Шейла стремительно повернулась, разыскивая взглядом Бенни. Та стояла с Биллом Данном и разбирала пластинки. При виде Джека Бенни побледнела и выронила сразу три диска.

— Слава богу, они на семьдесят восемь оборотов. Туда им и дорога, — сказал Фонси, владелец пострадавшей коллекции.

— Вот это сюрприз… — промолвил Билл.

Хотя стены коттеджа дрожали от громких звуков «Убежища Эрнандо», Нэн и Джек не могли не почувствовать, что все разговоры сразу умолкли.

Легендарная улыбка Джека снова пришла к нему на выручку.

— Бросьте. Неужели вы думали, что я забыл свое обещание обеспечить напитки? — засмеялся он. Джек поставил сумку на пол и беспомощно развел руками. Бенни знала этот жест и любила его.

Наверное, это был страшный сон. Теперь он кончился, и Джек вернулся.

Бенни почувствовала, что улыбается ему.

Джек увидел эту улыбку. Хотя находился на другом конце комнаты.

— Привет, Бенни, — сказал он.

Теперь уже все ощущали наступившее молчание. Все, кроме братьев Джонсонов, которые пели «Убежище Эрнандо». Перед началом вечеринки Клодах нарядила Бенни в черное и белое. В черную вельветовую юбку и белую блузку с отделкой из черного бархата. Когда Джек увидел ее, Бенни казалась веселой и счастливой.

Он пошел к ней.

— Как поживает твоя мать? Как магазин?

— Нормально. Даже отлично. Вчера мы проводили там вечеринку. — Она говорила слишком быстро. Бенни оглянулась. Эйдан Линч брал у Нэн бутылки с вином и ставил их на стол. Клодах что-то пыталась объяснить Фонси уголком рта.

Джонни О'Брайен, который всегда говорил невпопад, подошел и дружески ткнул Джека кулаком в плечо.

— Молодец, старик. Я думал, тебя объявили вне закона.

Эйдан налил Джеку выпить.

— Джек, дружище! — воскликнул он. — Ты опять с нами, как в добрые старые времена!

— Я подумал, что будет глупо вести себя так, словно у нас кровная вражда… — Похоже, Джек все же слегка сомневался в том, что поступил правильно.

— При чем тут кровная вражда? — спросил Эйдан и тревожно оглянулся на Нэн, которая по-прежнему стояла у двери.

— Ну, так я подумал. Тем более что у меня остались общественные деньги.

Оба понимали, что деньги тут ни при чем.

— Как дела? — пробормотал Эйдан.

— Нормально. Но все кажется немного нереальным.

— Знаю, — сказал Эйдан, который на самом деле ничего не знал и даже не мог себе представить. — Как тебе работается у дяди?

— Ужасно. Ты не поверишь, насколько они тупые… — Джек положил руку на высокий комод и говорил непринужденно. Бенни сделала шаг в сторону. Ее бросало то в жар, то в холод. Она надеялась, что не упадет в обморок. Наверное, ей требовалось подышать свежим воздухом.

И тут она поняла, что Ева еще ничего не знает. Нужно пойти на кухню и предупредить ее.

Эйдан понял это одновременно с ней. Он передал Джека с рук на руки Фонси и догнал Бенни у дверей кухни.

— Я сам, — сказал он. — Если через час не будет ни меня, ни ужина, придешь ко мне на выручку.

Бенни слабо улыбнулась.

— Ты в порядке? — тревожно спросил он.

— Я о'кей. — С таким же успехом Бенни могла сказать, что она умирает. Эйдан оглянулся и поймал взгляд Клодах. Она подошла и присоединилась к ним.

Когда Эйдан пошел на кухню, Клодах сказала:

— Она может стоять у этой чертовой двери хоть всю ночь. Ну, скажу я тебе, у нее и нервы! Но я стряхнула ей пыль с ушей.

— Что?

— Она сказала: «Привет, Клодах». Очень любезно. Я посмотрела сквозь нее. Она сказала это снова. А я ответила: «Разве мы знакомы?» — Клодах была довольна своей находчивостью.

— Людям придется говорить с ней.

— Пусть попробуют. Лично я этого делать не собираюсь.

Как ни странно, Нэн оказалась в изоляции. В то время как Джека окружили друзья.

Бенни обвела взглядом комнату. Нэн, красивая и безмятежная, как всегда, с легким любопытством осматривалась по сторонам. Она не чувствовала себя здесь нежеланной гостьей. Выглядела непринужденно, хотя и не сходила с места, на котором Эйдан взял у нее бутылки с вином.

Бенни смотрела на Нэн и, как обычно, восхищалась ею. Нэн всегда знала, что сказать, как себя вести и что надеть. Сегодня вечером она была в новом платье с фиолетово-белым цветочным рисунком. Казалось, платье было снято с вешалки пять минут назад, а не проделало долгий путь в машине.

Бенни проглотила комок в горле. Нэн будет до конца своей жизни ездить в одной машине с Джеком, сидеть рядом и делить с ним то, что когда-то делила она сама… У Бенни защипало глаза. Почему она не сделала то, что он просил, не сняла с себя одежду и не легла рядом? Нужно было щедро отдать ему свою любовь, а не застегиваться на все пуговицы, отстраняться и говорить, что им пора ехать домой.

