– Лили, – прошептал он. – О боже, Лили…

Она открыла глаза и посмотрела на него сверху вниз, едва заметно улыбаясь.

– Приветствую вас, садовник, – сказала она как ни в чем не бывало. – Хороший сегодня денек, правда?

– Хороший денек?… – прохрипел с непривычки Паскаль; все это время он провел в молчании и лишь во сне звал Лили. И вот сейчас… Сейчас она сидела на стене аббатства, беззаботно покачивая ногой. – Ты что, с ума сошла?! – преисполнившись гневом, воскликнул Паскаль. – Что ты тут делаешь?!

Лили чуть наклонилась вперед.

– А ты как думаешь? Вот, сижу… Говорю с тобой…

– Я просил тебя не преследовать меня!

– Я должна была тебя увидеть, – возразила Лили.

– Зачем? Ты задумала снова упасть к моим ногам и заявить о попытке изнасилования? Ничего не выйдет. Я уже на тебе женат. Что ты сейчас можешь со мной сделать?

– Может, вызволить тебя отсюда? – предложила Лили.

– Ублюдок, за которым ты явилась сюда в первый раз, уже вернул к жизни землю твоего брата! – в ярости закричал Паскаль. – Чего еще ты от меня хочешь?! Герцогского титула?

Лили в недоумении смотрела на мужа.

– Паскаль, чем ты?…

– О твоем вранье, вот о чем! О том, как ты использовала меня, чтобы получить желаемое.

Дымчато-серые глаза Лили вспыхнули гневом.

– Так вот что ты обо мне думаешь? Ты думаешь, что я тогда отправилась тебя искать, потому что знала, что ты – бастард Сержа? Да ты совсем спятил!

– Хватит прикидываться! Я слышал твой разговор с матерью. Каждое слово слышал!

– Может, ты и слышал каждое слово, но ничего не понял. Паскаль, что с тобой? Я думала, ты знаешь меня всю, снаружи и изнутри – в буквальном смысле.

– Я тоже так думал, – со вздохом пробормотал Паскаль. – Думал до того момента, как услышал, что ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что все это затеяла.

Лили стукнула кулаками по стене.

– Ты и впрямь думаешь, что я настолько глупа?! Думаешь, я стала бы бросаться с шестиметровой стены, рискуя разбиться насмерть?!

– Нет, ты бросилась со стены, так как знала, что я буду вынужден проверить, не пострадала ли ты. И после этого ты заявила, что я тебя домогался! Неудивительно, что ты так спокойно восприняла сообщение о том, что у меня есть медицинская подготовка. Ты знала об этом до того, как полезла на стену!

– Да ты и впрямь сошел с ума.

– Ты так думаешь, Лили? Я уверен: ты знала, что аббатство зависит от пожертвований твоего отца и что Дом Бенетард считал себя ответственным перед ним за твое благополучие. И ты знала, как поступит твой отец.

Лили в изумлении покачала головой.

– Неужели ты думаешь, что я плела интриги для того, чтобы женить тебя на себе? Неужели считаешь, что я вышла за тебя лишь для того, чтобы вернуть к жизни виноградники Жан-Жака? И все это – из-за какого-то суеверия?! Так насколько же я, по-твоему, глупа? И как ты вообще можешь подозревать меня в таком коварстве? Ты оскорбляешь меня, Паскаль!

– Но разве есть иное объяснение? Ты не можешь отрицать факты. Мы оба знаем, что именно так все и произошло.

– Я не бросалась тебе под ноги, а упала, – с возмущением заявила Лили. – И я не приходила сюда… за бастардом. Откуда мне было знать, кто ты такой? Я даже имени твоего не знала!

– Тогда почему же ты сюда явилась? Слишком уж много в этой истории подозрительных совпадений…

– Опять ты со своими совпадениями?! Я тут ни при чем. Это все работа Всевышнего. В тот момент я даже не была уверена в том, что ты – тот самый человек, которого мне рекомендовали. Я узнала об этом лишь спустя несколько месяцев. Мне сказали, что тот, кто может мне помочь, – монах!

– А я что, похож на монаха?

– Нет, ты не похож на монаха! – крикнула Лили. – В том-то все и дело! Я подумала, что раз ты не монах, то, возможно, не откажешься со мной поговорить и скажешь, как найти того… монаха-ботаника.

– Как же тогда ты узнала об этом ботанике? Только не говори, что Мишель тоже о нем знал!

– Вообще-то он знал, – со вздохом, сказала Лили. – Отец Шабо не знал твоего имени, но слышал о тебе и твоих талантах. И он считал их Божьим даром. А я считала, что твои успехи – следствие научного подхода. Я верила в науку. До сих пор верю.

Паскаль знал, что в этом-то Лили не врала, но не собирался сдавать позиции. Потому что, сдав позиции, он оказался бы во власти ложной надежды.

– Ты хочешь сказать, что Мишель понятия не имел о моих родственных связях с Сержем де Сен-Симоном? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

Лили снова вздохнула.

– Один из друзей отца Шабо написал ему письмо о тебе, – пояснила она. – Отец Шабо рассказал мне об этом письме, и я решила, что ты можешь мне пригодиться, поскольку ничто другое виноградникам не помогало.

– То есть ты утверждаешь, что все остальное – просто совпадение?… – в задумчивости пробормотал Паскаль; было очевидно, что теперь он уже сомневался в своей правоте.

– Конечно, совпадение. А что же еще? Если ты меня знаешь, то не можешь не понимать: я никогда бы не стала плести интриги. И так убедительно лгать тебе я бы тоже не смогла. – Гнев ушел, и теперь Лили выглядела ужасно несчастной. – При всех своих недостатках я всегда была с тобой честна. Я думала, ты это понимаешь, – добавила она чуть не плача.

И тут Паскаля словно молнией поразило. Ему вдруг стало ясно: Лили и впрямь была предельно честной. И часто эта честность причиняла ей множество неприятностей, особенно – в детстве. Притворство было не в ее натуре. И, конечно же, Лили никак не могла знать, кто его отец. В противном случае она бы выглядела сейчас виноватой, а не несчастной. А о том, что по Сен-Симону ходили все эти слухи, Лили узнала тогда же, когда и он, Паскаль. Он собственными глазами видел ее реакцию на слова Мишеля. К тому же… Когда они в первый раз соединились душами, он бы почувствовал в ней ложь, если бы ложь была…

– О боже, Лили… – в ужасе пробормотал Паскаль. – Как же это… – Он почувствовал, как подгибаются колени.

А потом вдруг черный туман отчаяния, в котором он жил последние месяцы, начал рассеиваться, и на него полился свет – чистый и яркий свет любви, дарующий жизнь. И Паскаль с жадностью впитывал в себя тепло этого света, он стремительно оттаивал.

– Не могу поверить, что ты мог в чем-то подобном подозревать меня, – с обидой в голосе сказала Лили. – Ты очень обидел меня, Паскаль, и мне будет трудно тебя простить.

– Я виноват, – прошептал Паскаль. Ох, если бы он только мог вычеркнуть из жизни три месяца непрерывной боли! Три таких трудных месяца для них обоих… – Я признаю свою вину, Лили, и очень жаль, что ты раньше не сказала мне все это. Ты бы нас обоих избавила от страданий. – Он посмотрел на нее с удивлением. – Почему ты этого не сделала? Чего ты боялась? Да я бы, наверное, хохотал до колик!..

– Я не была уверена, что ты поймешь, – ответила Лили, кусая губу.

– Но почему?

Она тихо вздохнула.

– Вначале я не хотела, чтобы отец узнал, что я поехала в аббатство Святого Кристофа, чтобы помочь Жан-Жаку. А потом мне было стыдно за мою глупость. Я собиралась тебе все рассказать, но никак не могла найти подходящий момент.

– Ладно, – кивнул Паскаль. – Я тебя понимаю. Но и ты должна меня понять. То, что я случайно услышал… Я просто не мог истолковать это иначе, – добавил он со вздохом.

– Ты не слишком в меня веришь, верно? – с горечью сказала Лили. – Я знаю, что совершила немало ошибок, но и ты не без греха. Ты мог бы повременить с бегством, мог бы расспросить меня, а не исчезать, оставив лишь записку. Ты хоть понимал, что со мной делаешь? И ведь ты бросил меня после того, как обещал, что никогда меня не бросишь. Как мне теперь тебя простить?

– Тогда мне казалось, что для меня все кончено, – пробормотал Паскаль.

– Но ты мог хотя бы прочесть мои письма!

– Я… Я не мог, – прохрипел Паскаль. – Честное слово, не мог. Мне и без этого было нелегко. Честно говоря, я думал, что не выживу.

– Я знаю, о чем ты… – отозвалась Лили. – Я думала, что больше никогда тебя не увижу, думала, что ты ушел из моей жизни навсегда. Я думала, что не вынесу этого… – Лили тихо всхлипнула и смахнула со щеки слезинку.

– Прости, прости, любимая. Я знаю, как тебе было больно.

– Нет, ты не можешь этого знать. Ведь как бы тебе ни было плохо, ты мог в любой момент вернуться. То есть все зависело от твоего решения, а мне оставалось лишь принять свою судьбу. И ты покинул меня без каких-либо объяснений. Оставил мне на память о себе лишь короткую записку. Мне не хотелось жить, Паскаль. Не хотелось до тех пор, пока я не узнала о ребенке. Когда же я приехала сюда и мне сказали, что ты, видите ли, не в настроении разговаривать…

– Что?! Что? Что ты сказала, герцогиня?! – закричал Паскаль.

– Я сказала, что у нас будет ребенок.

Муж уставился на нее во все глаза. А потом радостно закричал:

– Господи, Лили, ты беременна?!

– Да. Я узнала об этом только четыре дня назад. Коффи открыла мне глаза. До этого я думала, что меня мутит от горя.

– О, Лили, любимая!.. Ребенок!.. – Паскаль расплылся в блаженной улыбке.

– Мне очень приятно, что ты так этому рад. Но я должна заметить, что была вынуждена сообщить тебе эту радостную новость сидя на стене в шесть метров высотой. И все из-за твоего упрямства!..

– Стена?… О господи, тебя надо оттуда снять! Ведь там… опасно. Не шевелись! Я принесу стремянку. Только, пожалуйста, не шевелись!

Паскаль бросился в сарай, отыскал стремянку и побежал обратно, в спешке больно ударив себя стремянкой по голени. Прислонив стремянку к стене, он посмотрел наверх и вздохнул с облегчением, убедившись, что жена все еще сидела на том же месте. При мысли о том, что его драгоценная беременная Лили может упасть, на лбу у него выступил холодный пот. У Лили ведь сложились весьма непростые отношения с этой стеной…

– Не двигайся! – крикнул он. После чего молниеносно забрался наверх.