Мне вдруг вспомнился тот день, когда Инга совершила прыжок из аудитории Московского университета. Как горели ее глаза, как влюбленно смотрела она на Кирилла. И… как он хлопнул ее по плечу со словами: «Молодец, мать, ты звезда!» Разве так поступил бы на его месте нормальный взрослый мужчина? Да ладно Инга – а если взять мой безрассудный прыжок в Арко? Я могла погибнуть, а он всего лишь наградил меня поощрительной улыбкой и запечатлел на моих губах звонкий поцелуй. Он поощрял мой риск. Неужели он вообще так ни разу и не заметил, что парашютные прыжки доставляют мне не больше удовольствия, чем обезжиренный кефир?!

– Лерка, ну почему так получается? – покачала головой я. – Как только я поговорила с тобой, все встало на свои места. А сама… Сама я просто запуталась.

– Мне тоже было трудно без тебя, Кашеварова, – преувеличенно серьезно вздохнула она, – просто мы, как сиамские близнецы, уже не можем жить друг без друга.

– Я думала, что влюблена, – я была потрясена собственным открытием, – а на самом деле рядом с ним я просто чувствовала себя молодой!

– В смысле? – Лерка вытаращила ярко накрашенные глаза. – А так, без него, ты что, старая, что ли?

– Наверное, у меня был кризис тридцатилетия, – застенчиво усмехнулась я, – многих пугает цифра тридцать. Вспомни, как мы отмечали твой тридцатый день рождения. Как ты завела роман с брачным аферистом Паникосом.

– Не напоминай, – взвизгнула Лерка, поморщившись и для большей наглядности зажав ладонями уши.

– Может быть, ничего такого и не случилось бы… Но еще мои родственнички постарались. Мама постоянно напоминала, что мне скоро тридцать. Она бубнила это изо дня в день – тебе тридцать, тебе тридцать.

– Моя такая же, – махнула рукой Лера.

– Вот я и поверила. А моя двоюродная сестра… Она приперлась ко мне домой в день моего рождения и начала разглагольствовать о том, какая я старая.

– Надо было гнать ее из дома поганой метлой! – возмутилась Лерка.

– Но тебя же не было рядом, чтобы дать мне этот ценный совет, – ехидно заметила я.

– Об этом тоже можешь больше не напоминать, – поморщилась она, – знаешь, а ведь мы оказались в похожих ситуациях, Кашеварова. Мы обе выбрали не тех мужчин.

– Ну да, наверное, – уныло согласилась я, – мне не хватало тебя, Лерка, я чувствовала себя старой развалиной. И вдруг в моей жизни появился Кирилл Калинин.

– Такой юный, красивый и смелый, – подсказала она, – и ты решила, что он в тебя влюблен. И ошибочно решила, что влюблена сама.

– Ты права, – вздохнула я, – я должна с ним поговорить. Я позвоню ему прямо сегодня. И больше никаких парашютов.

– Только не позволяй ему и в этот раз садиться тебе на шею, – предостерегла Лерка.

– Постараюсь. Один раз я уже пробовала поговорить. И сама знаешь, чем это все закончилось. Только вот… – я осеклась.

– Что?

– Ведь если я ему это скажу, то скорее всего… – я сглотнула, – скорее всего нам придется расстаться.

– О чем я и толкую! – Лерка подняла указательный палец вверх: – О том, что тебе нужен не неоперившийся мальчонка, Кашеварова, а взрослый умный мужик! Тебе же тридцать лет, в конце концов.

* * *

Мы с Леркой топтались на Моховой и тщетно пытались решить философский вопрос возрастной самоидентификации. Проще говоря, можем ли мы, две красивые свободные тридцатилетние (хотя Лерка уже давно находится в категории «слегка за тридцать», но в сущности это не важно), причислить себя к отряду разбитной молодежи. Или нам давно уже пора остепениться и осесть по своим уютным квартиркам, вооружившись вязальными спицами и стопкой видеокассет с романтическими мелодрамами.

Если все же мы рискнем выбрать первый вариант, то самое время тряхнуть стариной (а заодно и растрясти жирок) в каком-нибудь супермодном ночном клубе. И несмотря на то, что после довольно утомительного перелета я с ног валилась от усталости, идея Лерки отправиться на дискотеку показалась мне в целом позитивной. В конце концов мы так давно никуда не ходили вместе! И наплевать, что на мне старые джинсы, а Лера не накрашена.

И вот когда мы пытались припомнить, какие хорошие ночные клубы находятся недалеко от Арбата, в моей сумочке запиликал мобильный. Как всегда, с трудом найдя в ворохе сумочного хлама крошечный серебристый аппаратик, я увидела на светящемся табло номер Кирилла Калинина.

Моя физиономия тотчас же расплылась в довольной ухмылке. Клянусь, произошло это непроизвольно. Только что, пять минут назад, я решила, что он из породы «неподходящих мужчин». Но сейчас, глядя на знакомые цифры в окошечке моего телефона, я все равно обрадовалась. Он обо мне помнит! Он звонит, чтобы узнать, как проходит моя акклиматизация. А может быть… Может быть, я поторопилась сделать выводы? Может быть, манипуляторша-Лерка навязала мне ошибочную точку зрения?

– Это твой парашютный любовник, что ли? – подозрительно спросила Лерка.

