Речел не могла оторвать глаз от человека, которого она считала Мэтом. Отец назвал его «Рафферти» — значит, это один из братьев. Неудивительно, что она ошиблась, поскольку в их семье все были высокими, черноволосыми и смуглыми. Еще несколько минут назад слова Молли казались ей бессмысленными, теперь Речел поняла.

— Если вы не Мэт, то кто?

— Клинт.

«Не может быть», — решила она, ибо старший из братьев очень редко приезжал в город и еще реже заходил в салун.

— Вы сказали…

— Клинт! — повторил он немного громче.

Глава 4

Почувствовав внезапную слабость, Речел прижала руки к груди. Из восьми братьев Рафферти ей меньше всего хотелось бы иметь дело с Клинтом. Даже знакомые ей мужчины обходили его стороной.

— Клинт? — переспросила она. — Но вы же никогда не ходите в салун! Должно быть, тут какая-то ошибка.

— Да уж, не без этого, — согласился Рафферти. — Только ошибся не я.

Речел вдруг пришла в голову одна мысль.

— Погодите секундочку! Вы должны быть Мэтом Рафферти. Иначе зачем бы Дора Фэй… — Спохватившись, она, умолкла и мысленно обругала себя.

— О, Дора Фэй, — понимающе улыбнулся Клинт, — действительно старалась отобрать у меня виски, предназначенное Мэту, если ты это хотела спросить. Но тогда я не понял, в чем дело. Сейчас понимаю. — Он потянулся за своей шляпой. — Единственная для меня загадка, почему она не вышла из салуна и не предупредила тебя, что подпоила не того человека. Это избавило бы нас обоих от многих неприятностей.

Речел вспомнила, как Дора Фэй прошлой ночью махала ей с противоположной стороны улицы. Значит, она хотела предупредить, что план сорвался, а Речел сослепу увидела то, что хотела увидеть? Если не думать о последствиях, это даже смешно.

Рафферти встал с пола и сказал:

— Простите, ребята, надеюсь, теперь вы обойдетесь без меня. С вами было очень интересно, но я должен позаботиться о маленьком брате, да и работа на ранчо не ждет.

Речел, конечно, не возражала против его ухода. Чем раньше, тем лучше. Однако у Большого Джима, видимо, имелись другие соображения на этот счет.

— Задержись на минутку, сынок.

Клинт выбил шляпу о колено:

— Задержаться? Вы же не собираетесь меня арестовать? А если да, то за что? За то, что я в нужное время оказался в ненужном месте?

Поскольку отец чуть не задушил его, Речел не могла винить Клинта Рафферти в невежливости.

— Я не стал бы заходить так далеко и арестовывать тебя, — ответил Большой Джим, — но есть небольшое дельце, которое необходимо уладить.

— Дельце?

Шериф кивнул в сторону Речел:

— Моя девочка провела с тобой наедине целую ночь.

Это выглядит не очень хорошо. Можно сказать, даже очень плохо.

— Папа! — испуганно воскликнула девушка, но тот вряд ли слышал ее.

— Как мне представляется…

— Папа!

— Заткнись, Речел Мэри. Как мне представляется, Рафферти, доброе имя моей девочки погублено напрочь.

И ты один можешь исправить положение.

— Исправить? — откликнулась Речел. — Что ты имеешь в виду?

— Да, что вы, собственно, имеете в виду? — поддержал ее Клинт.

Судя по его тону, девушка поняла, что он уже окончательно пришел в себя и, если интуиция ее не обманывала, сейчас разразится скандал.

Громко стуча каблуками, Рафферти подошел к лежащим на полу револьверам. С тихим ужасом Речел наблюдала, как он застегивает ремень и кладет оружие в кобуру.

Ведь сейчас в опасности может оказаться ее отец, ибо Клинт, по слухам, дьявольски ловко владел своими «кольтами».

— Папа, есть более простой выход. Ты слышал мои объяснения, знаешь, что мистер Рафферти не виноват.

Так почему бы нам всем не разойтись по домам и не забыть о случившемся?..

— Помолчи, Речел.

Опасаясь за жизнь отца, девушка бросила умоляющий взгляд на Клинта:

— Вы согласны? Давайте просто забудем об этом досадном недоразумении. — Потом с нервным смешком добавила:

— Вот и счастливый конец истории. Согласны?

— Речел Мэри, — вмешался Большой Джим, — все намного серьезнее, чем ты думаешь. Речь идет о твоей репутации, и мистер Рафферти в отличие от тебя это понимает.

В действительности Речел не только понимала, но и приходила в ужас от мысли, чем может закончиться ее ночное приключение. Кивнув на толпящихся вокруг прихожан, она сказала:

— Но, папа, они слышали мои объяснения и теперь знают, что ничего плохого не случилось.

— Все не так просто, Речел. Когда молодая девушка наедине с мужчиной проводит ночь, ее доброе имя может спасти только брак. Не имеет значения, случилось плохое или нет. Важно то, как это выглядит со стороны.

— Брак? — вскрикнула Молли. — Неужели ты серьезно?

— Брак? — эхом отозвалась Речел. — Ты говоришь о браке?

