Улыбка исчезла с лица Элизы.

— А как насчет того, чтобы тратить меньше? — Элиза показала на золотые брелки, свисающие с цепочки часов. — Посмотри на себя. Ты похож на сороку, которая хватает все блестящее, не задумываясь о последствиях. — Не удержавшись, она тихо добавила: — Птичьи мозги.

Гарри плеснул портвейна в свой стакан, пролив больше половины на стол.

На полированной поверхности образовалась липкая лужица, грозящая пролиться на ковер.

Неплохая метафора, подумала Элиза. Именно так ее братец обескровливает их поместье.

Гарри с шумом отпил глоток и уставился на Элизу красными от бесконечного пьянства глазами.

— Знаешь, наши проблемы были бы все решены, если бы ты перестала упрямиться и вышла замуж за сквайра Гейтса. Он готов назначить мне приличное содержание за честь стать твоим мужем.

— Наши проблемы?

У Гарри хватило совести покраснеть.

— Сквайру Гейтсу больше шестидесяти, и он прикован подагрой к инвалидному креслу; — напомнила Элиза. — Если ты так настроен на брак, почему бы тебе не поискать богатую наследницу?

— Я не хочу оказаться в кандалах, — возразил Гарри. — Я хочу отдать дань увлечениям молодости. — Он сжал пальцами стакан. — Значит, так ты решила отплатить мне за то, что живешь у меня и я о тебе забочусь? За всю мою доброту меня просто хотят использовать. Ты жестокая и неблагодарная. И эгоистка.

Элиза глубоко вздохнула.

После еще одного глотка Гарри начал давить на жалость:

— Я останусь на несколько дней в городе, а когда вернусь в поместье, со мной будут мои друзья. Откуда нам взять денег на наши развлечения?

— Ради Бога, Гарри. — Поскольку брат уже приканчивал вторую бутылку, Элиза поняла, что спорить бесполезно. Она резко встала. — Продай своего рысака вместо своей сестры.

* * *

Гриф поднял глаза, когда трость с серебряным набалдашником коснулась газеты, которую он изучал.

— Так, так. Блудный пес вернулся. И когда же ты изволил прибыть в Лондон?

— Вчера вечером. — Третий член компании церберов Кэмерон Дэггетт сел на ручку кресла напротив и скрестил ноги. Как обычно, он выглядел как на картинке из модного журнала — за исключением некоторых деталей, призванных шокировать записных модников общества. На этот раз на нем был лиловый шейный платок индийского шелка, а не обычный накрахмаленный белый галстук.

— И где же ты был? — поинтересовался Гриф.

— И там, и сям, — небрежно бросил Кэмерон.

Из трех церберов Кэмерон Дэггетт был, пожалуй, самым загадочным. И опасным. Своим острым как бритва умом и намеренно вызывающим стилем он производил впечатление человека, который смотрит на жизнь как на злую шутку. Гриф был одним из немногих, кто мог противостоять вызовам Кэмерона. Однако Кэмерон не позволял никому, даже двум своим «товарищам по оружию», узнать, какие тайны кроются за его показным цинизмом.

— Мог бы и сообщить друзьям о своих путешествиях, — пожурил его Гриф. — Коннор и его невеста были страшно разочарованы, что ты не приехал к ним в поместье, когда к ним с визитом приезжал из Йоркшира Себастьян.

— Не ворчи. Ты же знаешь, что я редко обращаю внимание на подобные формальности. У меня были другие дела.

— Мне уже заранее страшно даже подумать, что это за дела.

— Не важно, — бросил Кэмерон, который отказывался вступать в любые клубы джентльменов, какими бы экстравагантными они ни были. — Боже мой, это место напоминает мне склеп, — добавил он, оглядывая других завсегдатаев клуба. — Взгляни на них — они все похожи на мертвецов.

— Они просто переваривают ленч. — Зевнув, Гриф перевернул страницу. Он и сам был не прочь вздремнуть после почти бессонной ночи. — Не стесняйся и уходи, когда захочешь.

— Я как раз и собираюсь, но надеялся, что ты пойдешь со мной. В Париже я приобрел хорошенький пистолетик и подумал, что ты захочешь помочь мне проверить его точность на стрельбище.

— К сожалению, я занят.

— А-а, — усмехнулся Кэмерон. — У тебя свидание с той прелестной дамой, что вскружила тебе голову?

— Нет, это все в прошлом. Я… — Гриф нахмурился и заметил, как что-то яркое мелькнуло в каштановых волосах приятеля. — Черт побери! У тебя в ухе жемчужная серьга?

— Да, и очень красивая, тебе не кажется? — Заправив за ухо кудрявую прядь, Кэмерон потрогал оправленную в золото жемчужину. — Ты бы тоже мог проколоть себе ухо.

— Ха, — фыркнул Гриф. — Я не собираюсь позволить тебе воткнуть в меня еще одну иголку. Я все еще сержусь на тебя за то, что ты убедил меня сделать татуировку у какого-то матроса с Ямайки в Бристоле, воспользовавшись тем, что я был изрядно пьян.

— Но почему? Руфус весьма искусный татуировщик. И ты должен признать, что дамы находят рисуночек на твоем теле довольно привлекательным.

