— Конечно, Николь, идем.
Карен была в ворсистом кремово-сером полупальто, черной юбке до щиколоток, украшенной висячими металлическими кольцами, и тяжелых ботинках «Доктор Мартенс». Она взялась за другой конец нового раскладного деревянного столика, и мы понесли его в сад.
— Пока ты спала, было два звонка, — сообщила она, когда мы шли по саду. Николь скакала впереди, словно веселый жеребенок — Сначала позвонила какая-то женщина и напомнила, что Софи сегодня едет к ее дочери с ночевкой.
— Ты записала, как ее зовут и куда ехать? — обернулась я.
Карен кивнула.
— Да, найти легко, и Софи очень обрадовалась. Я услышала колебание в ее голосе и с беспокойством посмотрела на нее.
— А второй звонок?
— Звонил мужчина. Не назвался. Просто спросил, как ты себя чувствуешь, а когда я сказала, что выздоравливаешь, но сейчас спишь, положил трубку.
Я поморщилась.
— Наверное, это тот самый мужчина из парка.
Она опять кивнула.
— Я тоже так подумала.
Когда мы миновали проход в живой изгороди, Карен с изумлением огляделась.
— Надо же, никогда здесь не была. Так много места.
Я усмехнулась и опустила столик на землю.
— Здорово, правда?
— Тетя Карен, посмотри, какой у меня экскаватор! — позвал Тоби. — Я буду строить дороги и туннель.
Карен склонилась над песочницей, а я отправилась в сарай с инструментами. Не успела я открыть дверь, как она распахнулась и из темноты появился пожилой мужчина с граблями в мозолистых руках.
— Доброе утречко, миссис Ричардсон, — приветствовал он меня. — Я гляжу, тут игры да веселье.
— Детей надо чем-нибудь занять, — улыбнулась я — Надеюсь, вы не будете возражать, если мы поставим в сарай кроличью клетку. По ночам уже слишком холодно, чтобы оставлять животных на улице.
— Это ваш сарай, миссис, — ответил он и скрылся за изгородью.
Следующие два часа пролетели как один миг. Мы перенесли клетку, развесили белье, снова загрузили стиральную машину, раздали детям сок и печенье, сварили кофе для нас с Карен и Джима. Потом Тедди запачкал пол в детской красками и громко рыдал в ожидании расправы, но я все отмыла и успокоила малыша, убедив его в том, что ничего страшного не произошло.
Плечо у меня снова разболелось, но ровно в двенадцать мы все-таки сели в машину и поехали на ферму в двадцати милях от нашего дома. Прогулку решено было начать с обеда, и мы сразу же направились в ресторан, который разместился в бывшем амбаре, и заказали очень вкусный фаршированный картофель и колу. После обеда дети кормили животных, гладили детенышей, играли среди стогов сена, а мы с удовольствием смотрели на их шумную возню и беспрерывно качали Тедди на качелях.
— Слушай, Карен, — сказала я, раскачивая Тедди здоровой рукой, — а не купить ли нам качели домой? Когда я увидела этот огромный потайной сад, я сразу сказала об этом Софи. Посмотри, как Тедди нравится качаться, мы купим большие качели с несколькими сиденьями, и никто не будет драться за очередь.
Карен повернулась, чтобы проверить, не слышат ли нас остальные дети, и тихо проговорила:
— Знаешь, сестренка, я еще могу понять, что твою память стер удар молнии, но я не могу взять в толк, как могла до неузнаваемости измениться твоя личность. Все эти годы ты даже слышать не хотела ни о каких качелях в саду, а теперь говоришь об этом как о самой естественной вещи в мире. Я-то не против, такая ты мне нравишься гораздо больше. Только, может, тебе все-таки показаться врачу? Тебе просто необходимо посоветоваться со специалистом, пройти полное обследование.
— Да, мне назначено на следующей неделе, — ответила я, высоко раскачивая качели. — Прием у психиатра, у меня где-то записано. — Я глубоко вздохнула, продолжая ритмично подталкивать качели. — Все дело в том, Карен, что я не хочу никуда идти. Мне сейчас очень хорошо, и я ничего не хочу менять. И по-моему, дети тоже счастливы.
— Прошлой ночью, — тихо сказала Карен, — когда Грант пытался… ну, ты понимаешь. Ты закричала ему, что ты не Лорен. Я слышала.
— Я имела в виду, что не помню себя как Лорен, — ответила я, не спуская глаз с ботинок Тедди, которые то приближались ко мне, то отдалялись.
— Никак не пойму, — продолжала она, — почему ты так сильно изменилась. Если ты ничего не помнишь о своей прошлой жизни, это не значит, что ты стала другим человеком. Вот почему ты ни с того ни с сего полюбила животных? Раньше ты их терпеть не могла. Что вдруг случилось? А эта твоя небывалая чуткость к детям? Нет, конечно, ты их любила и раньше, но та Лорен, с которой я выросла, была тщеславной эгоисткой. Собственная внешность и беспрекословное исполнение любых капризов — единственное, что ее по-настоящему заботило. А теперь такие перемены.
