум.

Камилла недоверчиво посмотрела на него:

— Но вокруг поместья высоченная стена, а лес непроходим. И у вас есть собака. Если слышен какой-то шум…

— Но вы же это знаете наверняка, — напомнил он.

Камилла покачала головой:

— Видимо, это из-за естественной осадки камня. Сюда невозможно влезть, ведь правда?

— Ваш опекун смог.

— Да, но вы сразу же его поймали.

Брайан слегка подвинулся, чтобы лучше видеть ее глаза, и она снова подивилась абсурдности своего положения. Их близость, нежная беседа и тепло камина предвещали более интимные отношения, если не…

Но об этом «если» она не осмелилась думать. Иначе щеки ее запылали бы.

— Что заставило вас выйти ночью? — спросил он.

Камилла вздохнула, не сводя с него глаз:

— Э… какой-то скрип. Вы, конечно, не верите мне. Вы уже настроились не полагаться ни на кого, никогда…

— Думаю, есть потайной ход из дома за пределы поместья, — сказал он, глядя на огонь.

— Но разве вы не знали бы об этом?

Брайан пожал плечами:

— Про замок Карлайл бытует немало легенд. Он был заложен вскоре после норманнского вторжения. В течение Столетней войны многие искали здесь убежища. Предполагают, при Кромвеле здесь укрывали роялистов. Говорят, принц Чарльз, прятавшийся в этом замке, сбежал отсюда в Шотландию. Весьма вероятно, что секретный ход все же существует.

— Но вы-то граф. Как же вы не знаете?

— У нас в стране давно уже нет внутренних конфликтов, — сказал он тихо. — Мой отец хотел верить, что такой ход все же существует. Он был исследователем, ему нравилось разгадывать тайны. Бог его знает, может, он и нашел что-то. Я тогда был в отъезде — служил, достаточно долго до их смерти. Он всегда подробно писал мне о своих изысканиях, с таким восторгом, словно был уверен, что обязательно найдет нечто удивительное. Одно время я разделял энтузиазм моих родителей, увлекался историей, древними цивилизациями. Но не забудьте — мой отец был английским графом. А это налагает на нас определенные обязанности. Мы должны служить своему отечеству — ничего не попишешь. На удачу, мне легко давалась кавалерийская служба. Так что я несколько лет провел вдали от дома, приезжал только на праздники и несколько раз навестил их в Египте. С годами я потерял интерес к родовому замку. Так что, если мой отец и нашел потайной тоннель, мне ничего об этом не известно. Правда, если бы нашел, то написал бы мне об этом.

Брайан прищурился, глядя на пламя в камине. Камилле показалось, что сейчас он совершенно забыл о ней, настолько глубоко он задумался. Она боялась шевельнуться, чтобы не потревожить его и не создать впечатление, что сама льнет к нему. Она дивилась самой себе, поскольку с трудом сдерживала желание — нет, не убежать, а, наоборот, теснее к нему прижаться. Его слова продолжали звучать у нее в голове, и сейчас она действительно ощущала себя обнаженной, словно ее плоть касалась его плоти. Тогда она напоминала себе, что этот мужчина, видимо, не вполне нормален и может вспыхнуть гневом в любой момент — как это пламя в камине. Но все эти разумные доводы таяли, стоило ей вдохнуть аромат его кожи, почувствовать его силу и мощь.

— Он написал бы мне, — прошептал Брайан и снова взглянул на Камиллу. — В том-то все и дело. Где-то должно быть… должно было остаться недописанное письмо. Моя мать вела дневники. Отец писал письма. Обычно он отсылал письмо и сразу принимался за другое. Но после его смерти я ничего не нашел.

Камилла сглотнула слюну, пытаясь стряхнуть наваждение и ответить вполне разумно.

— Но незадолго до этого они сделали открытие, верно? Вскрыли гробницу? Это заняло у них несколько дней. Возможно, вашему отцу просто некогда было писать в то время, — предположила она.

— Возможно. Но он был пунктуален до одержимости.

— Представляю, — прошептала она.

— Мисс Монтгомери!

Камилла взглянула и увидела его улыбку из-под маски.

Брайан склонился к ней, и она снова ощутила биение его сердца. Ей очень хотелось дотронуться до его щеки ниже маски, коснуться теплой плоти. Он склонился еще ближе… его губы, казалось, сложились для поцелуя. Она почувствовала его касание — и сознание ее затуманилось.

Брайан отстранился от нее — снова строгий и далекий, одним движением поднялся с кресла и поставил девушку на пол, не забыв поддержать ее под руки.