Наталия Доманчук - Не зови меня дурой

– Я дам тебе денег.

Я подняла на него глаза:

– Я их не возьму.

– Это все, что я могу сделать для тебя, – ответил он спокойно и уселся за стол.

– Спасибо, – я встала, – огромное спасибо за помощь!

Дверью я не хлопнула.

Я шла опустив голову, а из глаз капали слезы. Истерики не было. Просто капали слезы, и мне их было лень смахивать.

Алена, увидев мои красные глаза, сразу начала кричать:

– В чем дело? Ты знаешь, сколько собеседований прошла я, пока нашла работу? А ты побывала только на двух – и уже рыдаешь?

Я легла на диван и заревела в голос. Алена перестала кричать, села рядом и начала меня гладить:

– Ну перестань, да найдешь ты работу, найдешь! Надо дать объявление в газету, что ты можешь делать переводы текстов. Знаешь, как много сейчас платят за одну страницу!

Я продолжала реветь.

Алена терпеливо сидела рядом и успокаивала меня.

Наконец я успокоилась и все ей рассказала.

– Вот так в жизни бывает – в таком огромном городе наткнуться на свое прошлое, – хмыкнула она…

– А еще говорят, что старый друг лучше новых двух…

– А как он на тебя смотрел? С ненавистью? Я пожала плечами:

– Нет, Ален. С по-о-лным равнодушием. Как будто мы и не учились в одной школе, как будто мы и не были друзьями целых тринадцать лет… Он смотрел на меня как на щенка, который пришел просить у него косточку. Как на бездомного, потрепанного щенка, у которого лишай на боку…

Вечером я попросила Алену забрать из детского садика Ваську.

– Не хочу его видеть! Завтра же пойду искать для Васьки другой садик, – объяснила я.

Алена пришла взволнованная, протянула мне пакет:

– Воспитательница сказала, что этот пакет для тебя. От Ивана Сергеевича. Он в обед оставил…

Я развернула пакет. Там были деньги.

– Ничего себе! Сколько денег! – обрадовалась подруга.

Я смотрела на зеленые купюры и думала, что делать.

Я побежала к себе в комнату, вытащила из шкафа первое попавшееся платье, натянула его на себя и, захватив с собой пакет, ничего не объяснив Алене, выбежала из квартиры.

До детского садика я бежала. Очень боялась, что Ваня уже забрал свою дочку и я не успею отдать ему эти деньги.

Добежала я именно в тот момент, когда его автомобиль подъезжал к зданию.

Он вышел из машины, удивленно посмотрел на меня, запыхавшуюся, спросил:

– Что случилось?

Я протянула ему его пакет, выцедила:

– Никогда, слышишь, никогда больше не попадайся мне на глаза. Я тебя ненавижу!

– Я знаю, – спокойно ответил он и улыбнулся.

Вся злость, которая была у меня, сразу куда-то подевалась, растворилась, как утренний туман. Я опустила голову:

– Я хотела сказать, что мне нужна была от тебя простая человеческая помощь, а не деньги! По-твоему, я действительно похожа на женщину, которую можно купить?

– Десять лет назад ты была именно такой – купилась на квартиру, машину и дачу Владимира Коршуновского.

– Дурак ты, Вань, – вздохнула я, – я просто полюбила его.

– Конечно. А почему? Потому что у него были машина, квартира и дача.

Я серьезно посмотрела на лучшего друга. Неужели он действительно так думает?

– Я влюбилась в него с первого взгляда. И тогда даже и не знала о его квартире, машине и прочей…

Ваня вздохнул:

– Ладно, это дела давно минувших дней. Чем я сегодня могу тебе помочь?

Я отмахнулась:

– Сама справлюсь.

– Три раза в неделю по восемь часов тебя устроит?

– Переводить тексты? – уточнила я и почему-то покраснела.

– Ну не спать же со мной, – хмыкнул он.

– Устроит. – Я улыбнулась.

– Тогда приходи завтра к восьми. Познакомлю тебя с коллективом.

Я кивнула и протянула ему руку для рукопожатия.

– Только давай без этого. – Он взлохматил мне волосы. – Иди домой, тебя сынишка ждет.

Домой я возвращалась в хорошем настроении. Сразу все рассказала Алене, обняла Ваську, прижала его к себе и почему-то опять расплакалась.

– А сейчас чего? – не поняла подруга.

– А сейчас от счастья, – объяснила я и сквозь слезы рассмеялась.

Первый день на рабочем месте прошел хорошо.

Я познакомилась с коллективом. Отметила для себя, что Ваня всем очень нравится, и ни один сотрудник не отозвался о нем плохо в его отсутствие. Не знаю почему, но мне было очень приятно осознавать, что он хороший человек.

Я должна была работать по понедельникам, средам и пятницам.

Зарплату он предложил мне хорошую. Когда я вечером рассказала Алене, сколько я буду получать, она ахнула:

– А меня нельзя туда устроить? Согласна быть уборщицей! – и потом спросила: – Ну как он вообще к тебе? Глазки строит?

– Нет. Вообще никаких знаков внимания. Все четко и ясно: он – мой босс, я – его подчиненная.

– А ты как его называешь?

– Иван Сергеевич, конечно.

В понедельник утром, когда я была на рабочем месте, зазвонил мой мобильный телефон.

– Алё, это гений, который хочет стать самым знаменитым писателем России? – спросили в трубке.

