— Это я! — прокричала я, отчаянно подпрыгивая на месте. — Я вернулась! Прости за скандал, Дэн. Я просто полная дура. Я не хотела ничего такого говорить.

У меня на глазах выражение лица Дэна изменилось. На смену волнению пришло разочарование. Я замерла с поднятыми руками. Что произошло? Почему он перестал улыбаться? Он злился на меня? Я сорвалась с места и добежала до двери.

«Скорее, — думала я, нервно переступая с ноги на ногу, — скорее, Дэн. Просто открой дверь и впусти меня».

Заскрипели половицы, послышались тяжелые шаги.

Дверь медленно приоткрылась.

— Здравствуйте, — проговорил Дэн. — Могу я вам чем-то помочь?

— О, как смешно, — отозвалась я, чувствуя, что вот-вот взорвусь от радости. — Просто впусти и обними меня.

— Извините? — Дэн озадаченно нахмурился. — Я вас не расслышал. Будьте добры, повторите.

— Я умерла. Я знаю, — проговорила я, продолжая безумно улыбаться. — И я все еще мертва, типа того… но я вернулась к тебе. Только сначала мне надо выполнить задание. Я должна…

— Кто вы такая? — спросил Дэн, смерив меня взглядом с головы до ног. — И что вам нужно?

Мне стало худо. Глаза Дэна смотрели на меня как-то неправильно. Он выглядел холодным и далеким и совсем не радовался моему появлению.

— Дэн, это я, — сказала я, просунула руку в приоткрытую дверь и погладила его по щеке. — Это я, Люси. С тобой все хорошо? Ты шокирован, да?

Дэн вздрогнул, как от ожога, и грубо оттолкнул мою руку.

— Какого черта вы делаете, а?

— Впусти меня, — умоляюще простонала я, а Дэн был готов закрыть дверь. — Перестань шутить. Ты меня пугаешь.

— Если вы потеряли голос, — буркнул Дэн, — дальше по улице есть аптека.

А потом он захлопнул дверь у меня перед носом.

— Дэн! — воскликнула я и забарабанила по двери обоими кулаками. — Дэн! Это я, Люси. Это Люси! Впусти меня!

Дверь снова открылась.

— Послушайте, — произнес Дэн сквозь зубы, глядя на меня с отвращением. — Не знаю, кто вы такая и что вам нужно, но мне этого дерьма точно не надо. Просто ступайте прочь.

Он снова закрыл дверь, а я уставилась на блестящую поверхность, выкрашенную светло-голубой масляной краской, на серебристые цифры номера квартиры 33 и сглотнула слезы. Что произошло? Почему Дэн не узнал меня и не впустил?

Я еще пару раз тоскливо побарабанила в дверь, выкрикивая имя Дэна, но он не вышел. В полном отчаянии я перебежала к окну и постучала в стекло. Дэн сидел на диване, обхватив голову руками.

— Я вернулась, Дэн! — крикнула я. — Я вернулась к тебе!

Он встал, подошел к окну и в упор уставился на меня. На краткий миг мне показалось, что он узнал меня. Но он тут же задернул шторы и исчез за ними.


Я не сразу возвратилась в Дом потенциальных призраков. Я дошла до Примроуз-Хилл,[25] села на скамейку в темноте и долго смотрела на мерцающие огни Лондона. Зрелище показалось бы красивым, если бы мне не было так гадко и одиноко.

Я никак не могла забыть лицо плачущего Дэна. Я никогда, никогда не видела его таким несчастным. На самом деле за семь лет, что мы прожили вместе, он плакал всего четыре раза. А именно:

Когда он приехал ко мне после гибели моих родителей.

Когда его мать сообщила ему о том, что у нее — рак молочной железы. При ней он не плакал, а потом приехал ко мне, уткнулся носом мне в шею и рыдал.

Год спустя, когда мать оповестила его о том, что у нее официально признали ремиссию.

Когда мы смотрели «Список Шиндлера» на DVD. В конце фильма, когда Шиндлер сжимает кольцо, сделанное для него евреями, и кричит: «Я мог бы спасти больше… еще одного еврея, еще двоих!», Дэн вдруг всхлипнул. Когда я включила свет, у него глаза были красные от слез.

Для такого крепкого мужчины, каким был Дэн, наверное, и этого многовато, а я вообще раньше ни разу не видела плачущих мужиков. А то, как Дэн страдает из-за моей смерти, стало для меня самым жутким зрелищем. И в ту долю секунды, когда мне показалось, что он узнал меня, я поняла: я приняла верное решение, вернувшись на землю. «Нет ничего важнее, — подумала я, глядя на мигающее вдали „Око Лондона“, — чем то, чтобы мы с Дэном снова были вместе». Сколько раз он спасал меня, пока я была жива. А теперь ему была нужна я. Даже если стану всего-навсего призраком, по крайней мере, он будет знать, что я забочусь о нем.

Я решительно встала со скамейки. Для того чтобы выполнить задание, мне следовало вернуться в Дом потенциальных призраков и выяснить, почему Дэн меня не узнал. Нельзя было терять ни минуты.

ГЛАВА 7

Все окна в Доме потенциальных призраков горели, поэтому я повернула дверную ручку и резко потянула дверь на себя. Она оказалась запертой.

— Брайан! — крикнула я в щель почтового ящика, боясь, что и сюда меня не впустят. — Это Люси! Можешь меня впустить?

С верхнего этажа донесся грохот. Потом послышались шаги по лестнице, и дверь открылась.