– Ну да, – подтвердила я, – в твоем вопросе мне послышалась угроза.

– Ты ему скажешь? – довольно прохладно полюбопытствовала она.

– Не по телефону же… – замялась я.

– Но я надеюсь, ты не собираешься кинуть меня ради сопливого парашютиста? – насупилась Лерка. – Между прочим, у меня трагедия, и мы собирались на дискотеку! А с ним ты все равно решила расстаться, так-то!

Я чуть было со злорадством не напомнила ей, что она-то не постеснялась бросить меня ради какого-то там программиста. Но это было бы бестактно. Мне вовсе не хотелось, чтобы, едва помирившись, мы с Леркой опять разошлись.

– Конечно нет, – со всей сердечностью воскликнула я, на ходу соображая, что бы соврать Лерке, если Калинин вдруг предложит мне встретиться прямо сейчас. Конечно, пойти на дискотеку в обществе брошенной невесты с накладными ногтями невероятной длины – перспектива заманчивая. Но в то же время мне ужас как хотелось увидеть Кирилла. И чем скорее, тем лучше. Не знаю почему. Может быть, у меня получится взглянуть на него под другим углом и решиться наконец на болезненный разрыв.

Скажу ей, пожалуй, что у меня поднялась температура… Хотя нет, Лерка ни за что мне не поверит, она же меня как облупленную знает. Я должна придумать по-настоящему оригинальный и в то же время правдоподобный предлог. Ведь не будет же лучшая подруга настаивать на совместных плясках, если у меня случится, допустим, нечто ужасное?

Можно, например, с непроницаемым лицом соврать, что Калинин ногу сломал. Хотя нехорошо это – еще навлеку на него настоящую медицинскую неприятность.

О!

Эврика!

Можно сказать, что ногу сломала Инга. Ее-то длинных загорелых конечностей мне, в случае чего, будет совсем не жаль.

– Алло! Кирюша!

Лерка скривилась.

– Саня? Где тебя носит? Еле дозвонился до тебя.

– Я с подругой была на маникюре. А что? Как ты, отдохнул после самолета?

– Отдохнешь тут, – голос у него был усталый и серьезный. Совсем не таким голосом любвеобильные голубоглазые парашютисты заманивают в свою холостяцкую берлогу красивых дам.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

– Саня, это ужасно… Инга сломала ногу!

– Что? – мое лицо перекосилось от суеверного ужаса. Неужели он меня разыгрывает? Но это так глупо, я ведь даже еще не успела озвучить свою невинную ложь! – Правда?!

– Думаешь, я стал бы шутить на такую тему? – оскорбился Кирилл. – Я же говорил ей, что сразу после самолета не стоит идти работать в клуб! Но она меня не послушалась, как обычно… И вот результат.

– А что с ней произошло? Упала?

– Сорвалась с шеста, – он чуть не плакал, – это кошмар, она в больнице. Ей будут делать операцию.

– Хочешь, я приеду? – Стыдно признаться, но я больше волновалась не за Ингу, а за него, за Кирилла Калинина. Никогда раньше я не слышала, чтобы у него так срывался голос.

– Не знаю… Я только что выбил ей отдельную палату. Она спит.

– Адрес, – вздохнула я.

– Что?

– Продиктуй мне адрес! Я буду в течение часа.

Губы Лерки сжались в тоненькую нитку:

– В течение часа? А как же…

– Лер, Инга ногу сломала. Сорвалась с шеста во время своего дурацкого стриптиза, – перебила я, – надеюсь, ее теперь уволят, она найдет работу секретарши и перестанет наконец выпендриваться… Я должна ехать, он там один!

Лерка молчала довольно долго перед тем, как ответить.

– Ну ты даешь, Кашеварова! – при этом она так скорбно качала головой, как будто бы речь шла не о сломанной ноге зловредной Инги, а как минимум о пяти незаметно набранных мною килограммах. – Послушала бы ты себя со стороны! Ногу сломала Инга, а жалко тебе твоего героя-любовника!

– Но он же там один, в больнице суетится, – беспомощно повторила я.

– Ладно, иди уж, – махнула рукой моя подруга, – ты безнадежна.

– Спасибо тебе, Лерчик! – В благодарственном порыве я звучно расцеловала ее в обе щеки. – С меня шампанское! Обязательно сходим в клуб в другой день.

– Естественно, сходим, – фыркнула Лерка, – надо же мне хоть как-то отметить тот факт, что я больше не невеста!

* * *

До больницы я добралась минут за сорок, несмотря на то что находилась она на самой окраине Москвы. Такая торопливость не могла не отразиться на моем внешнем виде – выглядела я, как особа, которую прямо в куртке и джинсах запихнули в парилку русской бани и заставили просидеть там целый час.

С трудом мне удалось разузнать у хамоватой работницы регистратуры, в какой палате находится Инга. Еще труднее было найти корпус – попадавшиеся на моем пути медицинские сотрудники из соображений природной вредности или склонности к милой шутке почему-то все время норовили отправить меня по ложному пути.

Кирилла Калинина я увидела сразу. Он сидел в коридоре, прямо на полу. Плечи его угрюмо поникли, колени были прижаты к груди.

– Кирюша! – я подлетела к нему и плюхнулась рядом.

Он вяло повернул ко мне голову.

– А, это ты, – безрадостную реплику сопроводил холодноватый поцелуй в висок.