— Ты хочешь жениться на ней? — с раздражением спросил отец.

— В данный момент не хочу. Но за три недели привыкну к этой мысли. Она чудесная девушка. Мы занимались любовью. Я хотел этого. А теперь у нас нет выбора.

Уговоры начались снова. Она может уехать в Англию и отдать ребенка на усыновление. Так делают многие.

— Это мой ребенок. Я не хочу отдавать его незнакомым людям.

— Ты уверен, что он именно твой? Прости, Джек, но я должна была задать тебе этот вопрос.

— Нет, не должна была. Но я отвечу. Да, я абсолютно уверен. Когда я в первый раз спал с Нэн, она была девушкой.

Мать Джека недовольно отвернулась.

— А ты уверен, что она действительно беременна? Это не ложная тревога? Девочка могла просто испугаться. Поверь мне, такие вещи бывают.

— Знаю, что бывают, но это не тот случай. Она показала мне анализ с Холлс-стрит. Ответ положительный.

— Не думаю, что тебе следует жениться на ней. Честное слово. Ты слишком недавно с ней встречаешься. Твоей женой должна стать девушка, которую ты и все мы знаем несколько лет.

— Я познакомился с ней в первый день учебы в университете. Она была в нашем доме.

— Что ж, она действительно очень красивая… — Отец Джека покачал головой. — Сейчас ты потрясен и напуган. Подожди. Подожди недели две-три.

— Это будет нечестно по отношению к ней. Если мы скажем, что хотим подождать, она подумает, что меня переубедили. Я не хочу, чтобы она так думала.

— А как к этому относятся ее родители?

— Она все расскажет им сегодня.


Брайан Махон был трезв. Он молча сидел за кухонным столом и слушал, как Нэн спокойно говорила отцу, матери и двум братьям, что через три недели выходит замуж за Джека Фоли, студента юридического факультета.

Нэн увидела, что мать начала ломать руки и закусила губу. Мечта Эм разлетелась на куски.

— Ничего подобного ты не сделаешь! — рявкнул Брайан Махон.

— Думаю, так будет лучше для всех нас.

— Если ты думаешь, что я это позволю… — начал он, но тут же осекся. Угроза была пустая. Требовалось спасать положение.

Нэн сидела и смотрела на отца так спокойно и равнодушно, словно сказала, что собирается в кино.

— Держу пари, ты все знала, — сказал Брайан, глядя на жену.

— Я нарочно ничего не говорила Эм, чтобы ты не мог сказать, будто она меня покрывала, — сказала Нэн.

— А покрывать, слава богу, было что. Не сомневаюсь, что он тебе вдул.

— Брайан! — воскликнула Эмили.

— Ну, если так, он за это заплатит. Что бы мы ни решили. — Он вел себя глупо. Сидел с красным лицом, злился и делал вид, что владеет ситуацией, хотя на самом деле был бессилен.

— Вы ничего не решаете, — холодно ответила Нэн. — Решаю я. В субботу утром «Айриш Таймс» напечатает объявление о нашей помолвке.

— В колонке Джейни Мак? — спросил Нейси. Это была самая шикарная из трех центральных газет, которую в доме Махонов видели редко.

— Пока ты живешь в моем доме… решения буду принимать я.

— Что ж, будь по-твоему. Я здесь долго не проживу.

— Нэн, ты уверена, что хочешь этого?

Нэн посмотрела на бледную и испуганную мать, всегда жившую в тени кого-то другого. Крикливого пьяного мужа, придирчивого владельца отеля, красивой дочери, фантазии которой она поддерживала…

Эмили не изменится никогда.

— Да, Эм. И я это сделаю.

— Но как же университет… и диплом?

— Я никогда к нему не стремилась. Ты знаешь это. И я тоже. Мне только хотелось познакомиться с людьми.

Мать и дочь говорили так, словно мужчин не существовало. Сидели на кухне и говорили о рухнувшей мечте. Без обвинений и оправданий, которые были бы уместны в данной ситуации.

— Но ты собиралась замуж вовсе не за студента.

— Эм, за другого не получилось. Пропасть была слишком широка.

— И чего ты от нас ждала, сообщая такую новость? — Брайан хотел положить конец разговору, смысла которого не понимал.

— Хотела задать вопрос. Ты готов надеть выходной костюм и провести четыре часа на свадьбе, не напившись в дым?

— А если нет?

— Если нет, то мы поедем в Рим и обвенчаемся там. Я всем скажу, что отец не хочет устраивать мне свадьбу.

— Что ж, поезжай! — фыркнул Брайан.

— Поеду, если понадобится. Но я тебя знаю. Тебя хлебом не корми, дай похвастаться перед дружками и людьми, которым ты продаешь стройматериалы, что у твоей дочери будет пышная свадьба. Ты с удовольствием наденешь взятый напрокат смокинг, потому что ты все еще красивый мужчина и сам знаешь это.

Эмили Махон посмотрела на дочь с восхищением. Эта девочка стреляла без промаха. Она прекрасно знала, как заставить отца раскошелиться на свадьбу.

Теперь Брайан будет думать только об этом. И не поскупится на расходы.


— Давай поедем с ней, — предложила Кит Еве.

