Он не просто идиот. Он недоумок. У слабоумного получилось бы лучше.

И не важно, что за чувства он испытывает. Он должен был сказать, что любит ее. С Кэтрин ему спокойно. Кажется, что все хорошо, что их брак принесет ему удовлетворение, которого еще не было в его жизни, что он и ей принесет удовлетворение.

Он хотел предложить Кэтрин послать это пари ко всем чертям. А вместо этого…

«А любовь? Кэтрин, ты любишь меня?»

А потом еще хуже…

В результате всю неделю до приезда Шарлотты и гостей они с Кэтрин жили как вежливые, но абсолютно чужие друг другу люди.

У Джаспера не получалось четко сформулировать, что он сделал не так. Не мог же он просто так взять и ляпнуть: «Я люблю тебя». Она спросила бы, что он имеет в виду, и ему нечего было бы сказать в ответ, он молча разевал бы рот, как рыба, выброшенная на берег.

И Кэтрин не пыталась ничего исправить. Она с головой ушла в подготовку праздника, поэтому они почти не виделись. А когда оставались наедине, она превращалась в чопорную дочку викария.

Джаспер решил обсудить дела с управляющим. Каждый раз при виде хозяина тот смотрел на него так, будто получил солнечный удар.

Черт побери, его брак превратился в сплошную проблему. Нет, Кэтрин делает все правильно. Соверши она ошибку, он хотя бы имел удовольствие почувствовать себя оскорбленным. Все дело в нем.

Вот и Коуч стоит с каменным лицом и кисло смотрит на него. Миссис Сиддон и миссис Оливер тоже окинули его недовольными взглядами, едва он спустился на кухню за яблоком. И Кокинг тоже, черт побери!

В Седерхерсте бунт!

В день прибытия гостей Джаспер вдруг вспомнил свое обещание убедить родственников в том, что их с Кэтрин семейная жизнь наполнена счастьем и любовью.

Что ж, ладно!

После раннего завтрака он оделся с особой тщательностью. Кокинг завязал накрахмаленный галстук идеально симметричным узлом. Спустившись в холл, Джаспер обнаружил, что и Кэтрин приложила немало усилий к тому, чтобы выглядеть наилучшим образом. На ней было светло-зеленое хлопчатобумажное платье, ниспадающее мягкими складками из-под кремового шелкового кушака, повязанного под грудью. Подол и края коротких рукавов-фонариков украшали узкие ленты того же цвета. Волосы были собраны в не тугой пучок, из которого было выпущено несколько кокетливо завитых локонов.

Она улыбалась.

И он тоже.

В том-то и суть. Они улыбаются друг другу всю неделю. И почему у челяди хватает наглости смотреть на него с недовольством, непонятно.

— Думаю, — проговорила Кэтрин, — что пока мы будем стоять здесь, никто не приедет. Но как только мы пойдем по своим делам, к крыльцу тут же подкатит полдюжины экипажей.

— Вероятно, — сказал Джаспер, — стоит пойти в сад и сделать вид, будто мы никого не ждем. Так нам удастся обмануть хотя бы один экипаж, и он тут же объявится.

— Великолепная идея, — согласилась Кэтрин и взяла его под руку. — Мы никого не ждем, верно?

— Никогда о нем не слышал, — заявил Джаспер. — И сомневаюсь, что когда-нибудь увижу его. Какое дурацкое имя — Никто! С таким именем можно быть кем угодно, правда?

Впервые за целую неделю он услышал ее смех. Они вышли на крыльцо и спустились по мраморной лестнице на террасу.

— Я слышала, — сказала Кэтрин, — что это очень невзрачный джентльмен и у него такая же невзрачная жена. Мимо такой пройдешь на улице и не заметишь. Что очень несправедливо. Каждый человек ценен и должен быть заметен.

— Возможно, — предположил Джаспер, — ему следовало бы изменить имя на Некто.

— Наверное, — согласилась Кэтрин. — И тогда все будут замечать его и его жену, потому что он Некто.

Они смеялись и веселились как дети, продолжая развивать эту глубокую мысль. А Джасперу доставляло удовольствие смеяться вместе с Кэтрин.

— Смотри, — сказал он, указывая рукой вдаль, — пока мы вели эту высокоинтеллектуальную дискуссию, в поле зрения появился экипаж — нет, даже два.

— Ой, — воскликнула Кэтрин, крепче сжимая его руку, — и первый — карета Стивена! Джаспер, они здесь. Смотри, Стивен скачет верхом рядом с каретой. А внутри Мег и Шарлотта.

Джаспер покосился на Кэтрин. Она сияла от восторга, и он ощутил какую-то незнакомую дрожь… где-то в районе сердца. Нежность? Страстное желание? И то и другое? Ни то ни другое?

Мертон первым достиг террасы. За ним практически вплотную следовал Финис Тейн, которому было не больше семнадцати. Далее ехала карета Мертона. Сэм Майкл Огден скакал рядом со второй каретой, в которой сидели его невеста, мисс Элис Дюбуа, ее младшая сестра и родители, мистер и миссис Дюбуа. Вероятно, Тейн приехал с ними.

Спрыгнув на землю, Мертон улыбнулся Джасперу и бросился к Кэтрин. Он обнял ее и, приподняв, закружил.

Джаспер открыл дверцу кареты и опустил лестницу, а затем с улыбкой подал руку мисс Хакстебл.

— Добро пожаловать в Седерхерст, мисс Хакстебл.

— Лорд Монфор, — проговорила та, спускаясь, — думаю, вам лучше называть меня Маргарет. А еще лучше — Мег.

