Елена Усачева - Не время для шуток

– Алло? Нет, она спит.

– Я не сплю! – Вылетела из своей комнаты Маканина. Но отец уже повесил трубку. – Ты что? – возмутилась она. – Зачем?

Маканина впервые за сегодняшний день внимательно вгляделась в лицо отца. Оно похудело, стало жестче, взгляд пронзал Олесю насквозь. Перед ней стоял какой-то новый, неизвестный отец, таким она его раньше никогда не видела. И впервые отец говорил с ней тоном жестким, категоричным, страшным. Он никогда до этого не лез в ее личную жизнь. И то, что происходило сейчас, было ужасно, потому что сделать Олеся ничего не могла.

– Папа, кто звонил? – На ее щеках полыхал предательский румянец. Ах, как хочется удержать взгляд холодных глаз отца, но не получается. Олесины глаза, как испуганные зайцы, скачут в сторону.

– Никто!

– Папа, ты не имеешь права!..

Договорить она не успела, отец грубо схватил ее за локоть.

– Помолчи! – прошептал он ей прямо в лицо. – Ты ничего не понимаешь. Ты даже не представляешь, чем могут закончиться все эти игры. Этот парень побесится и найдет себе другую, а тебе жить дальше.

– Не собираюсь я ни с кем жить дальше! Прекрати меня держать! – Забилась в отцовских руках Олеся. – Почему ты не дал мне с ним поговорить? Он же сумасшедший, что угодно натворить может!

– Завтра поговорите!

Олеся отскочила назад, чуть не снесла косяк дверного проема, со всей силой шарахнула дверью.

Правильно! Все отец говорит правильно. Но слушать его ни в коем случае нельзя!

Если с Галкиным что-нибудь произойдет, во всем обвинят ее.

Завтра, завтра… Это же целая вечность! Как же она теперь ждала этого завтра, чтобы убедиться, что все закончилось хорошо.

От волнения, от бестолково лезущих в голову мыслей уснуть не получалось. Среди ночи она несколько раз вскакивала, смотрела в окно. Как назло, во дворе перегорел фонарь. Было темно и тревожно. Снег валил, валил… Теперь на улице ничего, кроме снега, видно не было.

Утром около школы толпилось на удивление много народа. Маканина очень хотела как можно незаметнее просочиться в класс, разузнать новости. Но толкотня малышни у входа задержала ее во дворе. И тут она встретилась с Лерой. Гараева шла без шапки, с распущенными волосами, и улыбалась каким-то своим мыслям. Рядом с ней топала невысокая страшненькая Аська Репина, тоже из 9-го «А». Так и есть! Скорее всего именно Аська числится у нее в подружках…

Увидев Маканину, Лера остановилась. Что-то у нее для Гараевой было… Вот черт, за волнениями вчерашнего дня у Олеси все вылетело из головы.

– Привет! – Лера шагнула вперед, оставляя свою подружку за спиной.

От растерянности Олеся сунула руки в карманы. Ах, да! Записка.

– Привет, – заспешила она. – Тебе тут просили передать. – Она выудила на свет сложенный листок.

– Как его зовут? – Гараева холодно смотрела на протянутую записку, но брать не спешила.

Бррр, смотрит, словно из лука стреляет. Ну, как Быковского угораздило в такую влюбиться?

– Давай, бери! – потрясла посланием Маканина – рука на морозе быстро замерзала. – Павел его зовут. Быковский. Там наверняка все написано.

Лера двумя пальцами медленно взяла листок.

В школе прозвенел звонок. Малышню с улицы как ветром сдуло. Аська Репина недовольно переминалась с ноги на ногу. Гараева не торопилась. Она похрустела сложенной бумажкой и не спеша опустила ее в карман.

– А ты Олеся, да? – подняла она на Маканину черные глаза.

Вот ведь дела, она еще и не очень разговорчивая. Повезло Быковскому! Весело им будет вдвоем.

– Олеся, Олеся. – Маканиной захотелось уйти. У нее своих забот было невпроворот, а тут еще эта… Она сделала шаг к лестнице.

– Он какой-то странный, ваш Павел, – остановила ее Лера. – Смотрит, а потом убегает.

– Слушай, – не выдержала Олеся. – Что ты капризничаешь? Тебе все девчонки из нашего класса завидовать будут. Пашка, знаешь, какой классный! И хватит через меня решать свои дела. Разбирайтесь дальше сами! – Она оглянулась. На школьном дворе больше никого не было. – Мне не до тебя сейчас! – Маканина взбежала по ступенькам, махнула на прощание рукой. – Пока!

Не успела она шагнуть за дверь, как от неожиданности вскрикнула.

В холле стоял Быковский.

– Черт! – подпрыгнула Олеся. – Вы меня заикой сделаете!

– Она взяла?

– Просила привет передать. – Маканина попыталась обойти Павла стороной, но он упрямо вставал на ее пути.

– Что сказала?

– Вы мне уже надоели! – закатила глаза Олеся. – Во-первых, урок уже начался, а во-вторых, я вам не почтальон. Иди сюда!

Быковский попытался увернуться, но Маканина была быстрее. Она схватила Павла за руку и потащила на улицу.

– Встречайтесь сами, без меня. Ты что, не можешь к ней подойти и познакомиться? Это просто! Я уже сказала, как тебя зовут. Дальше справишься сам. Пригласи ее в кино или погуляйте вокруг школы…

С каким удовольствием она сейчас давала советы! Оказывается, решать за других – приятнейшее занятие.

