— Замечательно, — похвалила я. — Мне нравится. Если хочешь, можешь пойти в сад вместе с Тоби и поиграть с Джинни. Не забудь держать ее так, как я показывала.

Я повернулась к Софи, ожидая увидеть на ее рисунке черного кролика, но она нарисовала человека со светлыми волосами и с большим сердцем на груди.

— Кто это? — спросила я.

— Это ты, мама, — ответила девочка. — После того, как тебя ударила молния. Другая мама.

Я оглянулась, проверяя, нет ли за спиной Гранта. Слова ребенка, чего доброго, могли убедить его в том, что после несчастного случая я действительно изменилась.

— Чудесно, Софи — Я заставила себя улыбнуться. — Мне очень нравится. Знаешь, все рисунки такие красивые, мы должны обязательно повесить их на стенку.

Софи округлила глаза.

— Но… ведь это беспорядок.

Я чуть было не ляпнула: «Ну и черт с ним, в детской комнате не должно быть такого идеального порядка», но вовремя опомнилась.

— Ты абсолютно права, Софи. Мы не станем вешать рисунки прямо на стену, мы купим специальную доску и прикрепим к ней.

Против такого решения она не возражала.

— Можно мне проведать Блэки? — спросила девочка.

— Конечно. Послушай, Софи…

— Да?

— Как ты думаешь, что приготовить на обед?

После вчерашнего провала мне не хотелось снова ударить в грязь лицом.

Она наклонила голову набок, словно оценивая мои способности, и едва заметно улыбнулась.

— Запеченную картошку с кетчупом и мороженое. Это наша любимая еда.

Пока я возилась на кухне, я совсем забыла о Тедди. Когда я наконец забрела в детскую, даже не помню, для чего, то не поверила своим глазам.

Тедди лежал на полу, положив перед собой рисунок. Я заглянула через плечо мальчика и ахнула от удивления. Это была не наивная детская картинка, а настоящее произведение искусства.

Я опустилась рядом с малышом на колени и спросила, почему он решил нарисовать именно это, но Тедди лишь пожал плечами и продолжал рисовать. Замерев от восхищения, я смотрела, как он наносит последние штрихи. Потом Тедди уселся и стал критически разглядывать свое творение, по-птичьи склонив голову.

На рисунке был сад. С безупречно выверенными пропорциями и мастерски учтенной перспективой. Юный художник не упустил ни малейшей детали — внутренний дворик, лужайка и живая изгородь были прорисованы с удивительной точностью. С помощью карандашей и фломастеров ребенок искусно положил тени и передал цвета. Казалось невероятным, что четырехлетний ребенок может быть таким великолепным рисовальщиком. Глядя на мальчика, я не могла удержаться от улыбки.

— Ты очень талантливый, Тедди. Думаю, ты многого добьешься.

— Зачем ты забиваешь ему голову всякой чепухой? — спросил Грант, появляясь в дверях.

Я подняла рисунок повыше, чтобы он мог рассмотреть.

— Посмотри, что нарисовал Тедди! — воскликнула я. — Это просто чудо.

— Неплохо, — согласился Грант. — Срисовал откуда-нибудь?

Я помотала головой.

— Мне кажется, он просто нарисовал то, что видел.

— Не разрешай ему рисовать на полу, он снова испачкает весь ковер.

— Значит, у детей должен быть стол для рисования, который можно пачкать, — парировала я.

При слове «пачкать» Грант отпрянул, и я не выдержала.

— Чем же им прикажешь заниматься целыми днями?

— Я уже говорил тебе: няня водила их гулять. Кстати, пора искать новую — пока ты больна, ты не сможешь уделять детям много внимания.

— На следующей неделе начинаются занятия в школе. Зачем сейчас искать няню?

— Лорен, утром детей нужно отвозить в школу. Ты сможешь вставать рано? — спросил он напрямую. — Последние два дня ты не просыпаешься раньше девяти, а занятия в школе начинаются без четверти девять. Значит, чтобы собрать их в школу, тебе придется встать в семь часов.

— Даже если мы дадим объявление сегодня, к будущей неделе мы няню не найдем, — заметила я. — А ты сам не сможешь пока возить их в школу?

— Боюсь, это невозможно. Я начинаю прием в восемь.

— Ты, кажется, говорил, что приедет моя сестра, — неожиданно вспомнила я. — Она водит машину?

— Бог мой, я и забыл о Карен. Как только тебя отвезли в больницу, я сразу же позвонил ей, она обещала взять отпуск и приехать на следующей неделе. — Грант задумчиво потер подбородок. — Если мы ее попросим, она могла бы несколько дней возить детей в школу. А ты сможешь как следует окрепнуть.

— Какая она, моя сестра? Мы с ней ладим?

По раздраженному вздоху Гранта я поняла, что он никак не может привыкнуть к моей неожиданной амнезии.

Голос дверного звонка спас меня от неприятного разговора. Я радостно побежала открывать и с удивлением увидела на пороге полную женщину. У нее был очень короткий «ежик» волос на голове и крупные висячие серьги. Но больше всего меня поразила ее одежда — широкие шелковые брюки и гигантская фиолетовая блуза, которая простиралась на необъятной груди, словно мини-шатер.

