Он стоял у самого края обрыва, над осыпью и просто дышал. Глубоко, насколько хватало легких. Он забыл, зачем пришел сюда. Да теперь это уже было неважно.

Вспомнил, только когда начал спускаться. «Телефон!» Он хотел позвонить.

Нога предательски соскользнула, Игорь упал на спину и проехал несколько метров вниз. Ему удалось затормозить и подняться. Он с осторожностью добрался до более пологого спуска, а там не выдержал и побежал, понесся длинными скачками, рискуя свалиться и сломать себе шею.

На пляже он осмотрел джинсы, кажется, целы. Похлопал по карманам. Телефон пропал! Видимо, выпал, когда Игорь бежал или раньше, когда грохнулся и его протащило… Пришлось возвращаться. Он прочесал тропу, заглядывал под кусты, шарил в траве. Безрезультатно. Телефон словно испарился.

Игорь спустился на пляж, представил, как Вика набирает ему бесконечные эсэмэски, а их читает дикая коза или змея, наткнувшаяся на мобильник. Насколько хватит зарядки? Дня на три, четыре? Пропажа телефона развеселила Игоря. Теперь он недосягаем! Нате-ка, выкусите!

Жене он отправит сообщение с телефона Сергея или Коли. А на остальных на-пле-вать!

Игорь вернулся на турбазу. Зашел к Сергею. Аня, Лена и Катя уютно устроились за столом, в тени деревьев, пили кофе, болтали.

— У вас тут просто райское место, — похвалил Игорь.

— Ой, нам самим нравится, — ответила Лена, — просто сказочно повезло!

Его усадили, напоили кофе, угостили фруктами и бутербродами, доложили о том, что Сергей отправился нырять вместе с Максимкой, отец Николай решил вздремнуть, расспрашивали о жене, о работе, как обычно, о чем еще могут расспрашивать женщины.

— А я телефон потерял, — смеясь, сообщил Игорь.

— Да ты что?! — всполошились женщины. И посыпалось «Где? Как?». Предложили пойти всем вместе и позвонить, может, Игорь услышит сигнал.

— Не стоит, — отказался он, — телефон древний, я все равно хотел его поменять. От вещей следует избавляться.

— Да, это точно, — согласилась Аня, — если тебе надо позвонить, возьми мой, у меня местная симка, очень дешево.

— Опять по тропе подниматься?

— Зачем? — удивилась она. — С крыльца прекрасно ловит.

— Прогресс! — Он взял телефон, поднялся на крыльцо и позвонил жене, со смехом рассказал, как посеял телефон, теперь звонит с Аниного.

— Тебе там весело, — заметила Вера.

— Не так чтоб очень, но здесь потрясающе красиво! Надо тебе обязательно сюда приехать.

— Ну, теперь только в следующем году, — вздохнула жена. — Передавай там всем привет.

— Обязательно…

Ночью на «островке дикарей» собралось много гостей. По этому случаю накипятили ведерный котел кипятку.

— Ребята, давайте знакомиться, расскажите каждый о себе, — чинно, на правах хозяйки, распорядилась жена Сашиного шефа.

Пили чай. Игорь слушал долгие разговоры, песенки под гитару о войне, на которой никто из присутствующих не был…

Заснувших детей растолкали и отправили спать, какой-то незнакомый юноша увел свою девушку, Надя побежала смотреть, как там ее сынишка.

Сидеть на бревне неудобно, уйти — невежливо, Игорь тоже должен был что-то сказать, но пока до него очередь дойдет…

— Я что-то не пойму, — возмущался Георгий, — ты тут в качестве кого? — это он Коле, отцу Николаю. — Смотрю, тут некоторые к тебе «батюшка» обращаются, вопросы разные задают…

— Перестань, — тихо попросила его жена.

— Нет, почему же? Мы тут все равные были до сих пор. Давай выясним этот вопрос! — шеф распалился. — Как к тебе обращаться прикажешь?

— Как обращался, так и обращайся, — улыбнулся Коля.

— А то я смотрю, некоторые за благословением подбегают!

— Я — священнослужитель, — мягко ответил батюшка, — но я такой же человек, как ты и все остальные. Поэтому если ты говоришь со мной как с другом, то называй меня Колей, но когда ко мне обращается верующий, за благословением или еще какой-нибудь надобностью, то говорит «отец Николай».

— Ну, спасибо! Значит, ко мне это не относится.

— Ну, перестань, — просили женщины.

— Пусть выскажется — Коля не обидчив.

— Эта бесконечная дискуссия еще дома надоела!

— О, сколько у тебя заступников! — почти выкрикнул Георгий.

— Нам с тобой лучше поговорить отдельно, — предложил Коля.

— Почему не при всех? Боишься?

— Ты же прекрасно знаешь, что — нет.

— У нас свобода совести! Я атеист и горжусь этим! — не отступал шеф.

— Нет более верующего человека, чем атеист, — рассмеялся Коля. — Он верит в то, что Бога нет.

То и дело в палатках начинали хныкать младенцы, мамаши поспешно вскакивали и бегали успокаивать своих чад. В это время бездетная и незамужняя Жанна, бывшая сокурсница Саши, монотонно и долго говорила о своем эгоизме, жадности и неумении любить.

