– Ой! – Лили тут же умудрилась обжечься.

Чарли со смехом забрал у нее решетку и заявил:

– Ничего страшного. В следующий раз у вас все получится. Найдите тарелки в том буфете, что слева. Стаканы на верхней полке за стеклом, а вилки и ножи в выдвижном ящике. Молоко разлить сможете?

Лили исполнила все указания, и вскоре стол был накрыт. Чарли ловко разложил еду по тарелкам, и они приступили к трапезе. Лили казалось, что она никогда ничего вкуснее не ела. И она даже испытывала гордость из-за того, что приняла посильное участие в приготовлении этого пира, хотя почти всю работу выполнил Чарли.

– Меня очень удивили ваши таланты, – заметила Лили, утирая губы салфеткой.

– Приятно слышать, – отозвался Чарли. – Скоро вы без труда сможете все это повторить. – Он отодвинул в сторону опустевшую тарелку. – А теперь можно вернуться к вам и Паскалю. Насколько я понимаю, вы заключили брак не по большой любви?

– О любви и речи нет! – воскликнула Лили. – Я не знаю, почему все считают его чуть ли не ангелом во плоти. Ведь он – настоящий дьявол! Простите, что так отзываюсь о вашем брате, но я говорю правду.

– Значит, у вас сложилось о нем такое мнение? Очень любопытно…

– Я знаю, о чем говорю. Я прожила с ним бок о бок три дня и две ночи, и за все это время я не услышала от него ни одного доброго слова. – Лили смахнула набежавшую слезу. – Не думаю, что он знает, что такое доброта.

Явно смутившись, Чарли почесал в затылке.

– Может, вам стоит поговорить об этом с моей матерью? – предложил он.

– О, нет-нет, – поспешно ответила Лили. – Графиня обожает Паскаля, и она мне не поверит.

– Что верно, то верно. И в этом – суть проблемы. Я не знаю ни одного человека, который не любил бы Паскаля. Возможно, у вас это нервное. Я слышал, что так бывает с юными леди сразу после вступления в брак.

– Вы это о чем? – спросила Лили.

– Ну… как бы это объяснить поделикатнее?… Впрочем, ладно, буду говорить прямо. Я хотел сказать, что корень ваших проблем – в ненадлежащем исполнении супружеских обязанностей.

Лили нахмурилась и проворчала:

– Неужели всех молодых жен мужья заставляют готовить и убирать? Ведь у большинства для этой цели имеются слуги…

Чарли ухмыльнулся.

– Вообще-то я не это имел в виду. Я говорил об иных супружеских обязанностях. О тех, что исполняют после того, как гасят свет.

Лили вдруг поняла, о чем речь, и тоже ухмыльнулась.

– Почему об этом все предпочитают говорить иносказаниями? Вы говорите… почти как наш падре Меллит. Хотя вы совершенно не похожи на католического священника.

– Слава богу, что не похож. Нет-нет, я не имею в виду ничего дурного… Просто мне никогда не хотелось стать священником. Но скажите, кто такой этот падре Меллит, чтобы говорить с вами на столь деликатные темы? Насколько я могу судить, у священников совсем иная специализация.

– Ему пришлось, – со вздохом ответила Лили. – Мой папа его заставил. Впрочем, я не думаю, что падре знал, о чем говорил. Знаете, я с трудом его понимала. Весь процесс он представлял в виде осады замка, окруженного неприступными стенами. И эта осада заканчивалась атакой с применением стенобитных таранов.

Чарли громко расхохотался.

– Не может быть, чтобы он говорил такое! Господи, какой ужас! Неудивительно, что у вас с этим возникли проблемы. Стенобитные тараны, говорите? – Чарли снова захохотал.

Лили не очень-то понимала, что так развеселило Чарли, но она была рада, что ей удалось его рассмешить. Утвердительно кивнув, она все же заметила:

– Но с этим-то никаких проблем нет. Потому что этого между нами не было и никогда не будет.

Чарли сразу перестал смеяться. И улыбка сползла с его лица.

– Не было? И не будет? Но разве не ради этого люди обычно женятся?

– Не в нашем случае. Ваш брат меня домогался, и в результате я была вынуждена выйти за него замуж.

Чарли в изумлении уставился на собеседницу.

– Да-да, именно так, – закивала Лили.

– Мой брат вас домогался? – пробормотал молодой человек. – Паскаль?…

– Да, ваш брат Паскаль. И я не понимаю, почему вам так трудно в это поверить. Мой отец настоял на том, чтобы ваш брат женился на девушке, которую скомпрометировал. Хотя я была против.

– А может, вам интересно будет узнать, что Паскаль ни разу в жизни мухи не обидел? Он даже пойманную им рыбу отпускает обратно в реку, что всегда ужасно огорчало моего отца, так как Паскаль всегда ловил больше рыбы, чем все мы вместе взятые. – Чарли улыбнулся и добавил: – Мой отец говорит, что Паскаль их подзывает, а они, глупые, приплывают. И Паскаль, чувствуя себя виноватым, потом отпускает их.

– Не болтайте глупости, – в раздражении проговорила Лили. – И не пытайтесь сменить тему. Поверьте, именно так все и произошло.

– Нет-нет, – покачал головой Чарли, с трудом сдерживая смех. – Такого просто быть не могло.

– А я говорю, что было, – в запальчивости заявила Лили. – Я упала со стены аббатства Святого Кристофа совершенно случайно. А ваш брат сразу сорвал с меня одежду и прыгнул на меня сверху.

