Сглатывая вязкую слюну, резко подаюсь назад и моментально скрываюсь в своей комнате. Да, здесь потише, но всё равно слышу. Приглушённо, словно порно смотрю, а звук идёт из рядом лежащих наушников. Слышу, чёрт возьми!

Ношусь по спальне, как зверь, отсчитывая время. Когда-нибудь он же должен закончить? Неужели, можно так долго заниматься сексом? Уже час, долбанный час, то прислушиваюсь, то вскипаю сильнее. Что она с ним делает сейчас?

Восторженный крик с её именем, и в секунду всё затихает. Замираю по центру своей спальни и медленно подхожу к двери, ведущей в ванную. Слышится смех, и как распахивается другая дверь.

– Чёрт, кажется, я так не кончал ни разу, детка. Обожаю твой рот, – мурчит парень. Кривлюсь, и меня мутит от этого.

– Будешь хорошим мальчиком, я, возможно, повторю, – смеётся Джесс и, видимо, включает душ.

– Я буду самым лучшим. Для тебя. Иди сюда.

И снова смех, а затем тихий и очень приглушённый стон Джесс. Да ладно? Опять?

– Я спать хочу! Живо вон из ванной! – Из груди вырывается крик, и я ударяю ладонью по дереву. Чёрт, да я весь дрожу и одновременно сжигаю себя изнутри.

– Тебе никто не мешает, придурок. Сними номер в гостинице! – Кричит в ответ Джесс, и звук льющейся воды стихает. Дверь хлопает. Закрываю глаза и растираю лицо, чтобы прийти в себя.

Я не ожидал такого. Всё мог бы придумать себе, но только не то что моя племянница будет устраивать такой забег на длинную дистанцию. Зои это терпит? Да не поверю! Завтра же позвоню ей и скажу… чёрт, я не могу. Не хочу портить им отдых, значит, завтра кто-то сильно получит по заднице. Пусть развлекается, потому что я вернулся. Заставлю её стать той, кого помню. Хватит с меня этого. Она не должна быть такой, я видел её будущее другим, но не шлюхой. Нет, моя конфетка никогда не станет шлюхой! Никогда!

Глава 4

Головная боль от ночных приключений Джесс с силой сдавливает лобную часть. Голод буквально изъедает желудок, а тело затекло в кресле, которое выбрал для сна в спальне сестры. Здесь было не слышно того, что происходило. И когда моё терпение окончательно лопнуло, то я с грохотом закрыл дверь и поплёлся сюда. Чёрт, меня обижает, что с моим мнением не считаются. На работе все уважают, а здесь сумасшедший дом.

От этого моё настроение ещё мрачнее, чем раньше. Я зол, настолько зол, что мне плевать, как сейчас выгляжу. Тело ломит, голову разрывает, кислота на языке, и абсолютное желание рвать и метать.

Спускаясь по лестнице, слышу девичий смех. Хмурясь, прохожу на кухню, где присутствуют, кроме моей мучительницы, ещё двое. Одна невысокая блондинка с пышными формами, а другая с ядовитым розовым цветом волос, высокая и довольно яркая.

– Что здесь происходит? – Грубо спрашиваю я, чем привлекаю всех щебечущих девушек. Они поворачиваются в мою сторону, а я смотрю в насмешливые глаза Джесс.

– Джи, ты не упоминала о том, что завела старичка, – хихикает блондинка.

– А неплох. Привет, красавчик, – подмигивает мне розововолосая.

Чёрт, они все одеты, словно раздеты. Каждая в коротких шортах, кедах и каких-то обтягивающих топиках. Это модно?

– Чего надо, Флинт? – Недовольно спрашивает Джесс.

– Чего надо? Я тебе сейчас покажу, чего мне надо…

– Оу, это тот самый? – Перебивает меня блондинка, уже с наибольшим интересом оглядывая мои спортивные штаны и футболку, наверное, очень помятую.

– Да, тот самый придурок. Ты мешаешь нам. Мы планируем вечеринку, – кивает Джесс и отталкивается от кухонного островка.

– Юная леди, помой язык с мылом и не только язык. Какая к чёрту вечеринка? Я запрещаю тебе это. Я… – осекаюсь, когда мой взгляд проходит по стройным ногам Джесс и останавливается на розовых трусиках, которые ничего не скрывают, как и короткая футболка. Минутное молчание, прерываемое шёпотом девушек, вводит меня в ступор. Дерьмо, от которого я покрываюсь краской и резко поднимаю голову к потолку.

– Прикройся ты, – недовольно бурчу.

– Это мой дом. Как хочу, так и хожу. Если что-то не нравится, выход знаешь где. Ты точно знаешь, где выход, – ехидно отвечает Джесс. От этого отношения мне уже плевать, как она выглядит, я опускаю взгляд и тут же натыкаюсь на оттопыренную задницу, а её обладательница что-то ищет в холодильнике.

– Так ты будешь на вечеринке, Флинт? – Спрашивает меня блондинка.

– Нет. И вы тоже все живо по домам. Вечеринка…

– Будет, – спокойно перебивает меня Джесс и выпрямляется с баночками газировки. – Она будет самой запоминающейся. Алкоголь. Музыка. Танцы и веселье. Не так ли, девочки?

– А то. Мы планируем её больше месяца, – готово кивает розововолосая.

– Джасмин, на минуту, – указываю взглядом на гостиную, кипя уже от праведного гнева.

– Мне надо с ним разобраться, а вы пока составьте список алкоголя. Бармен у нас есть, а ещё музыка. Хотя и это есть…

– Джасмин, живо! – Повышая голос, перебиваю девушку, отчего она цокает и закатывает глаза.

