Этими сомнениями я застенчиво поделилась с Денисом. Рассказала я ему и о том, что Кирилл постоянно упоминает об Инге в разговоре. И о нашем походе в стрип-бар, само собой, тоже не умолчала.

– Надеюсь, все это останется между нами, – запоздало заволновалась я, после того как компрометирующая информация была предана гласности, – не рассказывай Кириллу, а то мне конец.

– Не расскажу, не бойся, – серьезно пообещал Денис, – не волнуйся так, Сашуля. С одной стороны, я тебя понимаю, но с другой… У Кирюхи и Инги особенные отношения.

– Это я уже и без тебя поняла, – криво усмехнулась я.

– Мы все знакомы тысячу лет. Это он привел ее на аэродром.

– Он ничего об этом не рассказывал.

– Они познакомились в том самом стрип-клубе, куда он тебя водил, – признался Денис, – мы там были все вместе, большой компанией. Инга сразу ему понравилась. И он ей, как ни странно, тоже.

– Почему странно? – удивилась я. Я не встречала мужчины красивее его брата. – В нем что-то такое есть… я даже не могу подобрать слова. Особенная энергетика. Мужественность. Харизма.

– Да, но стриптизерки, если и знакомятся с клиентами, обычно ищут кого побогаче, – резонно рассудил Денис, – Кирюша же отнюдь не Рокфеллер, и в клуб мы попали случайно. Это был «мальчишник» перед свадьбой одного нашего друга.

– И что произошло в клубе? – С одной стороны, мне не терпелось услышать подробности рокового знакомства. С другой – я бы предпочла вовсе их не знать. Черная ревность выжигала мои внутренности, точно медленно разгорающийся лесной пожар.

– Там девчонкам запрещено общаться с посетителями. Но она как-то ухитрилась всучить ему свой телефон. Ну а дальше… – Денис развел руками и замолчал.

– Что? – с истерической торопливостью потребовала я. – Что было дальше?

– Они встретились, видимо. Любовь-морковь, – ухмыльнулся он, – короче, я свечку не держал. Но через пару месяцев Инга вдруг появилась на нашем аэродроме. Прошла АФФ. Купила парашют, целый чемодан комбинезонов. Над ней все потешались. Про нее даже написали в каком-то женском журнале, статья называлась «Небесная модница». Она, кстати, довольно талантлива.

– Не сомневаюсь, – сквозь зубы процедила я.

– Да ладно, Сашуль, не злись. Я просто рассказываю, как есть. Она пластичная, у нее хорошая координация движений и абсолютно нет страха. Даже Кирилл ее уважает.

– Когда же все это произошло? Сколько лет они знакомы?

– Дай подумать… – нахмурился Денис. – Года два, не больше. Она дольше всех у Кирюхи продержалась.

– В смысле? – мрачно уточнила я.

– Мой брат – ловелас, – с добродушной улыбочкой пояснил он, – девицы возле него долго не задерживаются. И только Инга… Ой, прости, Сань…

– Ничего страшного, не обращай на меня внимания. – Я с остервенением принялась работать ложкой, отправляя в рот медовые яблочки. Мне хотелось плакать, но я изо всех сил сдерживалась. Беда в том, что я с детства совершенно не умею скрывать переполняющие меня эмоции. И несмотря на то, что лицо мое было непроницаемым, как глиняный слепок, скоро в горшочек с запеченными яблоками упала первая слезинка.

– Сашка, – расстроился Денис, – ты что? – Он беспомощно заметался по кухне. – Может, чайку горячего тебе сделать? Или соку? Хочешь шоколадку?

– Ничего не надо, – всхлипнула я, – слушай, а откуда у тебя шоколад? Ты же на диете.

– Да есть у меня экстренный набор, для особых случаев. – С тяжелым вздохом он открыл верхний ящик кухонного шкафчика, и скоро на столе передо мной лежал целый ряд оптимистичных предметов – половина плитки черного шоколада в аппетитно хрустящей фольге, пакетик засахаренного арахиса и огромный карамельный петушок на палочке. Особенно умилил меня петушок.

– Может, еще и пиццу закажем? – робко предложила я.

Вздохнув, он молча протянул мне трубку радиотелефона. Я торопливо набрала знакомый номер. Жизнь налаживалась.

И вот спустя сорок минут мы уже беседовали как нормальные люди – в том смысле, что на столе перед нами стояла огромная, как автомобильное колесо, пицца «диабло», а в вазочке аппетитно темнела разломанная пополам шоколадка.

– Сашуля, ты неправильно меня поняла, – Денис с неохотой отвлекся от божественного яства, чтобы приступить к своим прямым обязанностям, а именно – к утешению.

– По-моему, ты выразился довольно ясно, – с набитым ртом возразила я, – Кирилл – ловелас. И со дня на день он меня бросит. Так он поступал со всеми, кроме идеальной Инги. Разве это не твои слова?

– Зачем ты передергиваешь? – возмутился он. – Я не говорил, что он непременно бросит тебя!

– Но подразумевал!

– Саня, теперь все зависит исключительно от тебя.

– Но что я могу сделать? Похудеть? – Я схватила очередной кусок пиццы. – Записаться на курсы шестового стриптиза? Обмазаться с ног до головы кремом для искусственного загара? Проколоть пупок?

– Прыгать! – Денис решительно прервал мой страстный монолог.

– Что?

