– Отключилась, – буркнул он, продолжая что-то разглядывать на маленьком дисплее. – Готовится. – Серега снова поднял свой мобильник к уху. – Ничего, сейчас найдем.

Дома у Ксюши тоже никто не подходил.

– Ломанулась по магазинам. – Галкин сунул телефон в карман. – Эх, и посидим сегодня. – Он хлопнул себя по пузу. С куртки полетели мелкие брызги.

Олеся была другого мнения, но промолчала. Желание идти на вечеринку у нее пропало, но хотелось довести дело до конца – прийти к Рязанкиной и высказать все, что она об этом думает.

– Звони Курбаленко, – приказала Маканина.

К телефону подошел Лизин папа, он сразу узнал Олесю.

– Убежала куда-то Лизавета, – весело доложил он. – Так вы разве не вместе?

– Вместе. Вон она идет! – отозвалась Маканина, давая отбой.

Конечно, никакая Курбаленко ниоткуда не шла. Это Олеся специально сказала, чтобы Лизку не подводить. Мало ли что та наплела родичам.

Так, ветреной подруги дома нет. Интересное кино получается! Если она пошла к Рязанкиной, то имеется некий шанс, что они договорились все приготовить вместе. Тогда понятно, почему обе не на месте. А если они готовятся, но не к вечеринке… Тогда не хватает еще одного персонажа.

– Звони Васильеву, – решилась Маканина. В голову лезла настойчивая мысль, что все это специально подстроено, и пока от этой мысли избавиться ей не удавалось.

– На сотовый? – Галкин сосредоточенно нажимал на кнопки.

– На домашний. Чтобы он не мог отвертеться.

Кажется, еще сигнал вызова не прозвучал, а трубку уже сняли. Это был Андрюха.

– Васильев! А где все? – Олеся не ожидала, что будет так рада услышать одноклассника. Но ей стало спокойнее. Это был пока единственный человек, который мог что-то объяснить.

В ответ Васильев разразился душераздирающим кашлем.

– Не знаю я ничего… Заболел, – прохрипел он. – Что-то мне хреново…

– Ну ладно, болей, – растерялась Олеся, давая отбой. Простуженный Васильев не только прийти на встречу был не способен, но и, конечно, ничего не знал. Так-так-так, еще интереснее!

– Вчера он не был похож на больного.

Галкин произнес вслух то, о чем Маканина и сама думала. Олеся кинула недовольный взгляд на одноклассника и отвернулась от него. По зонту с удвоенной силой забарабанил дождь.

– Как бы нам узнать адрес Рязанкиной? – пробормотала она вслух. Молча думать у нее уже не получалось. – Из журнала. Там все записаны. Но в школу нас никто не пустит. – За ее спиной что-то стукнуло, но Олеся не обратила на это внимания, вышагивая у здания школы туда-сюда. – Ксюха живет где-то за троллейбусным кольцом. Зачем-то мы к ней заходили с Курбаленко года три назад… У Лизы адрес тогда был записан на бумажке. Дома я не помню, но можно попробовать найти. Нужен хотя бы номер квартиры. Знать его может Лиза, но ее нет. Еще Васильев, но с дурной головы он может ничего не сказать. Цветочница! Да! Вот кто нам нужен. Они когда-то дружили и наверняка ходили друг к другу в гости. Галкин, звони Цветочнице, сейчас все выясним.

Над ее головой хлопнула рама. Олеся испуганно вжала голову в плечи, готовясь принять на свой несчастный зонтик, кроме дождя, еще и осколки стекла. Но сверху на нее обрушился только Серега.

– Где тут искать? – В руках он держал классный журнал в оранжевой обложке. Пока Маканина размышляла, где бы раздобыть адрес, Галкин успел побывать в школе.

– Ты как туда залез? – Олеся не могла решить – то ли ей восхищаться Серегиной находчивостью, то ли прямо на месте умереть от страха, что их сейчас засекут.

– Да ладно, – смутился Галкин. – В первый раз, что ли? Тут все окна от одного толчка открываются. Ну, ищи, где здесь адреса?

Олеся поколебалась – брать, не брать? Может, взять и треснуть Галкина тяжелым журналом по башке? Чтобы в следующий раз думал, прежде чем совершать подобные «подвиги».

Но Серега смотрел на Олесю такими широко распахнутыми наивными глазами, что ударить его показалось просто невозможным делом. Оставалось взять из его рук журнал и искать страницу с адресами.

Улица… Дом… Квартира…

– У тебя есть чем записать? – машинально спросила Маканина и сразу пожалела о своем вопросе.

– Сейчас принесу. – Галкин сделал шаг к распахнутому окну.

– Не надо! – испуганно взвизгнула Олеся. Не хватало, чтобы их все-таки заметили, ведь где-то в школе наверняка есть охранник! – Сейчас что-нибудь придумаем.

– А чего тут думать? – Серега потянул к себе журнал. – Рвануть страницу – и все.

Олеся прижала к себе журнал, чтобы Галкин не смог его отобрать.

– Ну, ты совсем, что ли? – только и смогла выдохнуть она. – Отойди! Я и так запомню.

Улица Белинского, дом 33/2, корпус 4-А, кв. 87.

Олеся прищурилась, готовясь совершить неимоверное усилие, чтобы вогнать в память эти несуразные цифры.

Журнал захлопнулся перед ее носом.

– Че напрягаться-то? – В этот раз Галкин оказался быстрее Маканиной. – С ним и пойдем. Потом я его на место закину.

