Кит приготовила им сандвичи.

— Я слишком взволнована. У меня кусок в горло не лезет, — заявила Ева.

— А я на диете. Не годится падать на последнем препятствии, — объяснила Бенни.

Но Кит была неумолима. Она не хочет, чтобы девушки упали в обморок во время танцев. Еда может стать жиром только в том случае, если успеет перевариться, а времени для этого у нее не будет. Так что наряд на Бенни не лопнет. Кит сказала, что ванная объявлена для ее жильцов запретной зоной. Впрочем, это не имеет значения. Большинство молодых людей не считает нужным торчать там целыми часами.

Кофе и сандвичи стояли на подносе в комнате Евы. Кит понимала, что девушкам нужно посмеяться и подбодрить друг друга.

Она сказала, что сегодняшняя трапеза — ее обязанность. Ева не должна думать о готовке и подаче на стол.

Она застегивали друг другу крючки и молнии. Держали лампу под нужным углом, чтобы было удобнее пользоваться карандашом и тенями. Советовались, сколько помады наложить на губы, и припудрили Бенни грудь, которая была белее ее шеи и предплечий.

— Наверное, так у всех. Просто у нас до сих пор не было возможности убедиться в этом.

Бенни прикрыла рукой вырез.

— Перестань. Клодах говорит, что это выглядит так, словно ты нарочно хочешь привлечь к своей груди внимание.

— Клодах легко говорить. Она сама носит только широкое.

— Брось. Она постаралась на славу.

— Ой ли? По-моему, я выгляжу последней дурой. — У Бенни был такой несчастный вид, что Ева вздрогнула.

— Перестань. Мы все немного нервничаем. Мне тоже кажется, что я выгляжу хищной птицей, но когда я прихожу в себя, то понимаю, что это не так.

— Конечно, не так. Ты выглядишь потрясающе. Тебе следует знать это. Ради бога, посмотри на себя в зеркало. Ты такая изящная, такая пикантная, — торопливо бормотала Бенни, пытаясь убедить свою встревоженную маленькую подругу.

— А тебе следует знать, что ты выглядишь великолепно. Что случилось? Что тебе не нравится?

— Моя грудь.

— Как, опять?

— Я боюсь того, что подумают люди.

— Подумают, что это потрясающе.

— Нет, не парни. Обычные люди.

— Какие обычные люди?

— Которые будут сначала. На вечеринке. Они могут подумать, что я потаскушка.

— Не глупи.

Кит окликнула их с лестницы:

— Можно войти и полюбоваться? Мистер Хейз приедет за вами через десять минут.

— Входите и прочистите мозги моей подруге.

Кит вошла, села на кровать и рассыпалась в похвалах.

— Бенни волнуется из-за декольте, — объяснила Ева.

— И совершенно напрасно. Пусть из-за него волнуются другие девушки и завидуют, — безапелляционно заявила Кит.

— Но…

— Это не Нокглен. Твоих родителей там не будет. — Внезапно Ева побледнела. — Что случилось?

— Ничего. — Глаза Бенни были слишком яркими.

Ева и Кит обменялись взглядами.

— Миссис Хегарти, можно мне воспользоваться вашим телефоном?

— Конечно, — ответила Кит. — Только в него нужно опускать монеты.

Бенни схватила сумочку и побежала вниз.

Они уставились друг на друга во все глаза.

— В чем дело?

— Понятия не имею, — ответила Ева. — Это как-то связано с Нокгленом. Могу побиться об заклад, она звонит домой.


— Привет, Патси. Это Бенни.

— Ты что, уже на танцах?

— Только собираюсь. Позови маму или папу.

— Бенни, их нет. Они ушли.

— Что?

— Они ушли. Часов в шесть.

— Куда уехали?

— Они мне не сказали, — ответила Патси.

— Патси, этого не может быть. Они всегда говорят, куда ходят.

— А сегодня не сказали. Зачем они тебе понадобились?

— Послушай, они нарядились?

— Это ты о чем?

— Патси, что они надели? Пожалуйста.

— О господи, Бенни, я никогда не обращаю на это внимания. Они надели пальто. — Патси старалась изо всех сил.

— Как ты думаешь, они поехали в Дублин?

— Конечно, нет. Иначе они сказали бы.

— За ними заехал Шон Уолш?

— Не знаю. Я в это время мыла посуду.

— Ты была обязана что-то заметить! — нетерпеливо воскликнула Бенни.

Патси шумно выдохнула.

— Если бы я заметила что-то ужасное, то позвонила бы в полицию! — обиженно ответила она.

— Извини.

— Ладно, все в порядке, — немного смягчилась служанка.

— Хорошо, увидимся завтра, и я все тебе расскажу.

— Вот и отлично.

— А если они вернутся…

— О господи, Бенни, конечно, они вернутся.

— Если они вернутся, то скажи, что я звонила и хотела их поблагодарить. За красивое платье и все остальное.

— Конечно, Бенни. Я скажу, что ты звонила и была очень милой и веселой.

Бенни несколько минут стояла в коридоре и пыталась восстановить дыхание.