Я молчала.

– Алё, ты слышишь меня?

– Слышу. Кто это?

– Это Анатолий Михайлович Бубенков. Тебе что-то говорит это имя?

– Нет.

– Ладно, давай по делу. Ты мне оставила свой сценарий про планету женщин и мужчин. Я его просмотрел. У меня есть предложение.

– Какое? – Мое сердечко билось с таким грохотом, что я боялась не услышать, что мне предлагают.

– Это не телефонный разговор. Приходи на киностудию завтра утром. Там все и обсудим.

– Хорошо, – еле слышно проговорила я.

– Адрес помнишь?

– Да…

Алена прыгала от радости вместе со мной.

– Не могу поверить! Им понравился твой сценарий!

– Погоди! Они только сказали, что готовы мне что-то предложить. А ведь что – я не знаю.

– Ну а что еще может предложить режиссер? – удивилась Алена.

– Вот завтра и узнаем. Пойдешь со мной?

– С удовольствием!

Анатолий Михайлович Бубенков оказался брюнетом мужского трио «Виа Гра».

– А где ваши коллеги? – спросила я.

– Работают, – отмахнулся Толик. – Значит, почитал я твой сценарий. Что могу сказать? Мне нравится. Я думаю, что может получиться очень хороший фильм. Но, – он поднял указательный палец, – денег на фильм у нас нет!

Я тупо смотрела на него и ничего не понимала. Если денег нет, зачем он меня пригласил? Чтобы похвалить?

– Но! – Он опять поднял указательный палец. – У меня есть несколько спонсоров, которые, может быть, смогут вложить свои инвестиции в наш проект. Если…

– Что – если? – не поняла я.

– Если ты их уговоришь.

– Я?! – возмущенно крикнула я.

– Ну не я же.

– А как я могу их уговорить? Толик улыбался.

– Через постель? – решила уточнить я.

– Ну а как еще! – Теперь, видимо, была очередь Толика улыбаться.

Моему возмущению не было предела:

– Да как ты вообще посмел мне такое предложить? Я порядочная женщина!

– А кто спорит? – засмеялся Толик. – На. Короче, думай. Если договоришься, они знают, как со мной связаться. – И он протянул мне какой-то листок.

Алена ждала меня у выхода. Я вкратце ей все рассказала и показала листочек, где были выведены фамилии «спонсоров».

Она взяла в руки листочек и, потирая руки, сообщила мне:

– Начинается настоящая охота. Всех слабонервных прошу удалиться!

– Что ты задумала? – не поняла я.

– Как что? Пришло время доказать самой себе, что я чего-то стою!

– Погоди! Это я должна с ними… спать. Она засмеялась:

– И ты собираешься это делать? Я возмущенно посмотрела на нее:

– Конечно нет!

– А я собираюсь! – радостно сообщила она.

– Ради меня? – Я не могла поверить. Она скривилась:

– Не только. Я давно ищу крупную птицу. Устала ходить по всяким барам и гадать: этот успешен или нет? А тут все на листочке: и телефон, и имя… А вдруг он красавец и только что развелся? Пятый раз. А вдруг он хорош в постели?

– Тебе не хватает секса? – не могла понять я.

– Мне не хватает… – Алена задумалась. – Мне не хватает всего: и хорошего секса, и богатого мужчины, и ухаживаний. Это – мой шанс. Я чувствую это.

Звонок.

– Да, алё, – Лена кричала в трубку, – да, я слушаю вас! Говорите!

Никто не ответил. Лена положила трубку, но не успела даже дойти до кухонной двери, телефон зазвонил снова.

– Ну говорите же, – сказала она сразу.

– Здравствуй, – сказал голос и замолчал.

Лена присела, отстранила трубку и испуганно посмотрела на нее. Потом опять осторожно приложила ее к уху и шепотом сказала:

– Здравствуй…

В трубке ничего не ответили, только было слышно, что на том конце провода кто-то есть.

– Очень боялся тебя испугать.

Лена молчала. Сначала она подумала, что это кто-то так шутит, но его голос она узнала бы из миллиона. Нет, из миллиарда. Нет. Его голос она никогда бы не спутала ни с кем. Потому что это был самый родной и самый желанный голос. Немного хриплый, как будто простуженный, но она чувствовала, что на том конце провода сейчас он. Тот, кого она потеряла три года назад, но будет любить всю оставшуюся жизнь.

– Скажи мне что-нибудь.

– Я знала, что ты вернешься.

Он засмеялся. Совсем неслышно, так, как смеялся всегда. Немного смущаясь и, наверное, покручивая рукой усы.

– Я даже не хочу спрашивать тебя, как это все произошло. Я просто хочу слышать твой голос. Или… – Лена немного запнулась, – или, может быть…

– Нет. Только голос.

– Хорошо. Он молчал.

– Как ты? Просто расскажи мне, как ты.

– Не могу.

– Хорошо. Тогда говори. Просто говори. Что-нибудь.

– Помнишь ромашки?

– Да, – тихо сказала Лена, и по ее щекам потекли слезы.

Они, соленые и горькие, стекали на платье, на руки и, казалось, вместе с этим бестолковым дождем, который тревожно стучал в окно, пели серенаду. Грустную и печальную песню о любви. Она даже подумала о том, что эти капли так громко стучат и из-за них она не услышит его слов. Но он пока молчал, а капли все плакали и плакали.