Лина Мур - Небеса всё знают

– Что? – Моё лицо вытягивается.

– Нет, я не против, если ты будешь разгуливать по дому в таком виде, но на улице тебя примут за любителя виагры. Не пугай народ, – её глаза блестят от наслаждения, оттого что она говорит это. А я оконфужен, готов провалиться сквозь землю или засунуть голову в песок, да хоть куда.

– Мы… ты обещала, что мы не будем говорить на такие темы, – сглатывая, произношу я.

– Прости, но мне так нравится издеваться над тобой. И твой румянец очень мил, – смеётся Джесс.

– Мой что?

– Румянец. Это такая реакция тела, когда тебя ловят на чём-то тайном.

– Я не краснею! Мне тридцать!

– У тебя румянец. И ты такой смешной, – она стучит по столу ладонью, и это вызывает во мне желание наказать. Ох, сейчас она получит.

– Румянец, значит, у меня? – Медленно поднимаюсь со стула и направляюсь к холодильнику.

– Да. Что ты делаешь?

– Не хочу хлопья, – пожимая плечами, открываю дверцу и ищу взглядом свёклу. Подхватываю её и закрываю то, что собираюсь вытворить своей спиной.

– Ну так что, Флинт, пойдёшь снимать напряжение на вечеринку? – Продолжает тему Джесс, пока я разрезаю ножом свёклу на две части.

– Обязательно, – тяну слово, поворачиваясь к ней.

– Я с удовольствием составлю тебе компанию, – шаг за шагом приближаюсь к Джесс, пряча за спиной свёклу.

– Но тебе кое-чего не хватает, – обхожу девушку, замечая, как нарушается её дыхание.

– И чего же? – Шепчет она, когда я, останавливаясь за её спиной, наклоняюсь к уху.

– Вульгарного макияжа, – моментально вскидываю руки, и свёкла касается лица Джесс. Я натираю её щёки, а она визжит. Лупит меня и толкает стул, отчего подаюсь назад и выпрямляюсь.

– Ты совсем больной? – Кричит она, стирая сок свёклы, впитавшийся в её кожу.

– Вот так ты станешь… станешь самой незабываемой на вечеринке, – хохоча, бросаю свёклу в раковину.

– Я убью тебя! Флинт, я сейчас придушу тебя! – Джесс топает ногами, а я не могу остановиться. Смех не даёт даже дышать.

– Сначала доберись до меня, – отхожу спиной назад и вылетаю на задний двор.

Не помню, чтобы грудь сдавливало от веселья и громкого хохота. Воинственный крик раздаётся позади. Поворачиваю голову и вижу Джесс, несущуюся на меня. От этого меня разрывает от смеха, и я слетаю по ступенькам на траву.

– Теперь твоя очередь! – Девушка прыгает на мою спину и прижимает к лицу что-то прохладное.

– Джесс! – Пытаюсь снять её с себя, но только падаю на землю и дёргаюсь. Крик, визг, смех и она уже сидит на мне, растирая по лицу, шее, футболке тот же самый свекольный сок.

– Нравится? Получай! – Хохоча, она вдавливает в мою кожу свёклу. Обхватываю её за талию и резко опрокидываю на спину. Прижимаю её запястья к траве, встречаясь с широкой улыбкой, бордовым лицом и сверкающими голубыми глазами.

– Ты сумасшедшая, – жмурюсь, и не могу оборвать это ребячество.

– Первый начал. Ты тяжёлый, Флинт, – она дёргает бёдрами, передавая моему сейчас особо чувствительному органу сигнал, чтобы он моментально проснулся.

– Будешь продолжать, раздавлю, – угрожаю ей.

– Всё, раздавил, – она высовывает язык, имитируя мультяшную смерть, вызывая очередную порцию смеха.

– Больная, – отпускаю её и сажусь на траву, вытирая лицо футболкой, на которой тут же остаются пятна.

Джесс приподнимается на локтях и с улыбкой наблюдает за мной.

– Сейчас бы позагорать, – мечтательно произносит она.

– Твои щёки уже загорели, – поддеваю её.

– На себя посмотри.

– Вот как я поеду в город, Джесс?

– Не я это придумала, но мне понравилась идея. Интересно, а если взять что-то другое. К примеру, малину и растирать по телу, а потом слизывать, это будет вкусно? – Задумчиво рассуждает она. В моей голове вспыхивают картинки ягод на её теле, и язык сводит от желания, как и всё тело.

– Если хочешь подцепить какую-то гадость, то вперёд, – бурчу я, поднимаясь на ноги.

– Ладно, буду использовать, как обычно, взбитые сливки. Клише, – отзывается она.

– Ты знаешь, что свёкла не смывается? – Она догоняет меня, когда я захожу в дом.

– Тебе придётся это смыть с меня, иначе оба останемся здесь. И никакой вечеринки.

– Так, ты идёшь со мной? – Удивляется она, поднимаясь по лестнице рядом.

– Всегда мечтал оттаскать тебя за волосы. Возможно, ты подаришь мне и такое, – хмыкаю я, а Джесс смеётся.

– Извращенец, – она толкает меня в бок и входит в спальню.

– Кто бы говорил, – следую за ней.

В ванной комнате останавливаюсь напротив зеркала, и мой рот приоткрывается. Если я был добр к Джесс, и у неё окрашены лишь щёки, то у меня всё лицо, волосы, даже ресницы и футболка. Я ужасно выгляжу.

– Мда, красавец ещё тот, – хихикает Джесс, и я посылаю ей злой взгляд.

– Если ты будешь долго тереть, возможно, и смоешь, – продолжает она.