Олеся вздохнула и тяжелым взглядом проследила, как журнал исчезает под мокрой галкинской курткой. Говорить она ничего не стала. Ей только хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.

– Что замерла? – Серега уже шагнул прочь со школьного двора. – Пошли на троллейбусную остановку. Знаю я эту улицу. У тебя проездной есть?

Олеся засеменила следом.

На поиск Ксюхиного жилья они потратили час.

Дома, корпуса, подъезды…

Никто ничего не знал и не мог показать правильное направление. Они плутали в бесконечных лабиринтах дворов и вязли в непроходимых тупиках. Дождь настойчиво стучал по зонтику, напоминая, что погода не располагает к долгим прогулкам. Торт все больше оттягивал руку. Перепрыгивая очередную лужу, Олеся оступилась, нога мгновенно промокла, и теперь Маканина могла оценить разницу – приятная теплота левого ботинка и неуютная сырость правого. Пора было поворачивать домой.

– Ну, вот и он! – Над их головой на углу многоподъездного дома тускло горела табличка «33/2, корп. 4-А». Галкин смотрел на табличку с искренним удивлением. – И как я раньше не догадался! Он же с дробью, и по другой улице. – Серега посмотрел на окончательно промокшую Олесю. – Я тут рядом живу, – пояснил он.

Маленькая путаница с подъездами, и вот они уже поднимаются в лифте. Выходить пришлось на каждом этаже, чтобы отслеживать номера квартир. Восемьдесят седьмая обнаружилась на девятом.

– А Ксюши нет!

Судя потому, что на рязанкинской мамаше были сапоги, она только что пришла.

– Ксюша по субботам в бассейн ходит, как раз в пять часов. Может, вы встречаетесь в другом месте? Я не видела, чтобы Ксюша к чему-нибудь готовилась. Она и денег не просила…

У Олеси появилось сильное желание запустить тортом в спокойное лицо рязанкинской мамаши, хотя та ни в чем не была виновата. Но тут выступил вперед Галкин. Секунду он изучал мыски своих мокрых кроссовок, а потом жестом фокусника вытащил из-под куртки журнал.

– Вы тогда передайте это ей. – Голос его стал неожиданно хриплым. – Скажите, что пришли все по списку, но ее не застали. – Он сунул журнал в руки удивленной женщине и потянул застывшую Маканину за рукав. – Пойдем.

– А что это? – Рязанкинская мамаша еле удержала в руке тяжелую ношу. – Это Ксюшино?

– Она поймет! Да не стой ты! – рявкнул он на замершую Олесю. – Пол насквозь простоишь!

Он подошел к лифту и с такой силой вдавил кнопку вызова, что внутри механизма что-то заискрило.

– Вот зараза! – зло сплюнул Серега, выходя под дождь. – Кинули, значит, нас… Ладно.

– Давай еще раз позвоним. – Олеся одним пальцем пыталась удержать торт за веревку, остальными цеплялась за сумку, в которой безрезультатно искала зонтик – предмет поиска висел у нее на руке. – Они, наверное, поменяли место вечеринки, а нас не предупредили.

– Ага! Не предупредили они тебя! – фыркнул Галкин и добавил пару смачных ругательств, от которых Олеся сильно прижала к себе торт. Коробка не выдержала объятий и треснула. Мокрый зонт стукнул по руке, напоминая о своем местонахождении.

– Кричали – не докричались! – продолжал бушевать Серега, с досадой пиная ногами мокрые листья. – Шутники! Ну, я этому Васильеву в понедельник вставлю. Он у меня посмеется!

– Подожди! – До Олеси только сейчас начало доходить. – Значит, сегодня ничего и не готовилось? А я торт купила…

Так вот что означали все эти переглядывания и перешептывания, вот почему никто ни о чем не говорил! Да потому, что ничего и не должно было быть! Маканина сама своим вопросом подсказала Курбаленко идею с розыгрышем.

– Не пропадет твой торт! – Серега перехватил у Олеси коробку и широкими шагами потопал по лужам к дому напротив. – Не отставай!

Олеся завороженным взглядом смотрела, как ее собственность уплывает в моросливую даль.

– Куда?

Она побежала следом, словно привязанная невидимыми веревочками к своей коробке.

Вдвоем они пересекли спортивную площадку и вошли в соседний дом. Галкин поднялся на второй этаж, остановился около обшарпанной двери и кулаком постучал по потрескавшейся коже дерматина.

– Мог бы и звонок починить! – крикнули из недр квартиры и только потом открыли.

На пороге стояла высокая красивая девушка в коротком застиранном халате. Увидев Олесю, она ойкнула и скрылась в коридоре.

– Проходи. – Галкин сделал приглашающий жест, пропуская Маканину вперед. – Не пугайся. Это Танюха, моя сестра. Давай, давай, не стой! А то растаешь! – И он кивнул на лужу, которая уже натекла с мокрой Олесиной куртки.

– Зачем мы к тебе пришли? – Маканина не двигалась с места. Вот уж куда она не собиралась идти, так это домой к Галкину.

– Зачем люди в гости ходят? Чай пить!

– А ты меня приглашал? – Олеся опешила от такой наглости.

– Приглашал!

Галкин прошел по коридору и исчез за поворотом. Вместе с тортом.

Можно было, конечно, просто уйти. С какого перепугу ей здесь оставаться? Пусть они пьют чай без нее. Торт не пропадет – и на том спасибо.