– Не пойду! Пусти! – скулил Быковский, цепляясь за дверь. – Не хочу!

Олеся и не думала его слушать. Все пережитое за последние дни вылилось у нее в азарт выталкивания Павла на крыльцо.

– Я не умею! – выл Быковский.

– Научим! – подбадривала его Маканина.

– Помогите! Не надо! – Павел на мгновение застыл, упершись руками и ногами в косяки двери, но Олеся плечом высадила его на улицу. – Я умру! – прошептал он из последних сил.

– Ничего, выживешь!

Маканина быстро оглядела двор. Прошло слишком мало времени, чтобы Лера успела далеко уйти. Если она не вошла в школу, значит, еще должна была быть здесь.

Но ее не было.

– Как заставлять меня записки таскать, ты не умираешь, а как…

Договорить она не успела. От калитки к ним шел Галкин. Шел медленно, ссутулившись. И было в его неспешном движении что-то новое и опасное.

Сначала Олеся обрадовалась, с плеч свалилась давящая тяжесть – все живы и здоровы, ее ни в чем обвинять не будут. Но потом она вгляделась и поняла, что радоваться рано, слишком уж угрожающе выглядел Галкин.

– Пусти, я портфель забыл! – Павел театрально рвал на себя дверь, не замечая, что Маканина его больше не держит.

– Отойди от нее! – издали крикнул Серега.

– От кого? – Быковский оглянулся. – Какая встреча!

Павел сразу стал серьезным.

– Ты че к ней пристаешь? – Серега уже стоял на ступеньках и нехорошо, исподлобья смотрел на одноклассников.

– В смысле? – Быковский сбежал вниз. Олеся машинально пошла следом. – У тебя что, Галкин, сотрясение в мозгах случилось? Когда это рядом с Маканиной нельзя было стоять? Она у нас девушка свободная…

– Я сказал, отойди. – Голос Сереги сорвался на хрип.

– Откуда ты такой красивый выискался? – Павел с усмешкой, в открытую разглядывал Галкина, его грязную куртку, синяк на скуле, безжизненно висевшую руку.

– Тебя забыли спросить! – Галкин попытался отодвинуть Быковского с дороги, но Павел крепко стоял на ногах.

– Что он тебе сделал? – Серега посмотрел на Маканину.

– Ничего, – пискнула Олеся. – Мы так, просто… А ты как? У тебя все нормально?

– Пошли отсюда. – Галкин протянул руку, собираясь вытащить Маканину из-за Быковского.

– Куда? – Олеся увернулась от протянутой руки. – Мы тут в школу идем. А ты не на урок?

– К черту уроки! – выругался Сергей. – Ты что, собираешься и дальше в этом гадюшнике сидеть?

– Эй, ты, полегче! – Павел предостерегающе поднял руку.

– Отвянь! – Серега был настроен решительно.

Быковский побледнел. На мгновение Олесе показалось, что он стал выше и тоньше.

– Сам отвянь! – неожиданно звонко воскликнул Павел. – Топай! Ну! Надоел уже со своими закидонами! Вчера представление устроил! Сегодня! Катись отсюда!

– Ну, все! – Галкин сжал кулаки, наклонил голову и пошел на Быковского.

– Прекратите!

Как же Маканину все это достало! Прошедший месяц, начиная с каникул в Питере, был одним сплошным кошмаром. Вот и сейчас перед ней происходило что-то невозможное.

– Ты что себе позволяешь? – заорала Олеся, наскакивая на Галкина, при этом отталкивая Павла, оказавшегося на ее пути. – Зачем ты сюда пришел? В школу? Вот и топай в свою школу! Кто тебя здесь трогает? Хочешь показать, что ты круче всех? Ни фига ты не круче. Ты уже всех утомил. И меня в первую очередь. Я тебя видеть не могу!

– Дура! – коротко крикнул Серега. – Они же над тобой издеваются. Я защитить тебя хотел!

– Ты бы от себя сначала защитил! – надрывалась Маканина. Ух, какая она сейчас была злая. – Там, где ты, сплошные неприятности! Прекрати ко мне цепляться. Помочь хочешь? Не нужна мне такая помощь. Понял?

– Не нужна, значит, да? – Взгляд Галкина стал тяжелым.

В нем сейчас боролись две силы. Одна толкала вперед, в драку, он всегда был убежден, что только силой можно было доказать свою правоту. Но драка не помогла бы. Он не столько понимал, сколько чувствовал это, глядя на одноклассников – в холодные глаза Павла и испуганные Олеси. Она боялась, но не за него. Боялась самой драки, новых проблем. Это-то его и держало на месте.

Он стоял, чуть покачиваясь, словно еще колебался – кинуться, нет? Но момент был упущен. Мурашки, предвестники драки, бегавшие по рукам от кисти до плеча, исчезли, оставив вместо себя тяжесть и нежелание шевелиться.

– Что ты себе возомнил? – все еще кричала Маканина, хотя и так было ясно, что все закончилось. – Я не собираюсь с тобой никуда идти! Сам убирайся! Надоел! Слышишь? Надоел!

– Дура, – еле слышно произнес Галкин, отступая назад.

Ему хотелось сказать это грубее, жестче, чтобы до Олеси, наконец, дошло, что поступает она неправильно, что потом она будет жалеть. Но он сдерживался, как сдерживался всегда, когда был в школе.

– Ну и сиди тут с этими… – он сжал губы, чтобы с них не соскочило ругательство. – Захочешь вернуться, не приму!