— В таком случае, Мег, называйте меня Джаспером, — сказал он.

Маргарет поспешила к Кэтрин, и сестры обнялись, а Джаспер собрался подать руку следующей пассажирке кареты. Но его опередил Тейн — Шарлотта, краснея, уже опиралась на руку юноши и улыбалась ему.

«Ну-ну, — подумал Джаспер, — ну и шустрая у нас молодежь». И помог выйти мисс Дэниелс.

Едва он выпустил руку мисс Дэниелс, Шарлотта бросилась ему на шею.

— Джаспер! — воскликнула она. — Я так здорово провела время в Уоррен-Холле. И дорога сюда была совсем не утомительной, правда, Дэнни? Мы болтали с Мег и временами опускали стекло и беседовали с лордом Мертоном, а потом меняли лошадей на… ой, не могу вспомнить где! Это было целых четыре часа назад. Тут подъехали Дюбуа с сэром Майклом и мистером Теином, и мы веселой компанией поехали дальше. Ах, Кейт! Мне не терпелось снова увидеться с вами. Вы потрясающе выглядите. Впрочем, вы всегда выглядите замечательно.

Джаспер подошел к другой карете, чтобы поприветствовать гостей. Через несколько минут к нему присоединилась Кэтрин.

Новоприбывших проводили в комнаты, а Кэтрин с Джаспером отправились встречать новых гостей.

Следующей прибыла графиня Хорнсби со своей дочерью, леди Марианной Уиллис. Затем на аллее показались Сидни Шоу и Дональд Гладстон, скакавшие верхом впереди кареты, в которой ехали Луиза Флетчер и Араминта Клемент. По обе стороны карету сопровождали Натан Флетчер, брат Луизы, и Бернард Смит-Вейн.

Мисс Хатчинс приехала из деревни в двуколке преподобного Беллоу и сразу же попала в объятия Шарлотты, которая тут же увела ее к себе в комнату.

Но прежде чем уйти, девушки выразили свой восторг от встречи визгами.

Последним прибыл дядя Стенли с кузенами Арнольдом и Уинфордом и кузиной Беатрис — молодому поколению было соответственно семнадцать, шестнадцать и четырнадцать лет.

Все это немного напоминает легкую пехотную бригаду, думал Джаспер. Все джентльмены, кроме Гладстона, Дюбуа и дяди, на много лет младше его. Мисс Дюбуа и мисс Клемент уже выехали в свет, следовательно, им как минимум восемнадцать, но остальные барышни, за исключением Маргарет, даже младше Шарлотты. Джаспер чувствовал себя ископаемым.

Он пошел к дому вместе с дядей, а Кэтрин — за руку с Беатрис. Последними на крыльцо поднялись Арнольд и Уинфорд.

— Знаешь, Джаспер, приятно снова побывать там, где вырос, — сказал дядя. — А еще мне радостно видеть, что ты наконец-то встретил хорошую женщину. Я действительно верю, что она хорошая, несмотря на все те слухи, что ходят по Лондону. Твой отец был бы доволен.

Джаспер никак не прокомментировал его слова, лишь изогнул одну бровь. Ему вдруг стало интересно, был бы отец, останься он жив, похож на дядю Стенли — слегка полноватого, но сумевшего сохранить хорошую фигуру и не облысевшего. Фамильное сходство явно присутствовало, особенно с кузенами. Большую часть своей жизни Джаспер испытывал горечь из-за их пренебрежения, они отказались от него и Рейчел, потому что не выносили второго мужа матери. Но сейчас было глупо лелеять свою обиду. Настало время устанавливать добрые отношения.

Неожиданно Джаспер сообразил, что, родись он девочкой, титул и собственность унаследовал бы дядя Стенли. Возможно, тот тоже испытывал горечь.

— Я рад видеть вас здесь, дядя Стенли, — сказал он. — Мне не терпелось узнать поближе вас и моих двоюродных братьев и сестру.

— Сейчас вас проводят в ваши комнаты, — обратилась Кэтрин к гостям. — Наверняка вам надо освежиться. Мы будем ждать всех в гостиной к чаю. Не спешите, спускайтесь, когда будете готовы. Мы так рады видеть вас всех. Мистер Финли, вы с Джаспером очень похожи. И с Арнольдом и Уинфордом, особенно Уинфордом.

— Если желаете, моя дорогая, называйте меня дядя Стенли, — заявил тот.

— Дядя Стенли, — проговорила Кэтрин, подходя к Джасперу и беря его под руку. — Семья очень важна.

Наконец Кэтрин с Джаспером остались вдвоем. Они понимали, что это продлится недолго — скоро все спустятся к чаю, а потом их ждут две суматошные недели. Если они захотят, у них будет масса возможностей избегать друг друга — хотя Джаспер пообещал, что они произведут хорошее впечатление на родственников.

— Итак, Кэтрин, — сказал Джаспер.

— Итак, Джаспер.

— Счастлива? — спросил он.

— Счастлива, — ответила она.

Вопрос и ответ напомнили о другом вопросе, который был задан у озера. И Джаспер понял, что Кэтрин подумала о том же самом.

Он похлопал ее по руке.

— Наверное, нам пора идти в гостиную, — проговорил он.

— И то верно.


Как в течение следующей недели обнаружила Кэтрин, чувствовать себя счастливой легко, когда планируешь объединить день рождения и сельский праздник с балом и когда все соседи с энтузиазмом бросаются тебе на помощь. И когда гостей тоже переполняет энтузиазм и они с нетерпением ждут заветного дня даже несмотря на то, что этот день будет предпоследним перед отъездом, а ни у кого нет желания возвращаться домой.