— Вот именно, — подтвердил Большой Джим.

Он взял Клинта и Речел за руки и, несмотря на отчаянные протесты дочери, повел молодых людей к алтарю.

Пока он звал священника, девушка пыталась образумить отца. Но он был упрямее осла и если что-то вбивал себе в голову, никто, даже собственные дочери, не мог его переубедить.

Сквозь толпу пробился преподобный Уэллс — высокий худощавый мужчина с редкими седыми волосами, приятными карими глазами и крючковатым носом.

— Большой Джим, это нарушение всех правил, — возмутился он. — Не было даже

оглашения.

— К черту оглашение: пожените их — и точка.

— Мое дело предупредить.

— Папа, ты совсем потерял рассудок? Я не могу выйти замуж за этого человека! — Речел повернулась к Клинту:

— Сделайте же что-нибудь!

Тот, однако, не проявил никакого волнения, лишь пожал мускулистыми плечами:

— Что, например? Застрелить его? Извини, дорогая, но меня брак не пугает.

— Не пугает? Как вы можете такое говорить? Нас собираются женить прямо здесь!

— А я и сам думал жениться в церкви.

— Вы такой же сумасшедший, как мой отец, — воскликнула Речел, обескураженная его цинизмом.

— Не обращайте внимания на болтовню, святой отец, — кивнул преподобному Большой Джим. — Нам требуется, чтобы все было по закону, и ничего больше.

Речел схватила его за руку:

— Папа, остановись! Или ты совсем уже потерял рассудок?

— Это я виновата! — закричала Молли. — Только я.

Но общий шум перекрыл голос священника.

— Дети мои, сегодня мы собрались здесь, чтобы… — начал он.

— Черт возьми, Уильям, я же просил опустить формальности. Сразу переходи к сути.

— Как я уже заметил, все это противоречит церковному уставу.

— Продолжай, — рявкнул Большой Джим. — Если мне понадобится церковный устав, я дам тебе знать.

Палец отца Уэллса скользнул вниз по странице молитвенника, и преподобный изрек:

— Хорошо. Но предупреждаю: возможно, мне придется искать главы, непосредственно относящиеся к делу…

— Боже правый! — негодующе перебил Большой Джим. — Ты хочешь сказать, что не знаешь их наизусть? Как ты можешь не знать, Уильям, если уже двадцать лет женишь людей?

Воспользовавшись заминкой, Речел обернулась к Клинту и прошептала:

— Вы так и будете стоять тут, ничего не делая?

— Кто бы говорил!..

— Это я вам говорю!

Сцепив руки за спиной, Клинт бесстрастно глядел на священника. Речел даже показалось, что у него на губах мелькнула улыбка. Она бы с удовольствием стукнула его за равнодушие, но отказалась от этой мысли.

Ночью Клинт был мягким и очаровательным, а сейчас в нем не осталось ничего мальчишеского. С этим суровым и довольно грозным человеком ей не хотелось заигрывать. Речел оглядела церковь, с ужасом заметив, что прихожане уселись на свои обычные места, причем не для обычной воскресной службы, а как свидетели на свадьбе. Ее свадьбе.

И тут она решилась на отчаянный поступок. Выпрямив плечи и задрав подбородок, Речел смело взглянула на отца.

— Папа, я не могу выйти замуж за этого человека, — сказала она медленно и отчетливо. — Что бы ты ни сказал и ни сделал, я не изменю своего решения.

— Конечно, можешь. — Большой Джим вытащил свой «кольт» и приставил дуло к виску Клинта. — Это единственное, что ты можешь, дорогая. Хотел он того или нет, но мистер Рафферти обесчестил мою девочку. Поэтому я обязан либо убить его, либо заставить жениться на тебе. Это неписаный кодекс мужской нести. Не так ли, мистер Рафферти?

— Да уж, черт возьми, — хрипло отозвался тот.

Речел наблюдала за отцом, пытаясь скрыть охвативший ее страх.

— Значит, ты собираешься хладнокровно пристрелить его, хотя всю жизнь охранял закон? — Она улыбнулась и скрестила руки на груди. — Давай, папа, не стесняйся.

С пугающей неторопливостью шериф отвел в сторону дуло револьвера.

— Ты думаешь, я шучу? Подумай сама, Речел Мэри.

Виноват он или нет, но тебе уже больше не найти приличного жениха.

— Ошибаешься! — Заметив среди прихожан сына преподобного Уэллса, она воскликнула; — Скажи ему, Лоусон! Скажи ему, что это не имеет значения, что ты любишь меня и не передумал взять меня в жены.

Бедняга выглядел так, словно его душит собственный галстук. Он вскочил с места, судорожно глотнул и замер, похожий на большого жука.

— Ну? — требовательно спросила Речел. — Говори, Лоусон, или навсегда забудь обо мне.

Когда тот, к ее изумлению, не проронил ни слова, девушка окинула его уничтожающим взглядом, борясь с желанием назвать его тупицей, ничтожеством и подхалимом. Но ограничилась лишь тем, что пробормотала ругательства себе под нос.

— Думаю, это подтверждает мою правоту, — сказал шериф. — Даже твой преданный кавалер что-то не слишком торопится.