Брайан вырядился во все военное — рубашку цвета хаки, камуфляжную куртку и штаны. Через плечо была переброшена пара армейских ботинок, связанных шнурками. На обеих его щеках красовались три черные полоски.

— А, Люси, — облегченно выдохнул Брайан. — Слава богу, ты вернулась.

— Рада, что ты по мне скучал, — сказала я. Хотя бы Брайан знал, кто я такая. — Мне нужно задать тебе множество вопросов. Во-первых, я хочу узнать, почему…

— Поговорим потом, — прервал меня Брайан, подняв руку. — Сначала мы должны спасти Клер.

— От чего?

— Дословно она сказала вот что, — вздохнул Брайан, натягивая тяжелые черные ботинки: — «Я этой сучке голову оторву. Приходи и помоги мне».

— Что?! — воскликнула я. — Ты же не станешь помогать Клер кого-то избивать?

— Конечно, нет, — хмыкнул Брайан, отодвинул меня в сторону и захлопнул дверь. — Я хочу помешать Клер. И ты мне поможешь.

— Ну уж нет, — буркнула я. — Клер со мной себя вела по-свински, и…

Брайан уже вышел за калитку и трусцой побежал по улице, словно чокнутый спецназовец.

Я повернулась к двери и толкнула ее плечом. Дверь не поддалась. Черт! Я обернулась. Я поняла, что нужно догнать Брайана и идти с ним; в противном случае мне придется сидеть на ступеньках и ждать возвращения моих дорогих соседей.

Я опрометью помчалась следом за Брайаном. Быстрый бег давался мне нелегко. Разболелись бедра, напомнил о себе шов, оставшийся после удаления аппендикса. Надо же — мертвая, но при этом такая хрупкая, уязвимая. Разве это справедливо?

— Брайан, — выдохнула я, когда мы поравнялись с автобусной остановкой, — ты, случайно, в территориальной армии[26] не служил?

Брайан кивнул и утер пот со лба.

— Служил, было дело. А как ты… Автобус, — сказал он.

И точно, из-за угла выехал красный двухэтажный автобус. Он остановился рядом с нами. Брайан заплатил за проезд и быстро поднялся на верхний уровень. Я пошла за ним и поднялась по ступенькам, держась за поручень. Брайан остановился на верхней ступеньке и стал резко вертеть головой то вправо, то влево — совсем как судья на теннисном матче.

— Ищу место, где бы нас не подслушали, — объяснил он шепотом с таким видом, словно мы с ним выполняли какое-то секретное военное задание.

Я протиснулась мимо него, поскольку мне ужасно хотелось поскорее сесть, и плюхнулась на переднее сиденье.

— Если мы будем сидеть здесь, — сказала я, потянув Брайана за руку, — то сможем смотреть в окошко и следить, не увяжутся ли за нами подранки.

— Ты, наверное, хотела сказать «подрывники», Люси, — шепнул Брайан, осторожно пристроившись на краешке сиденья, чтобы не прикасаться ко мне.

Я почувствовала, что краснею.

— Да.

— Мы никаких подрывников не ищем, — нахмурив брови, объяснил мне Брайан. — Мы ищем Клер. Она сказала мне, что находится в пабе под названием «Дублинский замок» в Кэмдене.

Я изумленно уставилась на него, ошарашенная тем, что он только что сказал. Не то было важно, что Клер — порядочная сучка, и не то, что Брайан — вонючка, а то, что мы могли общаться мысленно. Как вам это, а?

— Ты и мои мысли можешь читать, Брайан? — с надеждой спросила я. — Можешь сказать, о чем я сейчас думаю?

— Конечно, нет. — Он отодвинулся на самый край и посмотрел на меня, как на чокнутую. — Я говорил с Клер по телефону, Люси. В коридоре есть телефон, рядом с кухней, в шкафу.

— О, вот как.

Повисла пауза. Я стала смотреть в окно, щелкая замком сумочки. Внизу, на улицах северного Лондона, еще кипела жизнь. Сердитые водители раздраженно сигналили, парни стояли около закусочных, курили и бросали взгляды вслед проходившим мимо девушкам. Мужчины в деловых костюмах, отчаянно мечтавшие поскорее попасть домой, проталкивались через толпы хохочущих подростков. Влюбленные парочки, рука в руке, останавливались перед витринами ресторанов и рассматривали меню.

— Брайан, — наконец выговорила я, — как это могло получиться, что у меня в бумажнике появилось двести фунтов, а мои карточки и все прочее исчезло?

Брайан усмехнулся.

— Ты еще не прочла руководство?

— У меня времени не было, — сказала я, повернувшись к окну и уставившись на страстно обнимающихся у окошка паба влюбленных. — Я отправилась навестить своего жениха.

— И?

— Это было просто ужасно, — призналась я. У меня задрожала нижняя губа, и я всеми силами постаралась сдержать слезы. — Он не узнал меня, Брайан.

— Ох, Люси, — вздохнул мой попутчик. — Если бы ты прочла руководство, ты бы поняла, что этого следует ожидать.

— Но я выгляжу, как раньше, — возразила я, обернувшись и посмотрев на Брайана. — Я смотрелась в зеркало.

— Я знаю, — кивнул Брайан. Его глаза были полны сочувствия. — Я вижу тебя такой же, какой ты видишь себя в зеркале. И Клер тебя такой видит. Но другие люди, живые, видят нас немного иначе, Люси. Это называется временным сдвигом восприятия.