— Мне даже куска мыла жаль… Вот, попросит кто-нибудь, я дам, но мне мучительно жаль будет… Или не дам, отговорюсь как-нибудь… Я и друзей своих стараюсь не знакомить друг с другом, ревную. Вдруг они полюбят друг друга и от этого меня меньше любить станут! О ребенке я даже думать боюсь; ведь это что получается: я от себя должна оторвать и все ему? Нет, я не готова к такому самопожертвованию! — она тихо посмеивалась, разглядывая тех, кто остался у затухающего костра. — Вы теперь будете плохо обо мне думать. Но мне это все равно, если честно. Потому что я хотела высказаться. То есть мне не важно ваше мнение. Мне важно, что вы есть и что вы такие все вежливые, потому что сидите и слушаете…

Игорь, глядя на Жанну — ее лицо в свете костра казалось сосредоточенным, даже упрямым, — почему-то вспомнил о Вике… подумал устало: «Да, надо было раньше уйти…»

Светало.

Лена и Костя поднялись и сказали, что идут на пристань к лодочнику за свежей рыбой.

У Игоря не было никакого дела. Он просто потихоньку смылся. Уж очень надоело.

Было прозрачное утро. Вода в реке — как жидкое стекло. Звенящая тишина, пронизанная солнцем. Он брел по щиколотку вверх по течению, вода перебирала красные водоросли, медленно стекала с низких каменных порогов. Он чувствовал разлитую в мире тишину, как эту реку, от холода воды немели ноги, но выйти из реки значит лишиться этой тишины. Он улыбался. Это так просто — стать с миром единым целым.

Проснулся к обеду. Да и то только потому, что Коля разбудил. После обеда отправился в одиночестве бродить по ущелью, добрался до пасеки, купил свежего меда. Он не любил мед, но захотелось порадовать женщин.

Потом вернулся к морю, ушел по берегу подальше от бухты и долго плавал, жалея, что не захватил с собой маску и ласты.

У домика, где жили Сергей и остальные, женщины чистили рыбу. Рыбу Игорь тоже не любил, но вечером ожидался шашлык из нее. К «дикарям» никто идти не хотел.

Расположились за столом, пригласили повара Мишу и Надю.

Рыба оказалась на удивление вкусной.

— А, понравилась! — смеялась Лена. — Это же тебе не замороженный полуфабрикат, она утром в море плавала.

Рыбу запивали местным вином, говорили неторопливо. Обсудили «дикарей» и ночные посиделки. Оказалось, никому там не понравилось. Женщины недоумевали по поводу Жанны. «Зачем она все это рассказывала?»

— Вот, кстати, вопрос к мужчинам, — это Аня заговорила, — как вы думаете, почему одни женщины востребованы, а другие — нет? Мне интересно, у одних девчонок еще в школе или там в институте полно парней, за ними ухаживают, свидания назначают, они замуж вовремя выходят. А другие как будто никому не нужны. В чем тут дело?

— Ну, видишь ли, тут дело вот в чем, — отозвался Сергей, — мы ищем себе не соперников, а помощников. То есть мужчина подсознательно сторонится тех женщин или девушек, которые изначально слишком многого требуют.

— Ты хочешь сказать, — усмехнулась Аня, — что вам не нравятся женщины с высокой самооценкой?

— С завышенной, дорогая, — поправил он ее.

— Хочешь сказать, внешность не играет роли? — уточнила Лена.

— Почему не играет? Хотя… — Сергей задумался, — зачастую дурнушки более востребованы, чем красавицы.

— Если девочке в детстве внушили, что она такая особенная, что все для нее, что ей все вокруг должны, но сама по себе эта девочка ничего собой не представляет, — добавил отец Николай, — то такой девочке трудно придется в жизни. Если женщина не умеет любить, если она эгоистична, если она пытается жить, как мужчина… — он покачал головой, — все зависит от воспитания. А сейчас в семьях как воспитывают? Балуют только…

Игорь прислушивался к разговору, но сам участия не принимал. Он был отчасти согласен и с Сергеем, и с Колей. Но сегодня многие женщины предпочитают карьеру замужеству. Вот Вика, например… Да, но так ли это? Счастлива ли она? И почему она вцепилась мертвой хваткой в Игоря? Последний шанс? Да и так ли уж блистательна ее карьера? Чего она добилась?

— Ну да, — согласился Костя, — если тебе первым делом выкатывают список требований, ставят условия и доказывают, что ты все время должен… — он покачал головой.

— Значит, мужчина ничего не должен? Все время должна женщина? — не отступала Аня.

— Ты цепляешься к словам, — ответил Сергей, — мужик — он все время вынужден бороться: за место под солнцем, за лидерство, за самого себя. Как только он выходит из дома — все, начинается его личная война. На работе, на улице, во дворе, на дороге, когда он ведет машину, постоянно. И он не хочет, чтоб эта война продолжалась еще и дома. Дом — это тихое пристанище, нора, куда можно заползти и зализать раны, не опасаясь нового нападения. Так вот, если вместо любящей жены его встречает разъяренная фурия со списком требований, если и дома ему нет покоя, то зачем такой дом? И зачем такая женщина? Это, конечно, очень образно, но, по сути, верно.