— Привет, сестренка, — сказала она, не обращая внимания на мой довольно бесцеремонный взгляд, и подставила щеку для поцелуя. — Грант сказал, что ты на смертном одре, а ты жива-здорова и, как всегда, цветешь. Я решила помочь с детьми, пока ты болеешь, но если ты хочешь, чтобы я уехала…

— Карен?

— А кто же еще? Значит, тебя выписали из больницы?

— Это невероятно — мы только что о тебе говорили. — Я с интересом разглядывала ее лицо. — Да, меня выписали позавчера, но я не хочу, чтобы ты уезжала.

— У тебя поразительно здоровый вид для человека, который умирал пару дней назад. Так мне можно войти? Устала в дороге как собака.

— Конечно, Карен, прости. Проходи, пожалуйста. Ты как раз к обеду. Надеюсь, не имеешь ничего против запеченной картошки и мороженого?

Она недоверчиво взглянула на меня, словно услышала очень смешную шутку, но вдруг перестала улыбаться и посмотрела на меня более внимательно.

— Не пойму, в чем дело, — сказала она, протискиваясь мимо меня в коридор, — ты какая-то другая.

Сейчас она увидит, что у меня другой цвет глаз, испугалась я, но в эту минуту появился Грант. Увидев свояченицу, он подошел к ней и чмокнул в щеку.

— Вот это да! Легка на помине! Мы ждали тебя только на следующей неделе.

— Ты меня так напугал своим звонком, что я решила приехать пораньше, — ответила Карен и бросила посреди прихожей небольшую дорожную сумку. — Когда ты звонил из больницы, я подумала, что Лорен вот-вот отправится на небеса. Тогда я попросила отпуск по семейным обстоятельствам, и вот я здесь.

Она мне уже нравилась.

— Как хорошо, что ты приехала, — улыбнулась я. — Не знаю, говорил ли тебе Грант, но у меня амнезия. Совершенно ничего не помню — кто я, чем занимаюсь, что люблю, что ненавижу — ничего. Надеюсь, ты мне поможешь освежить память.

Круглое добродушное лицо Карен вытянулось, глаза едва не выскочили из орбит.

— Разрази меня гром, — только и вымолвила она.

Глава девятая

Воспользовавшись приездом Карен, Грант тут же сбежал на работу под предлогом, чтобы ему надо поработать с бухгалтерскими книгами. С какой-то даже неприличной спешкой он поцеловал нас, прихватил портфель и исчез в гараже.

— Ничего не изменилось, — заметила Карен, когда мы шли на кухню. — О, пахнет вкусно.

Я открыла духовку и увидела, что картошка почти готова.

— Позову детей обедать, — сказала я. — А ты пока посмотри, что нарисовал Тедди, он в детской. У него настоящий талант, это просто поразительно.

Избегая ее удивленного взгляда, я торопливо обулась и прошла через прачечную в сад. Как самый близкий человек Карен должна знать свою сестру лучше других; к тому же она показалась мне очень проницательной, а таких людей трудно обмануть.

Я обогнула живую изгородь и остановилась, затаив дыхание. Девочки сидели на траве напротив друг друга, рядом прыгал кролик, выискивая что-то в бурой траве; потешная свинка Джинни пыталась взобраться на колени Николь. Недалеко от девочек, в новой песочнице, наполненной белым песком, Тоби осваивал работу экскаваторщика, помогая своей любимой игрушке громким жужжанием.

Николь подняла глаза и увидела меня.

— Мамочка! Джинни уже знает свое имя! Смотри, я ее зову, и она начинает пищать!

Я подошла к детям и присела рядом на корточки. Николь что-то шептала своей любимице, а рыжая свинка пыталась засунуть голову ей под джемпер.

— Да, и она, и Блэки очень красивые и умные, — улыбнулась я и погладила Джинни. — А у меня для вас сюрприз. Приехала тетя Карен. Она погостит у нас несколько дней.

По счастливому визгу девчонок я поняла, что тетю Карен в этой семье любят. Софи и Николь схватили своих питомцев и вскочили на ноги. Мы посадили кролика и свинку в клетку, позвали Тоби и все вместе зашагали к дому.

Карен была в детской, она сидела в кресле и разглядывала рисунок Тедди. При виде нас она встала, протянула руки и сгребла племянников в объятия.

Я решила не мешать им и отправилась на кухню. Картофельные ломтики уже золотились по краям; я достала из ящика стола вилки, из буфета тарелки, очистила несколько морковок и порезала их на тонкие дольки. Потом щедро разложила по тарелкам картофель и позвала всех обедать.

— Не забудьте вымыть руки, — напомнила я.

Девочки и Тоби вскарабкались на табуреты вокруг барной стойки, которая служила обеденным столом. Вошла Карен, ведя за руку Тедди.

— Ты права, у Тедди талант, — сказала она, помогая малышу сесть на табурет. — Ума не приложу, почему никто не заметил этого раньше.

— Обычно мама не разрешает Тедди брать карандаши, — невнятно проговорила Николь с набитым ртом. — Он все пачкает.

Глаза Карен встретились с моими, и я отвернулась, чувствуя неловкость от невнимательности Лорен.