Выхожу в другую комнату и терпеливо (вру, ни черта нетерпеливо) жду, когда появится. Как только входит, хватаю её за локоть и тащу к дальней стене.

– Это грубо, Флинт, – нагло заявляет она и вырывает свою руку из моей хватки.

– А теперь слушай меня, девочка, никакой вечеринки, никакого алкоголя…

– А теперь слушай меня, придурок, ты закроешь свой рот и спрячешься, чтобы я тебя не видела. Даже голоса твоего не слышала. Понял? – Со злостью цедит каждое слово. Стерва.

– Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? – От её слов бросает в жар, который ещё больше распаляет ярость внутри.

– Прекрасно, с уродом, который всё портит, – кивает она.

– Прекрати меня обзывать, иначе я тебе рот вымою с самыми едкими средствами. Ясно? Никакой вечеринки в этом доме, я позвоню твоим родителям, испорчу им отдых, и они прилетят сюда, чтобы надрать твою задницу, – угрожаю, а ей хоть бы хны. Стоит, да ещё и улыбается. Наглая девица, которую я сам готов отлупить. Да ещё не помогают воспоминания ночи, и от этого перевожу взгляд на её губы. Фу, отвратительно, если она…

– Вперёд, потому что мама с папой знают о вечеринке. И они дали добро. Поэтому мне откровенно насрать на твои слова. Только тронь меня, я тебе вибратор в задницу засуну, – заканчивает ядовитую речь таким же смехом, от которого ещё немного и крышу сорвёт.

– Нет, я сказал, – хватаю её за локти и встряхиваю. – Мне хватило по горло того, что ты ночью устроила. Надеюсь, у тебя всё болит сейчас, и так же хреново, как и мне.

– Не дождёшься. Мне нравится, когда болит. Съел, Флинт? – Смеясь, толкает меня, отчего выпускаю её из рук.

– И да, ещё одно. Ты меня раздражаешь, а я не люблю, когда на меня так действуют. Попробуешь сорвать мою вечеринку, я вытащу всё твоё грязное бельё, тем более его в интернете достаточно. Твои жёны обожают обсуждать тебя и твою неспособность их удовлетворить. Такой крупный и красивый, а член так и не вырос. Жалко, – выпячивает издевательски нижнюю губу, а по мне пробегает ледяная волна. Сглатываю от унижения, и хочется выть. Она же ни черта не знает обо мне, как и все они.

– Теперь понимаю, почему ты здесь. Сбежал от женщин, которые тебя бросили. Неприятно, правда? Наконец-то, и ты понял, что такое быть брошенным. Хорошего дня, дядя, – подмигивает мне и медленно направляется обратно на кухню, сверкая оголёнными ягодицами, разделёнными тонкой полоской трусиков.

А для меня это словно удар под дых, такого предательства ещё не видел. Да, я знаю, что они распускают слухи, но не думал, как это скажется на мне сейчас. Мне было плевать раньше, пока сам не услышал. Теперь же и Джесс знает, какой я неудачник. И с членом у меня всё хорошо. Нормальный размер. Прекрасный размер. Обидно и больно. Снова эта девочка уколола по тем участкам, которые хотел бы подлатать. Но сейчас делать это неимоверно сложно.

У меня нет выбора, как быстро принять душ, переодеться и смыться из дома, прихватив ключи от машины Скота. Мне следовало бы вернуться и настучать Джесс по её голове, но я бегу. Бегу от всего, что ещё может она сказать мне. Бегу, потому что это мучение слышать от той, кто когда-то был для меня ангелом, нелицеприятные речи. Всё разбилось, ничего из прошлого не осталось. И, наверное, это тоже моя вина. Она ненавидит меня, и бесполезно даже думать о том, чтобы наладить отношения. Их больше нет. Ничего нет, и меня нет.

Я думал, что приеду в Саванну, и всё улучшится. Ответы сразу же найдутся, но ерунда. Наоборот, понимать, насколько ты везде теперь лишний – убийственно. У меня нет никаких достижений, кроме денег и статуса самого глупого мужчины в Нью-Йорке, а теперь ещё и униженного племянницей. Я не знаю, что мне делать. Как справиться со всем этим, навалившимся на меня. Это подобно щелчку. Ты живёшь, наслаждаешься каждой минутой, которая тут же забывается, а потом встречаешь одиночество.

Даже бродить по родному городу становится неприятно. Многое изменилось, всё поменялось, даже старый дом сестры уже снесён, и на этом месте какое-то кафе. Родители продали своё жилье и купили мне квартиру на окраине Нью-Йорка, которая тоже сейчас продана, ведь я поднялся. Для такого как я было стыдно жить в однокомнатной квартире, и появился пентхаус.

Когда-то жизнь мне представлялась иной, где всем правят деньги. Они у меня есть, а вот самой жизни нет. Да, я неразборчив в женщинах. Да, слишком сильно ими увлекаюсь. Да, это мои грехи. Но я не виноват, что такой. Мне необходима была семья, я хотел её. Хотел своего счастья и искал это с каждой, верил в это, жаждал доказать Зои, что у меня всё получится, и я стану не менее прекрасным мужем, как она женой. Ни черта.

Больше ничего не чувствую, кроме разочарования в себе. Мне тридцать, и я никто. Это разрывает меня. Я больше не вижу красок, только выгоду. Больше не знаю, что такое любовь, и есть ли она, вообще. Для меня есть ли? Выдали мне это чувство? И кто их выдаёт, тоже не знаю. Боже, мне плохо. Мне тошно, и я не вижу света. Но разве кому-то это интересно? Нет. Даже мне самому уже не хочется копаться в себе. Лучше бы уехать и снова жить так, как прежде. Но, отчего-то, уверен, как прежде, уже не получится.