Если бы Бенни забеременела от Джека, он был бы счастлив и горд.

Он бы объяснил это своим родителям и ее матери так же, как объяснил беременность Нэн… По щекам Бенни потекли слезы.

Нэн увидела это и подошла к ней.

— Я тебя не избегала, — сказала она.

— Нет.

— Я хотела написать тебе, но мы никогда не писали друг другу писем, так что это было бы фальшиво.

— Да.

— К тому же я не знала, что сказать.

— Ты всегда знаешь, что сказать. — Бенни посмотрела ей в глаза. — И всегда знаешь, что делать.

— Все должно было случиться не так. Уверяю тебя.

Голос Нэн прозвучал слегка неуверенно, и Бенни с изумлением поняла, что она лжет. Все должно было случиться именно так. Нэн сделала то, что спланировала заранее.


Ева побелела как мел.

— Не может быть, — сказала она Эйдану.

— Положи эти штуки. — Он посмотрел на разделочный нож и вилку.

— Ну, сейчас они вылетят из этого дома. Пулей. Поверь мне.

— Нет, Ева. Не вылетят. — Эйдан проявил необычную для него твердость. — Джек — мой друг. Его нельзя выгнать. Он должен был приехать… Он привез напитки.

— Не морочь мне голову! — вспыхнула Ева. — Никому не нужны его проклятые напитки! Если это его так беспокоило, он мог прислать их с кем-нибудь… Им нечего здесь делать.

— Ева, они наши друзья.

— Больше нет.

— Нельзя сердиться на них вечно. Нужно восстановить нормальные отношения. Я думаю, они правильно сделали, что приехали.

— А что они там делают? Разговаривают со всеми свысока?

— Ева, пожалуйста. Они твои гости. Наши гости, если считать, что мы с тобой пара. Пожалуйста, не устраивай сцену. Это испортит настроение всем. Кстати, они ведут себя совершенно нормально.

Ева подошла и обняла Эйдана.

— Ты очень добрый. Намного добрее меня. Я тебе не пара.

— Может быть, ты и права. Но давай обсудим это в другое время, а не тогда, когда все ждут ужина.

На кухню пришел Билл Данн, которому понадобилась ванная.

— Прошу прощения, — сказал он, увидев их в объятиях друг друга. — Тут просто шагу ступить некуда.

— Ладно, — сдалась Ева. — Но при условии, что мне не придется с ней разговаривать.


Когда Ева пришла в комнату, Бенни танцевала с Тедди Флудом. Джек разговаривал с Джонни и Шоном. Он был таким же красивым и уверенным в себе, как всегда, и обрадовался ей.

— Ева!

— Привет, Джек. — Это прозвучало без энтузиазма, но не грубо. Она дала обещание Эйдану. Законы гостеприимства нарушать нельзя.

— Мы привезли тебе вазу. Точнее, стеклянный кувшин. Он очень подойдет для нарциссов и других цветов на длинной ножке.

Кувшин был красивый. Почему такие люди, как Джек Фоли, всегда поступают правильно? Откуда он знал, что у нее есть нарциссы? Он не был здесь с Рождества, когда в Нокглене цвел только остролист.

— Спасибо. Очень красиво, — сказала Ева. Она обошла комнату, собрала пепельницы и освободила место для тарелок.

Нэн стояла с краю и молчала.

Ева не могла заставить себя поздороваться. Открыла рот, но не нашла нужных слов. Она вернулась на кухню и постояла там, упершись в стол обеими руками. Гнев, который она ощущала, был настоящим. Его можно было снять с нее и пощупать, как красную вату.

Мать Фрэнсис, Кит Хегарти и даже Бенни часто предупреждали ее, что с приступами ярости нужно бороться. Иначе это плохо кончится.

Тут дверь открылась, и вошла Нэн. Ветер, дувший из окна, колыхал ее платье с цветочным рисунком и теребил светлые волосы.

— Ева, послушай…

— Извини, не буду. Мне нужно готовить еду.

— Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

— Много чести. Никто тебя не ненавидит. Мы презираем тебя. Это совсем другое чувство.

Глаза Нэн вспыхнули. Она этого не ожидала.

— Тебе не кажется, что все это довольно глупо и слегка провинциально? Жизнь продолжается. Эйдан и Джек остаются друзьями…

Нэн казалась гордой и уверенной в себе. Она знала, что все козыри у нее на руках. Она нарушила все правила игры и тем не менее выиграла. Не только сумела отбить парня у своей единственной подруги, переспав с ним один бог знает где, а затем заставив жениться на ней, но и ждала, что все останется по-старому, как было в прежней жизни.

Ева молчала и смотрела на нее, словно пораженная громом.

— Ну же, Ева, скажи что-нибудь. — Нэн ощущала нетерпение. — Скажи, о чем ты думаешь.

— Я думаю о том, что Бенни была твоей единственной подругой. Что изо всех нас только она любила тебя не за внешность.

Ева знала, что это бесполезно. Нэн только пожмет плечами. Если не физически, то мысленно. И скажет, что такое случается.

Нэн хватает все, что видит. Ведет себя как ребенок, который ползет к блестящему предмету. Так ей велит инстинкт.

— Джек не для Бенни. Она всю жизнь следила бы за ним и колебалась.

— А ты не будешь?