– Ну, мои фотографии тебе не нужны, – Сидоров потянулся, чтобы удалить последние десять кадров.

– Оставь! – неожиданно звонко отозвалась Маканина. – Пригодятся!

– Зачем? – Генка впервые внимательно посмотрел на своих гостей. – В стенгазету вставишь?

– Себе возьму. На память. – Другая причина с ходу не придумалась.

Сидоров убрал руку. Зеленая строчка добежала до конца. Щелкнул, открываясь, CD-приемник. Запись была закончена. Генка постучал диском по кулаку, обдумывая, куда бы его положить. Свободного конвертика или коробочки не нашлось, тогда он просто завернул его в бумажку. Подержал в руке, словно решал – отдавать или нет Олесе такую опасную вещь. Видя, что она здесь уже лишняя, Смолова подхватила фотоаппарат и пошла в коридор.

– Знаешь, я где-то читал, что месть разъедает человека. – Сидоров перестал размахивать диском и протянул его Маканиной.

– Вот и не мсти. – Олеся выхватила диск и стала запихивать его в карман, но он туда не помещался. – Тоже мне, святоша! Если нравится, когда тебя бьют, терпи. Мне – не нравится. Хочу дать сдачи! Я не виновата. Они первые начали!

Сидоров отвернулся к окну.

– Все виноваты! – буркнул он. – Невиновных в таких делах нет.

Маканина почувствовала, что щеки ее залились краской. Она открыла рот, чтобы ответить, но Генка не смотрел на нее. Он стоял к ней спиной и говорить ни о чем больше не собирался.

Олеся подняла диск, словно собиралась грохнуть его об пол, но в последний момент передумала, развернулась и, не прощаясь, пошла к выходу.

Смоловой на лестничной клетке не было. Наверное, убежала к себе. Ну и правильно. Больше она Маканиной не нужна. Пусть топает к своим белкам и лошадкам.

Настроение было испорчено. Оставшийся день прошел так же хмуро. В мастерской сказали, что фотографии не четкие, но Маканина настояла, чтобы кое-что напечатали. Половина получилась со спины, и только Ксюша в дверном проеме позировала очень хорошо.

В какую-то секунду Олеся решила послушаться совета Сидорова и послать все к черту. Но, выложив за фотографии полторы сотни, поняла, что отступать некуда. Не пропадать же таким большим деньгам! Здесь же, в фотоателье, она купила белый конверт и положила в него отобранные снимки. Ей очень хотелось написать что-нибудь ехидное. Например, «С приветом из прошлого», или «От доброжелателя», или «Будь осторожна!»

Нет, «осторожно» – не из этой песни. Вообще, ничего писать не стоило. Возьми любой детектив, там преступники попадаются на мелочах – отпечатках пальцев, оброненном платке или вот такой сентиментальной записи.

Около дома Курбаленко Олеся заколебалась. Как-то глупо все… Глупо и пошло. И отчего это началось? Кому понадобилось, чтобы полкласса перессорились? Ох, как не хотелось оставаться в этих ссорах крайней, быть козлом отпущения, чтобы именно на ней все заканчивалось! Почему она должна быть умнее других? Нет уж, хватит. Она столько терпела! Теперь пускай другие терпят. А то они будут ее разыгрывать, посылать на несуществующую вечеринку и думать, что она это проглотит? Дудки! Они первые начали эту дурацкую игру!

Маканина решительным движением отправила конверт в почтовый ящик. Он глухо стукнулся о дно.

А может быть, зря?.. Но не доставать же теперь конверт. Для этого пришлось бы звонить Курбаленко, просить открыть ящик, все ей объяснять… Ладно. В конце концов, она завтра поговорит с Лизой. Встретит ее перед школой и поговорит.

Но первым, кого Маканина встретила около школы в понедельник утром, была не Курбаленко, а Быковский. Павел зябко ежился и с какой-то обреченностью рассматривал ребят, поднимавшихся по ступенькам крыльца.

– Ну, как? Хорошо погуляли? – Быковский шмыгнул носом и поглубже засунул руки в карманы. – Мне позавчера донесли потрясающую новость – ты теперь встречаешься с Галкиным.

– У тебя устаревшая информация. – В душе Маканиной поднялась уже знакомая волна раздражения. Сколько можно об этом говорить? – Сегодня самая обсуждаемая тема – Васильев и его женщины. Ожидается бой быков!

– Уже интересно, – равнодушно отозвался Павел. – Моя разведка об этом еще не донесла.

– Еще успеет.

Олесе вдруг захотелось рассказать эту глупую историю Быковскому! Взять и все-все выложить. Она не могла больше носить тяжелый груз проблем в одиночестве.

Но она сдержалась. Какое Павел имеет ко всему этому отношение? Ни-ка-ко-го!

– Успеет, – согласился Быковский и вздохнул.

Олеся удивленно посмотрела на него – что это с ним? И только сейчас заметила в его лице еле заметные изменения. Он выглядел утомленным, словно ночь не спал. Щеки и губы от холода посинели, значит, стоит он здесь давно.

– Кого-нибудь ждешь? – Маканина решила на время отодвинуть в сторону свои проблемы и проявить участие, уж больно вид у Павла был печальный.

– Ты из «А» класса с кем знакома? – Быковский перестал дрожать и замер, глядя себе под ноги.

Вопрос ее ошарашил. При чем здесь класс «А»?

– Да вроде ни с кем, – пожала плечами Маканина.