Это было правдой. Причудливый дракон спускался от пупка и ниже, завораживая противоположный пол, а леди Чатвин даже нашла художника-индуса, который изобразил у нее на ягодице бабочку.

— Признайся, удовольствие стоило того, чтобы перетерпеть боль.

Гриф не удержался и рассмеялся:

— Пожалуй. Но никаких серег.

— По-моему, дамы сходят с ума от бриллиантов. Даже их едва заметный блеск заставляет их сердца биться сильнее, а руки сами тянутся расшнуровывать корсет.

— Мне удается снимать с них корсеты и без этих побрякушек, — сухо заметил Гриф. Его взгляд упал на напольные часы в углу комнаты. — Разговоры о сексе, конечно, приятно возбуждают, но мне надо уходить.

— В интересное место? — осведомился Кэмерон и тоже встал.

— Да. Если хочешь знать, я собираюсь навестить фирму «Уоткинс и Хэролд».

— Это издатели?

— Да. Они согласились издать мои эссе о ландшафтном дизайне садов больших поместий Англии. И в большом формате. Мне придется добавить несколько новых статей, чтобы завершить коллекцию, но в общем книга почти готова. Самое главное теперь — это найти художника, с картин которого можно будет сделать иллюстрации. Сегодня Уоткинс намерен показать мне несколько эскизов, чтобы я мог выбрать.

— Мои поздравления. — На этот раз тон Кэмерона был серьезным.

— Спасибо, — ответил Гриф, надеясь, что мальчишеское возбуждение, трепыхавшееся у него внутри, было не слишком заметно.

Кэмерон увидел стоявший у стены запакованный предмет и взял его, прежде чем Гриф успел его остановить.

— Это одна из картин? — спросил он, отвернув уголок упаковки.

— Нет, что ты. Художник такого масштаба, как известный француз Редуге, вряд ли взялся бы за такой заказ, даже если бы жил в Англии. К тому же его стиль не совсем соответствует тому, что я задумал. Мне хочется чего-то более, как бы это сказать… причудливого.

— Причудливого. — Кэмерон явно удивился. — Для меня это слово как-то не ассоциируется с тобой.

Это было произнесено непринужденно, и все же замечание друга задело Грифа.

— Только потому, что я хотя бы внешне не выгляжу пиратом… — Взгляд Грифа задержался на галстуке Кэмерона, хотя и завязанном безупречным симметричным узлом, демонстрировавшим крайне пренебрежительное отношение его владельца к правилам, принятым в обществе. — Это, однако, не означает, что я лишен воображения, — пробурчал он.

— Я читал твои эссе и мог в этом удостовериться, — улыбнулся Кэмерон и немного отвлекся, чтобы отполировать свисавший с цепочки часов брелок в форме кинжала. — Я имел в виду тот факт, что, скрывая свои артистические таланты, ты становишься все более зажатым и несчастным. Почему бы не раскрепостить себя? — Он постучал тростью по картине. — Ведь в любви к цветам нет ничего такого, что должен скрывать мужчина.

— Господи, и это говоришь мне ты…

Свет погас в глазах Кэмерона, словно их заслонили железные ставни.

— Правильно. Гораздо легче видеть недостатки своих друзей, чем свои собственные.

— Поскольку это ты затронул тему секретов, почему ты никогда не рассказываешь о своем происхождении? — потребовал Гриф. — Хотя мы знаем тебя много лет, ни Коннор, ни я понятия не имеем, из какой ты семьи и где воспитывался.

— Это потому, что я, как джинн из арабских сказок Шехерезады, возник из бронзовой лампы в клубах дыма. — После этого Кэмерон быстро перевел разговор на другую тему: — Расскажи мне еще об иллюстрациях к твоей книге. Мне интересно… Если стиль Редуте тебе не нравится, что именно ты ищешь?

— Это трудно объяснить. — Гриф понял, что допрашивать Кэмерона о его семье бесполезно, и вернулся к своим проблемам. — Возможно, это звучит глупо, но я узнаю это, только когда увижу. Есть некий… Черт бы его побрал!

— О ком ты? — огляделся Кэмерон.

— Это Лит. Противный юнец из провинции. И кажется, он направляется к нам.

Действительно, виконт, на секунду задержавшись на пороге библиотеки, шел к ним нетвердым шагом.

— Лорд Хадден! Здорово вы вчера выиграли у Джексона. Я бы много отдал за то, чтобы у меня был такой же удар справа, как у вас.

Гриф сжал кулак, чтобы сдержаться и прекратить пьяный лепет юнца ударом прямо ему в челюсть.

— На следующей неделе недалеко от моего поместья в Оксфордшире состоится состязание по боксу между Увальнем, чемпионом Шотландии, и Великаном из Гамбурга. Ко мне в гости приедут друзья… Вы не хотели бы присоединиться?

«На самом деле я предпочел бы разбить кузнечным молотом одну за другой костяшки моих ладоней, чем вынести подхалимаж горстки юнцов, которые хотят завоевать мое расположение».

— Спасибо за приглашение, Лит… — Гриф вдруг умолк.

Лит.

— Ваше поместье, случайно, не называется Лит-Эбби? — спросил он.

— Да. Почти все кругом в запушенных садах и руинах, но господский дом все еще достойное убежище для настоящего джентльмена.

Кэмерон презрительно ухмыльнулся: