– Я думал, что ответил на ваш вопрос. Рай остается раем, Элизабет, верите вы в него или нет. Неужели вы считаете, что Господь может отвергнуть Им же созданных тварей только потому, что они не являются адептами какой-то определенной религии? Есть ли в этом смысл?

У Лили не было ответа на этот вопрос.

– И все же я считаю вас еретиком, – заявила она.

– А вы – атеистка. Мы составляем прекрасную пару, не находите? Как вы думаете, какого мнения о нас был бы падре Меллит? Скорее всего, он бы очень пожалел о том, что не может вернуть испанскую инквизицию.

Лили ухмыльнулась.

– Он и есть испанская инквизиция!

– Я тоже так думаю. Впрочем, не важно. Падре Меллит больше не имеет отношения к вашей жизни.

«Зато ты имеешь, – подумала Лили. – И мне хотелось бы знать, что из этого получится».


Когда впереди показались скалистые отроги из белого известняка, Лили поняла, что они уже близки к цели, и затаила дыхание.

И действительно, вскоре они приблизились к повороту, за которым открывался вид на поместье Сен-Симон, которое Лили любила больше, чем Сазерби-Парк или любое из отцовских имений (включая и те, что принадлежали ей, вернее – ее мужу, как это ни печально). В Сен-Симоне было нечто такое – несмотря на его запущенность, – что находило горячий отклик в ее душе, а чувства, которые она испытывала к этим местам, были сродни тем, которые мать может испытывать к своему младенцу. Поместье нуждалось в защите, в надлежащем уходе, но главное – в любви. Конечно, ее сводный брат не был беспомощным младенцем, но Лили относилась к нему именно как к младенцу.

Маленькая речка Сер (приток гораздо более полноводной реки Дордонь), по мосту через которую они только что проехали, таинственно поблескивала, и Лили, глядя в ее воды, радостно улыбалась.

– Смотрите, смотрите туда! – воскликнула она, дергая Паскаля за рукав. И указала рукой наверх.

Шато де Сен-Симон – древний замок – был построен предками Жан-Жака на вершине холма, и казалось, что прямоугольные башни и островерхие крыши замка, упирались прямо в закатное небо.

Паскаль остановил лошадь и, задрав голову, посмотрел на замок. Он тотчас узнал серый и желтый известняк, послуживший материалом для строителей, оценил изящество зубчатых стен и башенок, формой напоминавших перечницы, затем перевел взгляд на холмы, склоны которых были засажены лозой. Но виноградники эти вовсе не выглядели здоровыми и сильными. Паскаль закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь прочувствовать место. Сен-Симон произвел на него неожиданно сильное впечатление, а от красоты замка дух захватило. Но куда важнее земля, а она явно была больна, и это обстоятельство показалось Паскалю довольно странным – ведь все прочие земли, через которые они проезжали, выглядели вполне здоровыми. Так отчего же тут земля бесплодна?

Прищурившись, Паскаль вновь окинул взглядом холмы с виноградниками и соседние земли. Он не заметил каких-то явных различий в топографии; возможно, здесь был какой-то особенный микроклимат, но ничего определенного нельзя было сказать, пока он тщательно все не изучил.

– Сразу же отведете меня к вашему брату, – сказал Паскаль, обернувшись к жене. – Тут предстоит много работы.

Глава 10

Стоя у окна, Жан-Жак с удивлением смотрел на замковый двор, куда только что по перекидному мосту въехал экипаж. С тех пор, как три года назад он перебрался из Парижа в эту глушь, к нему мало кто заглядывал – и слух о том, что у него кончились деньги, быстро разнеслись по столице. А где нет денег, там и веселья нет – эта истина в столице известна всякому.

Жан-Жак уже потирал руки в предвкушении от встречи с кем-то из старых друзей, но одно обстоятельство смущало… Экипаж был незнаком ему, а на дверце он не увидел герба. К тому же на запятках не было лакеев. Да и единственная лошадь не слишком впечатляла своим видом… Недоумения его разрешились, когда он услышал голос сестры. Жан-Жак высунулся из окна библиотеки и присмотрелся. Да, это действительно Элизабет, которая, к тому же, сидела рядом с кучером.

Жан-Жаку тотчас захотелось запереться от сестры в одной из многочисленных башен; он совершенно не был готов к общению с Лили, давно уже вынашивавшей планы, касавшиеся Сен-Симона, – планы, воплощать которые в жизнь Жан-Жак отнюдь не стремился. Втайне он испытывал облегчение, когда сестра, уехав от него среди ночи, так и не вернулась. Прочитав оставленную ею записку, Жан-Жак заключил, что она отправилась в Англию, где и собиралась искать «решение его проблем». С тех пор он не получил от Лили ни весточки, что вообще-то было вполне в ее духе. Кроме того, Жан-Жак был уверен: вернувшись в Сазерби-Парк, Лили получила от отца надлежащее внушение, и теперь он уже никогда не повторит своей ошибки и не выпустит ее не то что из страны, а даже из дома.

И все же она опять здесь, в Сен-Симоне! Более того, сестра приехала в сопровождении мужчины, которого Жан-Жак никогда прежде не видел. Компаньонки же, что не менее странно, при Лили не было.

Жан-Жак со стоном закрыл глаза. Куда бы ни направилась его сестрица, следом за ней вереницей тянулись неприятности, и ему даже подумать было страшно о том, чем может закончиться ее очередная эскапада. А у него, Жан-Жака, не было ни малейшего желания общаться с отцом Лили… Его даже передернуло при воспоминании об этом деспоте.

Увы, неизбежное произошло – раздался стук в дверь. Жан-Жак вздохнул и пошел открывать, поскольку Оливер, совмещавший обязанности привратника, охранника и дворецкого, куда-то запропастился. Впрочем, местонахождение слуги нетрудно было угадать; скорее всего, он сейчас кувыркался в постели с горничной – обычное для него занятие. Жан-Жак отворил тяжелую дверь.

– Жан-Жак! – воскликнула Лили и бросилась на шею к брату, едва лишь он открыл дверь. – О, Жан-Жак, как я рада тебя видеть! После нашей последней встречи и месяца не прошло, а я уже скучаю так, словно целый год тебя не видела! Как ты? Здоров ли? Есть хорошие новости?

Жан-Жак взглянул за спину сестры, пытаясь понять, кто же такой ее спутник.

– Нет, ничего нового, – ответил он, стараясь высвободиться из объятий Лили. – А у тебя как? Где успела побывать? Чем занимаешься? И кто, смею спросить, этот джентльмен, с которым ты приехала? Кстати, почему с тобой нет компаньонки?

– Это Паскаль Ламартин, мой муж. И он приехал, чтобы занять у тебя место управляющего, – с жизнерадостной улыбкой сообщила Лили.

Жан-Жак замер на мгновение. После чего протер глаза и, уставившись на сестру, пробормотал:

– Твой муж?…

– Да, муж, – ответила Лили.

– А твой отец… Он в курсе?…

– Конечно, в курсе! Он благословил наш брак. Видишь ли, месье Ламартин – католик.

– А… понятно. Это все объясняет.

– Ну… не все, но не волнуйся. Папа ничего не имел против нашего брака, он даже ему способствовал. И теперь, когда он сбыл меня с рук, никакая опасность со стороны моего отца нам не грозит. А вот самая главная и самая радостная новость!.. Мы приехали сюда жить, и мой муж, поскольку он садовник… В общем, он предложил свои услуги по управлению твоим поместьем. Чудесно, правда?

– Так в этом и состоит твое «решение моих проблем»? – Жан-Жак со вздохом провел ладонью по волосам. – Ты вышла замуж за садовника, чтобы я обзавелся управляющим? Ты в своем уме?! – Он повысил голос до крика.

– Разумеется, в своем. И все произошло совсем не так, как ты думаешь. То, что месье Ламартин садовник, – это просто совпадение. И он был настолько любезен, что предложил свою помощь, когда узнал про твои трудности.

Жан-Жак снова вздохнул.

– Лили, но я не понимаю…

– Ничего удивительного, – внезапно перебил хозяина Паскаль. – У вашей сестры очень своеобразная манера изложения. Может, нам всем стоит присесть? Возможно, я смог бы лучше объяснить вам ситуацию. Кроме того, я бы хотел получить ответы на кое-какие вопросы, чтобы определить, что именно следует сделать в вашем положении и можно ли вообще его исправить.

Жан-Жак кивнул, отошел от двери и жестом пригласил гостей в дом.

– Прошу вас, заходите. Лили, я поговорю с месье Ламартином наедине. А ты пока погуляй или посиди где-нибудь.

Паскаль обернулся к жене.

– Фасолинке неплохо бы размяться. Только держите ее на поводке и не забудьте, о чем я говорил вам вчера. Требуется твердость. И еще, Элизабет… Пожалуйста, не волнуйтесь. Мы с вашим братом разрешим все недоразумения. Желаю приятной прогулки. Полюбуйтесь закатом, он сегодня обещает быть особенно красивым. Вы ведь любите смотреть на закат, не так ли? – Паскаль улыбнулся жене, и в глазах его снова заплясали веселые искорки.

А потом Жан-Жак повел его в замок, а Лили осталась стоять у двери. Чуть помедлив, она отправилась за Фасолинкой, запертой в экипаже.

– Не переживай, Фасолинка, – шепнула Лили в бархатное ушко собачки, крепко прижимая ее к себе. – Ты же слышала, что сказал Паскаль. Как-нибудь все устроится. А сейчас давай-ка погуляем. – Лили опустила щенка на землю и пристегнула поводок. – Нет, еще рано. Сидеть!

Но Фасолинка почему-то не выполняла ее команды и тотчас же бросилась бежать, волоча за собой поводок, так что Лили вынуждена была погнаться за ней.


Паскаль обвел взглядом пустой холл, обратив внимание на те места, где, скорее всего, еще совсем недавно висели картины и гобелены. Замок находился в столь плачевном состоянии, как и казалось Лили, но было совершенно очевидно, что деньги отсюда утекали, а не вкладывались, – хотя именно последнего требовала любая недвижимость.

Жан-Жак проводил гостя в удобную и хорошо обставленную библиотеку; эту комнату хозяин, видимо, решил пощадить. Налив себе и гостю по бокалу коньяка, Жан-Жак протянул один из бокалов Паскалю и проговорил:

– Так почему же вы женились на моей сестре?

– Потому что ее отец хотел этого союза, – ответил Паскаль. – Вероятно, герцог посчитал, что его дочь засиделась в девицах. Он хочет наследников, если я не ошибаюсь.