– Понимаешь, у каждой девушки свои козыри. У Инги – внешность. Она понравилась Кириллу именно поэтому.

– Хочешь сказать, что я уродина? – огрызнулась я.

– Конечно нет, ты просто супер! – горячо воскликнул Денис, – просто… ох, ну немного не в его вкусе. Но в тебе есть отчаянность. То есть, может быть, и нет, но он в тебе это видит. Ему нравится, что ты пытаешься прыгнуть выше своей головы. Ни в коем случае не бросай аэродром. И все у вас будет нормально.

– Легко сказать: не бросай аэродром. Я-то думала – прыгну разок-другой и баста. Но он хочет, чтобы я занималась этим постоянно.

– Но это единственный способ, – вздохнул Денис, – чтобы удержать возле себя моего ненормального братца. Ты уж выбирай, чего тебе хочется больше: быть с Кирюхой или оставить парашюты?

Я чуть было не ляпнула «оставить парашюты», но потом вспомнила, какими отчаянно синими выглядят глаза Кирилла Калинина на фоне загара.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Конечно! Между нами, это не так уж и сложно, – подмигнул Денис, – и не так уж и опасно. Если все делать правильно, конечно… Блин, Сашка, из-за тебя я опять объелся.

– Что значит опять? – насмешливо приподняла я брови. – Ты же говорил, что уже несколько месяцев соблюдаешь диету!

– Ну, это в идеале, – смутился Денис, – сказать по правде, я только пытаюсь ее соблюдать… Покупаю в супермаркете овощи. Но часто все заканчивается тем, что я истерично срываюсь из дома и несусь в «Макдональдс»… Ты что смеешься-то?

– Да нет, не обращай внимания, – сквозь смех ответила я, – просто мы с тобой в чем-то похожи.


Итак, Кирилл Калинин любит только девушек «с огоньком». Смелых, отчаянных особ, которым ничего не стоит продемонстрировать хрестоматийную остановку скакового коня или торжественный заход в пылающую избу. А вот дамы, которые ходят, высоко поднимая колени, чтобы, не дай бог, не испачкать туфельки из последней коллекции «Гуччи», ему совсем не симпатичны. Более того, они вызывают лишь его презрительную ухмылочку. Хорошо, он не знает, что я-то как раз из последних. Типичная изнеженная горожанка, обладательница четырех пар перчаток, включая летние. Дамочка, для которой единственным проявлением экстремальности является внеплановая погоня за утренним трамваем.

Знаю, знаю – притворяться нехорошо. Да и отношений настоящих на лжи не построишь. Но раз уж я начала привирать с самого начала, то есть ли смысл останавливаться? Тем более сейчас, когда он так влюбленно смотрит на меня, когда он звонит три раза в день, когда он наконец запомнил, какой сорт вина я предпочитаю, и когда с его губ наконец слетело обращенное ко мне – «Сашуля»?! Может быть, куда проще подстроиться под созданный самой же образ? Попробовать измениться?

Да и разве это так уж сложно – изобразить из себя девчонку-сорвиголова? Тем более мне, которой за тридцать лет жизни пришлось претерпеть миллион неприятных самоограничений, – от ношения джинсов на два размера меньше до белковой диеты доктора Аткинса. А тут всего и надо-то – притвориться, что я без ума от парашютного спорта. Что высота меня отнюдь не страшит, а наоборот – подогревает и завораживает.

На словах все было проще простого. Язык у меня подвешен хорошо, что тут говорить. Да и журналистское образование помогло – я ведь профессионально умею подбирать красивые слова.

– Я влюбилась в небо с первого взгляда, – закатив глаза, вещала я, – сразу поняла, что это моя стихия. А чувство падения… Это было похоже на чудо! Самое настоящее чудо!

Якобы в порыве страсти я схватила Калинина за руку.

А он принимал мои слова за чистую монету.

– Чудо – это ты, – ответил он.

Я расцвела. Он смотрел на меня, как коллекционер антиквариата на скрипку восемнадцатого века. Я расслабилась, приготовившись выслушать сотню искренних комплиментов. Ну что там обычно говорят влюбленные мужчины – про красивые глаза, про нежные руки и сексапильное тело…

– В первый раз встречаю такую чудесную девушку, – тем временем продолжил Кирилл, – сначала, признаюсь, ты показалась мне совсем неинтересной. Ведь тебе столько лет…

Моя улыбка медленно погасла, как лампочка в кинотеатре перед началом сеанса. Да я всего лишь на шесть лет старше. Он что, не слышал о том, что Деми Мур, которой за сорок, встречается с молоденьким актером Эштоном Катчером?! И ничего. Да что так далеко ходить – возьмем хотя бы Аллу Пугачеву. В наше время возраст – это не приговор, а всего лишь незначительный атрибут.

– … К тому же ты совсем не в моем вкусе. Я люблю худеньких.

Что он несет?! Я, конечно, не Кейт Мосс. Но с каких это пор носительницы сорок шестого размера не относятся к худышкам?

– … и потом, мне показалось, что ты трусиха. Тогда, на аэродроме. У тебя поджилки тряслись.

Вот в этом он прав на все сто. Как вспомню кошмар под названием «аэродром», до сих пор плохо становится. Мне даже пару раз снился жуткий сон: вот я выпрыгиваю из самолета и вдруг обнаруживаю, что парашюта нет за спиной!