– Это хорошо, – кивнул Быковский и побрел к школе.

Странный он какой-то! И не он один. Весь 9-й «Б» после каникул словно бы немного спятил.

На первый урок Галкин не пришел, и Олеся могла вздохнуть спокойно. С этой стороны нападения можно не опасаться. Оставалось решить вопрос с Курбаленко.

Лиза опоздала, ворвалась в класс после звонка и сразу уселась рядом с Васильевым. Ага, значит, место перед Олесей теперь будет пустовать.

Пол-урока Курбаленко просидела, не шевелясь. Даже руками не двигала. Но потом полезла под парту, щелкнула замком портфеля. Олеся напряглась. Она устроит разборку прямо на уроке? Вот это будет номер!

От нетерпения и любопытства у Маканиной загорелись уши. Она прикрыла их руками, чтобы никто не заметил.

Не успел еще отзвенеть звонок, как Курбаленко сорвалась с места и побежала на выход. Васильев проводил ее долгим взглядом.

Неужели план Олеси сработал?

Чтобы успокоиться, Маканина сделала несколько глубоких вдохов, положила перед собой сжатые кулаки.

Класс медленно пустел. Следующий урок у них был на другом этаже.

Андрюха все еще продолжал сидеть за своей партой, нервно барабаня пальцами по столу.

Неужели, неужели?..

– Васильев, как здоровье? – крикнула через проход Маканина.

На Андрюхином лице появилась злорадная улыбка. Он медленно повернулся к Олесе.

– Здоровье в порядке, спасибо зарядке! Твоими молитвами.

– Как там у Лизы роман с Галкиным продолжается?

– А у них роман? – Улыбка прилипла к васильевскому лицу. – Я думал, что его только ты интересуешь.

– Ну, как же! – Олеся встала. Еще не все покинули класс, и на звуки их беседы уже оборачивались. Лучше подойти к нему. – Курбаленко теперь поверяет Галкину все секреты. И не только свои! Ты разве не знал?

– И много секретов? – Андрюха еще не понимал, к чему клонит Маканина.

– На всех хватит. – Теперь пришла очередь Олеси улыбаться.

– Прямо секретная база, а не класс, – скривился Васильев и застыл. Улыбка сбежала с его лица. – Так вот где у него наблюдательный пункт! Смешно! Птенчики решили развлечься?

Олеся заколебалась – продолжать разговор или нет. Кто Андрюху больше интересует – Лиза или Ксюша? Целоваться он мог с одной, а любить… Или он на такие душевные порывы не способен?

– Какие же развлечения без тебя? – Олеся чувствовала, что ее сильно заносит, но остановиться не могла. – У нас все проходит под твоим чутким руководством.

– Эй, ты че болтаешь? – Васильев отодвинул стул и встал.

– А что такое? – Олеся сделала шаг назад. – Что-то прошло мимо тебя?

– Что это за шутки? – Андрюха подался вперед, но между ними была парта.

– Сейчас не время для шуток! – поддакнула Маканина. – Голая правда.

– Хватит трепаться! – Второй стул полетел в проход. Маканина попятилась. – Да твой Галкин уже всем растрезвонил, что вы встречаетесь.

– Странно! – Олеся делано округлила глаза. – А мне он трезвонил, что Курбаленко с ним ведет задушевные беседы, в то время как другие устраивают романтические прогулки под крики ворон.

– Что ты несешь? – Андрюха перешагнул через упавший стул, и Маканиной вновь пришлось отступать.

– Несут курицы яйца, а я – говорю! И в отличие от некоторых не трезвоню!

– Слушай, ты! – Васильев качнулся вперед, но сделать ничего не успел.

– Олеся! – позвал Павел.

Маканина кинулась на зов. Не хватало еще драться с Васильевым. Вот смеху будет – драка из-за чужой любви!

Быковский был более чем задумчив. Он даже не заметил назревающего скандала. Просто подошел и позвал.

– Дело на сто рублей!

Он взял Олесю под руку и повел ее в коридор.

«Ну вот, – мелькнуло в голове у Маканиной. – Теперь мне можно будет приписывать роман с Быковским. Перспективы – закачаешься!»

– Ты знаешь Леру Гараеву из параллельного?

Вопрос Олесю удивил. Зачем Павлу «ашки»? Зачем Павлу эта невразумительная тихоня Гараева? Что в ней такого? Невысокая, худенькая, большеглазая, с копной длинных темных волос. Было в Лере что-то от восточной красавицы – глаза, волосы, смуглая кожа, широкие скулы. Только до настоящей красавицы ей далековато. Все вроде при ней, но чего-то не хватало, какого-то обыкновенного девчачьего обаяния и простоты. Была она чересчур острая – и в словах, и во внешности. Хотя в целом – девчонка как девчонка. Появилась пару лет назад. А до этого жила чуть ли не в Махачкале. Впрочем, кто ее знает? Олеся с ней ни разу не разговаривала.

– Ну? – уклончиво ответила Маканина. Торопиться с признаниями не стоило.

– М-да, – протянул Быковский и «завис» на долгую минуту. Олеся успела подумать, что продолжения не будет, но Павел оторвал взгляд от окна и снова заговорил: – Разузнай о ней, а?.. Что, как, с кем встречается…

– А почему я? – Надо срочно отказаться от этого дурацкого поручения. Не хватало еще стать посредником в таких делах! – Вон, у нас Курбаленко – спец по части секретных сведений. Сама все разузнает, сама всему свету и расскажет.