Нет, она не станет портить Еве настроение. Расправит плечи и выпятит грудь. Пойдет на эту вечеринку. Если родители приедут туда, она скажет, что потеряла скромную манишку. Что ее сдуло ветром, когда она открыла коробку. Будет радоваться, шутить и веселиться.

Даже если они будут говорить ужасные вещи людям типа Розмари, если будут отпускать идиотские реплики о необходимости нанести ответный визит, она только еще выше вздернет подбородок.

Никто не узнает, что за этими стальными крючками, предназначенными для того, чтобы приподнять грудь, бьется сердце из свинца, окруженное измученными нервами.

Раздался звонок, и Бенни открыла дверь. На крыльце стоял мужчина в пальто и шляпе.

— Я — Джонни Хейз, которому поручено отвезти двух леди в Доннибрук. — Он с одобрением посмотрел на пышный бюст Бенни и добавил: — Но я с величайшим удовольствием насажал бы полную машину таких красавиц, как вы, и вез бы их до самых Дублинских гор.


Лилли Фоли была готова себя поздравить. Действительно, с прошлой вечеринки прошло немало времени, а лучшего предлога для новой и придумать нельзя. Соседи смогут полюбоваться молодыми людьми, собирающимися на бал. Дом будет заполнен юношами в вечерних костюмах и девушками в длинных просторных платьях без намека на претенциозность. Именно для этого и предназначены большие дома, говорила себе Лилли Фоли. Но мужу и сыновьям она этого не сказала. У них была привычка посмеиваться над тем, что они называли «материнскими пунктиками». Если Лилли Фоли нравилось видеть, как по их трехрядной аллее едут машины, и слышать шелест платьев на ступеньках, ведущих к парадной двери, то она хранила это маленькое удовольствие для себя.

Первой прибыла Шейла, одна из сокурсниц Джека. Лилли Фоли часто слышала по телефону голос этой девушки, которой было нужно обсудить с Джеком какие-то университетские дела, но видела ее впервые. Девушка оказалась привлекательной. Она надела черно-желтое платье (на вкус Лилли, чересчур броское) и сразу начала объяснять, что ее дядя — судья, а двоюродный брат — прокурор, так что она практически родилась адвокатом. За ней приехала юная пара Шон и Кармел, оживленно разговаривавшая друг с другом, но не с остальными. Лилли обрадовалась, увидев Билла Данна, красивого и воспитанного молодого человека. Он был полной противоположностью Эйдану Линчу, шутки которого были ей непонятны, а родители орали как противотуманные сирены.

Она с гордостью следила за тем, как Джек, которому чрезвычайно шел взятый напрокат смокинг, принимал гостей, непринужденно смеялся и обнимал за плечи сразу двух девушек. Чтобы понять, какая из них нравится ему больше, способностей детектива, которыми обладала Лилли Фоли, было недостаточно. Очень хорошенькая, но слишком накрашенная девушка по имени Розмари едва удостоила Лилли взглядом, но употребила все свои чары, чтобы произвести впечатление на Джона Фоли.

Ангус отнесся к своим обязанностям официанта очень серьезно. Мальчик стоял у подножия лестницы; его очки сверкали, новый галстук-бабочка в горошек был безукоризнен. Он ощущал себя центром внимания, человеком, которого заметит каждый, кто войдет и оставит пальто в столовой.

Пока что все гости были ему незнакомы. Он испытал облегчение, узнав Эйдана Линча, друга Джека со школьных времен.

— Добрый вечер, — церемонно сказал ему Эйдан. — Вы из агентства по обслуживанию банкетов? Не помню, чтобы я видел вас в общественных местах Дублина.

— Я Ангус, — сказал мальчик, донельзя обрадованный тем, что его не узнали.

— Вы очень добры, что позволяете мне называть вас просто по имени. А я — Эйдан Линч. Мои родители прошли в гостиную. Думаю, что они удовлетворяют свои потребности в питье с доктором Фоли. Показать вам мое приглашение… э-э… Ангус, верно?

— Эйдан, я Ангус, брат Джека. — Улыбка на лице малыша стала еще шире.

— Ангус? Да, верно. А я и не догадался! — сказал Эйдан, хлопнув себя по лбу.

— Что ты будешь пить? Есть сухой херес, сладкий херес, пиво и апельсиновый сок, — сказал Ангус.

— О боже… — растерялся Эйдан.

— Но только что-нибудь одно за раз.

— Ах, какая жалость! А я было собрался попросить слить все в один стакан и добавить сверху взбитые сливки. — Он притворился опечаленным.

— Ну, раз уж ты друг Джека, я спрошу, можно ли… — Ангус был готов бежать на кухню, где разливали напитки.

— Вернись, дурачок. Лучше скажи, пришла ли уже одна очень красивая маленькая смуглая девушка?

— Да, она там. С каким-то парнем. Лижет его в ухо и пьет из его стакана.

Эйдан пулей устремился в гостиную. Неужели Ева способна на такое? Может быть, она действительно смешала все напитки? Однако ее нигде не было. Эйдан обвел взглядом ярко освещенную комнату с огромной елкой у окна, заметил множество знакомых, но только не Еву.

Он вернулся к Ангусу.

— Где она? Говори сейчас же.

— Кто? — испугался мальчик.