– Занимай этот душ, я пойду в родительский, – бросает Джесс и выходит из ванной комнаты.

Прекрасно. Просто замечательно. Думал ли я о последствиях? Нет. И, чёрт возьми, мне нравится это. Плевать на то, что я похож на племенного самца, подготовленного для жертвоприношения, но я пережил такой взрыв внутри, какого не помню. Там, на лужайке, я жил, дурачился и смеялся. Когда я это делал в последний раз без причины? Очень давно. С Джесс. А обычно смех не запоминается, кроме тех случаев, когда он живой. Имеет оболочку, силу и жажду продлить его. Именно это я перенёс в себе.

Забираюсь в душ и до боли тру мочалкой лицо, оттираю волосы. Проделываю эту процедуру энное количество раз, прежде чем выйти и недовольно посмотреть на себя. Теперь я похож на помидор. Лучше быть жертвой, чем овощем.

Вытираясь полотенцем, натягиваю боксеры и штаны и рассматриваю футболку. У меня нет свежей одежды. Я не шутил. Действительно, то, что я взял с собой, закончилось. И мне не в чем идти.

– Ты как? – В ванную входит Джесс, втирая в лицо крем, который она держит в руках.

– Она испорчена, – приподнимаю футболку.

– Пошли, – она заходит к себе, а я за ней.

Закрывает баночку с кремом и бросает на постель, затем копошится в шкафу и достаёт пакет в красивой упаковке.

– Возьми. Это я купила когда-то тебе. Может быть, подойдёт, – она протягивает мне свёрток.

– Эм… спасибо, – тихо отвечая, принимаю его из её рук и, бросая футболку на пол, открываю подарок.

Разворачиваю футболку, и мои глаза расширяются. Слышу хихиканье Джесс.

– Я была тогда очень зла на тебя, – поясняет она.

– Я осёл? – Читаю надпись и опускаю футболку.

– Я была сильно-сильно зла на тебя, – кусая губы, чтобы не расхохотаться, оправдывается она.

– Серьёзно?

– Ага. Но если ты её наденешь, обещаю, что больше не буду сердиться.

– То есть стать снова посмешищем, – усмехаюсь я.

– Нет, Флинт, забудь. Это была шутка, и мы найдём тебе что-нибудь у папы, – мотает она головой.

– Знаешь, я последние годы и был посмешищем. Надо мной смеялись все друзья, делали ставки, как долго продлится мой брак, и когда я женюсь снова. За спиной. Они высмеивали меня не в глаза. А вот это, – приподнимаю футболку, наблюдая, как девушка теряется от моих слов, – не несёт обиды. Мне не стыдно быть смешным. Мне стыдно быть тем, над кем смеются.

– Флинт…

– Я осёл, ты права. И я надену её, потому что смеяться с тобой мне нравится, – натягиваю футболку, тесно облегающую мой торс, и уверенно смотрю в тёплые голубые глаза.

– Они просто идиоты, которые ничего не понимают. И ты в ней выглядишь очень сексуальным ослом, – улыбается Джесс.

– Тогда поеду покорять Саванну.

– А завтрак?

– Перекушу в городе. Ты обещала постирать мою одежду. Она в спальне, – напоминаю ей.

– Хорошо. Тогда до вечера, – кивает девушка, провожая меня к двери.

– До вечера, конфетка, – подмигивая ей, выхожу из комнаты и, подсвистывая себе под нос, сбегаю по лестнице.

Да, наверное, это очень глупо и говорит о том, что я ещё не вырос, раз надел такое. Для других, да. Но для меня всё иначе. Мне не стыдно. Первый раз за всю жизнь мне не стыдно быть ослом, который может совершать глупости. Не страшно признавать их. Мне плевать на то, как на меня посмотрят сейчас. Мне хорошо, потому что смех Джесс никогда не был злым. Она несёт с собой лёгкость и вызывает у меня желание улыбаться.

Чёрт, я хочу вернуться вечером домой и увидеть её на кухне, ожидающую меня. Сесть за стол и болтать обо всём, смеяться, дурачиться и заниматься чем-то вместе. Я не желаю улетать обратно, и это ставит на кон мой бизнес. Невозможно постоянно управлять им отсюда. Моё присутствие необходимо там, но не сейчас. Я не готов выбирать. Ещё очень рано. Но единственное, что я понял – смех может быть разным. И я буду смеяться. Над собой. Это развяжет узел на сердце и даст возможность немного ослабить стяжку.

Делаю глубокий вдох, пытаясь избавиться от запаха краски, впитавшегося в мою кожу, разъедающего глаза и слизистую носа, хотя уже двадцать минут сижу в машине перед домом и восстанавливаюсь. И если я, здоровый и взрослый мужчина, не могу терпеть эту химию, то, что говорить о Джесс. Не представляю даже, как долго она терпела это. Здесь не только отравиться можно, но и жизнь отдать. Поэтому за сегодняшний день я сделал несколько дел. Как и обещал, покрасил стол и покрыл его лаком. Очистил комод и самое главное, купил другую краску. Того же оттенка, но дороже и качественней, её доставят завтра. Поэтому мне ещё предстоит придумать причину, по которой Джесс останется дома. Да, это отвратительно, что мне придётся её обмануть, но у меня нет выхода. Травиться не позволю.

Подхватываю коробки с двумя разными пирогами, которые мне всучила после обеда Кики, пакет с банками для покраски беседки и выхожу из машины.

– Я дома! – Кричу с порога, и через несколько секунд наверху лестницы появляется Джесс в халате.