— Нет. Она должна сама справиться с этим.

Новости в Нокглене распространяются быстро. Если Бенни скажет людям, что ее роман с Джеком Фоли закончился, сплетен не будет. Жалость и сочувствие земляков Бенни не требуются. Ева лучше всех в городе знала, как избегать такой жалости.

* * *

Мать торчала в магазине, хотя был уже восьмой час. Бенни по привычке посмотрела в витрину, увидела ее, открыла дверь ключом, который носила с собой, и вошла.

— О господи, ты меня напугала.

Аннабел Хоган стояла на стуле и пыталась достать какую-то вещь, лежавшую на крышке буфета. Она надеялась найти рулоны бумаги с названием «Хоган». Эдди купил их много лет назад, но так и не использовал. Наверное, это те самые рулоны. Давно заросшие пылью.

Бенни полюбовалась оживленным лицом матери. Наверное, когда люди становятся старше, они привыкают к потерям и быстрее приходят в себя. Неужели это та же самая апатичная женщина, которая совсем недавно засыпала у камина и с шумом роняла книгу? Сейчас она казалась бодрой и деловитой, ее глаза были ясными, а тон — шутливым.

Бенни сказала, что она выше ростом. Как-нибудь дотянется. Это действительно оказались рулоны. Женщины бросили их на пол. Завтра они сотрут с них пыль и решат, что с ними делать.

— У тебя усталый вид. Что, выдался трудный день? — спросила мать. Да уж… Бенни сидела на лекциях и ходила по коридорам, а тем временем слух о Джеке и Нэн распространялся со скоростью лесного пожара. У нее разрывалось сердце. Пришла Шейла и выразила ей свое сочувствие, как человеку, который понес большую утрату. При приближении Бенни люди переставали разговаривать друг с другом.

Но Ева была права. Пусть одновременно с этой историей распространяется новость о том, что Бенни не надела траур. Что она говорит об этом с юмором. Ни Нэн, ни Джека в университете не было. В глубине души Бенни надеялась, что Джек вырастет как из-под земли, улыбнется, возьмет ее за руку, и все окажется кошмарным сном.

Конечно, мать ничего этого не знала. Но видела, что Бенни измучена.

Она решила поднять дочери настроение.

— Поднимись наверх и посмотри, что мы с Патси сделали за сегодняшний день. Перетащили кучу мебели на второй этаж. Подумали, что перед вашей вечеринкой нужно покрасить стены. Тогда вам ничто не помешает веселиться. Мальчики смогут ночевать здесь, а девочки — в Лисбеге…

Лицо Бенни окаменело. Она совсем забыла про вечеринку. В первый уик-энд после Пасхи было назначено грандиозное сборище. Во время встреч в дружеской компании они с Джеком только об этом и говорили. А потом он прощался с ней и занимался любовью с Нэн. Возможно, каждую ночь.

Вспомнив о том, как ее обманули, Бенни вздрогнула. Джек со слезами на глазах говорил, что он ничего не мог с собой поделать. Мол, ему так жаль, что нет слов. Она молча шла следом за матерью, оживленно говорившей о вечеринке, которая никогда не состоится.

Полное отсутствие реакции заставило Аннабел насторожиться.

— Они приедут, правда?

— Не уверена. За последнее время многое изменилось. — Бенни проглотила комок в горле. — Джек и Нэн собираются пожениться.

Мать уставилась на нее открыв рот.

— Что ты сказала?

— Джек. Понимаешь, он собирается жениться на Нэн. Так что вечеринка может не состояться.

— Джек Фоли… твой Джек?

— Он больше не мой Джек. И уже довольно давно.

— Но когда это случилось? Ты не говорила мне ни слова. Они не могут пожениться.

— Могут, мама. Завтра «Айриш Таймс» напечатает объявление о помолвке.

Лицо матери стало таким, что Бенни чуть не заплакала. На нем было написано нескрываемое сочувствие, непонимание случившегося и полная беспомощность.

Бенни лишний раз убедилась, что Ева оказалась права, неумолимо заставляя ее спасать лицо. Сейчас ей было тяжело, но если бы она промолчала и позволила матери узнать о случившемся от кого-то другого, было бы еще тяжелее. Университетская история повторилась; с потрясением, жалостью и сплетнями было покончено. О чем говорить, если Бенни полностью владеет собой? Труднее всего было делать вид, что ее с Джеком почти ничто не связывало и их маленький роман закончился сам собой, без серьезных последствий для обоих.

— Бенни, мне очень жаль. Ужасно жаль.

— Мама, все в порядке. Ты сама всегда говорила, что студенческие романы недолговечны… — Слова были правильными, но голос Бенни дрожал.

— Я думала, она…

— Она действительно очень возбуждена и… и… и так далее.

Если сейчас мать скажет что-нибудь не то, Бенни этого просто не вынесет. Господи, только бы она не стала обнимать ее и говорить о мужской ветрености…

Похоже, несколько недель деловой активности научили Аннабел разбираться в жизни.

Она несколько раз покачала головой, удивляясь нравам современных молодых людей, а потом предложила пойти домой и выпить чаю, пока Патси не отправила за ними поисковую экспедицию.