Чарли не выдержал и вновь расхохотался. Расхохотался до слез.

– Значит, Паскаль, он… Что он сделал?… – утирая глаза, бормотал Чарли. – Господи, невероятно! Лили, вы… Вы все не так поняли! Ой, да ведь это… Ох, простите, не смог удержаться… – Чарли снова хохотнул.

– Я не могу понять, почему вы считаете случившееся поводом для смеха, – нахмурившись, сказала Лили. – Уверяю вас, мне было совсем не весело.

Сделав над собой неимоверное усилие, Чарли изобразил «серьезное лицо» и проговорил:

– Я верю, что вам было не слишком весело. Но Паскалю тоже было не до смеха. Может, ему пришлось даже тяжелее, чем вам. Теперь я понимаю, почему он вчера вечером был так напряжен. Я подумал, что это у него от недосыпания, но, насколько я понимаю, спать ему ничего не мешает. О боже!.. – Молодой человек вновь зашелся от смеха.

– Чарли, какой же вы после этого друг?! Я думала, что вы мне хотя бы посочувствуете. Отец заставил меня выйти за бесчувственного негодяя, а вам смешно!

– Простите, Лили, – стараясь казаться участливым, сказал Чарли. – Вы ведь понятия не имеете ни о чем, верно?

– О чем я не имею понятия?

– Например, о том, за кого вы вышли замуж. Как вы думаете, почему у вас под дверью словно по волшебству появилась еда?

– Я думала, еду принесли туда потому, что Паскаль не в состоянии сам ее купить.

Чарли покачал головой.

– Нет. Ее положили туда в качестве дара. И так будет каждый день, пока он тут находится.

– Что вы имеете в виду под словом «дар»? – брезгливо поморщившись, спросила Лили. – Дар – это на самом деле милостыня, не так ли?

Глаза Чарли внезапно вспыхнули гневом.

– Мой брат не нуждается в благотворительной помощи. Точно так же, как и в жене, которая над ним насмехается.

Лили потупилась и прошептала:

– Я прошу прощения. Я понимаю, что вы очень привязаны к своему брату, и мне не следовало задевать ваши чувства. Я чувствовала бы то же, что и вы, если бы кто-то дурно отозвался о моем брате.

– Ваше извинение принято. Я не знал, что у вас есть брат. Вас только двое у родителей?

– Видите ли, мы… – Лили хотела промолчать, но не смогла. Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь о своем любимом Жан-Жаке, которого она уже не надеялась увидеть при таком-то тиране муже. – Мой брат живет во Франции, – сообщила она. – И я ужасно скучаю по нему. Я наконец уломала своего отца, и он разрешил мне поехать к брату в феврале, хотя мой отец Жан-Жака терпеть не может.

– Очень жаль, – сухо заметил Чарли.

– Да уж… Жан-Жаку сейчас приходится очень нелегко. Он пытается наладить дела в своем поместье, но оно не приносит дохода, и урожаи падают с каждым годом. И если он в ближайшее время не улучшит ситуацию… Ох, даже не знаю, что с ним будет. Сен-Симон – это все, что у него есть.

– Да, ему не позавидуешь, – отозвался Чарли.

– Ему сейчас очень нелегко, очень! Как раз перед тем, как со мной случилась эта беда, я пыталась найти того, кто мог бы разобраться в проблемах и как-то помочь ему.

– А почему бы вам не попросить об этом Паскаля? – спросил Чарли и принялся убирать со стола.

– Моего мужа?… – удивилась Лили. – Ведь у него нет ни фартинга собственных денег, если не считать моего приданого, к которому он не желает прикасаться. Он мне так и заявил. И вы еще удивляетесь, что я так к нему отношусь!..

– Вы рассказали ему о неприятностях своего брата? – поинтересовался Чарли, унося посуду в раковину.

– Нет. Да и к чему? Он все равно не станет слушать. Он никогда меня не слушал, что бы я ни говорила. Мое положение абсолютно безнадежно. У меня нет никакой возможности помочь Жан-Жаку сейчас, и я не знаю, увижу ли я вообще когда-нибудь своего брата. – Лили уперлась локтями в стол и обхватила руками голову. – О боже, я замужем за мужчиной, которому на меня наплевать. Какой же смысл поднимать эту тему? Ваш брат наверняка найдет повод к чему-то придраться и наказать меня за то, что я люблю своего брата. Так всегда поступал мой отец.

– Во всем, что касается Паскаля, вы глубоко заблуждаетесь, – заявил Чарли. – Скажите, вы хоть что-то о нем знаете? – Он повернулся к Лили лицом и, прислонившись к буфету, пристально на нее посмотрел.

– Нет, ничего я о нем не знаю, – призналась Лили. – Только то, что его усыновили ваши родители. И еще то, что он был садовником в аббатстве Святого Кристофа.

– Садовником?… Что ж, можно и так сказать.

– А кем же еще его назвать? Ваш брат уж точно не монах, – с усмешкой добавила Лили.

– Нет, слава богу, до этого не дошло. Хотя я бы нисколько не удивился, если бы он стал монахом.

– С чего бы это? И вообще, что он делал в монастыре целых два года? Каялся в грехах? Пытался заработать прощение за грехи?

– Искупал грехи? Нет, конечно! – Чарли снова засмеялся. – Поймите, Лили, Паскаль – особенный человек. Он вырос в нашей семье, и, наверное, поэтому для нас для всех этот факт очевиден.