Я молчала, не зная, что сказать. Карен действительно оказалась чересчур проницательной, и скрыть от нее правду будет очень нелегко. Но как сказать, что ее сестра погибла и перед ней вовсе не Лорен? Может, начать исподволь?
— Ты веришь в то, что у всех есть душа? — спросила я осторожно, продолжая раскачивать Тедди.
Совсем недавно Карен рассказывала о своей матери, которая верила в переселение душ и карму и внушала своим дочерям, что душа каждого человека бесценна. Я не забыла тот разговор.
Карен кивнула и нахмурилась.
— А в то, что именно душа делает нас такими, какие мы есть?
Я украдкой посмотрела на нее и наткнулась на испытующий взгляд.
— Неужели такое все-таки бывает? — тихо проговорила она. — Когда ты чуть не умерла, ты как бы вышла из тела?
Удивившись, как легко она последовала за мыслью, которую я только собиралась ей внушить, я кивнула.
— Такое случается с теми, кто пережил клиническую смерть, я слышала, — взволнованно зашептала она. — У тебя тоже вся жизнь промелькнула перед глазами? Ты вдруг поняла все свои ошибки и поняла, как много значат для тебя близкие люди?
— Не совсем так, — уклончиво ответила я, не глядя на нее. — Дело в том…
Сказать такое на одном дыхании оказалось не так-то просто, и после короткой паузы я выпалила:
— В общем, дело в том, что, когда меня ударило молнией, моя душа, как мне кажется, разделилась на две части.
Я снова замолчала и уткнулась взглядом в спину Тедди, потом пожала плечами и продолжила:
— Прежде чем врачи вернули меня к жизни, кое-что произошло. Думаю, удар молнии сделал меня совсем другим человеком.
— Что ты городишь?
— Не знаю точно, но мне кажется, когда у меня произошла остановка сердца, я действительно умерла.
Искоса взглянув на Карен, я увидела, как она застыла.
— Значит, ты все-таки выходила из своего тела, я была права. И ты помнишь себя «мертвой»?
И тогда я решила: будь что будет, но она узнает всю правду.
— А если я скажу, что в одно и то же время, только в разных местах, молния ударила двоих людей?
— Двоих? — (Я слышала, как в ее мозгу скрипят шестеренки, переваривая сказанное мной.) — И кто же этот другой?
— Джессика Тейлор, двадцать восемь лет, живет в Эпсоме.
— И…
— Что, если обе жертвы одновременно испытали то, что ты называешь «выходом из тела»? И предположим, что одна из них действительно умерла.
Карен побледнела и понизила голос, чтобы Тедди не мог услышать ее слова.
— Лорен, не пугай меня! К чему ты клонишь?
— Что, если смерть той женщины была слишком большой потерей для ее семьи?
Карен приложила руку ко рту и вытаращила глаза.
— Ты ведь не хочешь сказать, что душа одной женщины переселилась в тело другой?
Я перестала колебаться и повернулась к ней лицом.
— Да, именно это я и хочу сказать. Только Джессика Тейлор не должна была умереть, потому что она получила гораздо менее серьезные травмы, чем Лорен.
— Ты говоришь о Лорен как о постороннем человеке! — воскликнула Карен. — Так и знала, что тебе надо срочно показаться психиатру, не дожидаясь следующей недели! Как они только посмели выписать тебя в таком состоянии!
Я схватила ее за руку и притянула к себе.
— Карен, посмотри на меня. Я не Лорен. Посмотри мне в глаза. Разве ты видишь в них свою сестру?
Она долго, не отрываясь, смотрела на меня. Потом ее глаза вдруг расширились, я заметила, как в них мелькнул страх, и она резко отстранилась, отняв руку.
— Лорен умерла, — повторила я. — Но по какой-то необъяснимой причине часть жизненной силы Джессики — моей жизненной силы — перешла к ней.
— Я ничего не хочу слышать. — Карен замотала головой, решительно сняла Тедди с качелей и огляделась в поисках остальных.
Когда я в отчаянии коснулась ее руки, она повернулась и посмотрела на меня в упор.
— Ты нездорова, — сказала она.
— Я здорова, — твердо ответила я. — Ты сама видела, что ожоги почти зажили.
— Я говорю не об ожогах, и ты это прекрасно знаешь.
— Просто поверь мне, — сказала я с робкой улыбкой.
Лицо Карен смягчилось и приобрело свое обычное насмешливое выражение.
— Ты чертовски многого просишь, сестренка.
Глава одиннадцатая
Мы неторопливо прогуливались вдоль лужайки, где паслись овцы. Тедди шел между нами. Девочки и Тоби продолжали резвиться на игровой площадке, и мы хорошо их видели.
— Погоди, давай все-таки разберемся, — снова зашептала Карен через некоторое время — Ты говоришь, что твоя душа в чужом теле?
Я кивнула.
— Вот черт! Лорен, если ты повторишь этот бред в больнице, тебя тут же упекут в желтый дом! — воскликнула она. — К мозгоправу лучше действительно не ходить. Они там живо привяжут тебя к койке и будут статейки свои ученые строчить.
— Поэтому я ничего и не сказала врачам.
"Небесный огонь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Небесный огонь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Небесный огонь" друзьям в соцсетях.