Мэри Бэлоу - Не устоять перед соблазном

Джасперу Финли, барону Монфору, двадцать пять. И сегодня у него день рождения. Хотя, мысленно поправил он себя, одной рукой распуская узел галстука, а другой легонько взбалтывая содержимое своего наполовину пустого бокала, день рождения был вчера. А сейчас часы показывают двадцать минут пятого утра.

Джаспер нахмурился. Ему следовало лечь в кровать еще час или два назад. Или даже три. Ему следовало бы вернуться сразу после бала у леди Хаунслоу, только тогда в свой день рождения он оказался бы дома и в одиночестве еще до полуночи, а такая грустная перспектива его не устраивала.

Интересно, спрашивал себя Джаспер, силясь разогнать алкогольную дымку, окутавшую его мозг, приглашал он этих джентльменов или нет? Если не приглашал, то это было высочайшей наглостью с их стороны завалиться к нему. Надо бы у них спросить.

— Эй! — окликнул Джаспер. Он старался говорить медленно, чтобы четко сформулировать фразу. — Кого-нибудь из вас приглашали сюда?

Все они тоже были пьяны. Все неэлегантно развалились в креслах. Все, за исключением Чарлза Филда, который стоял, привалившись спиной к камину, и вращал в руке свой бокал, да с такой ловкостью, что ни одна капля драгоценной жидкости не вылилась наружу.

— Кого-нибудь из нас?.. — Чарлз мрачно уставился на него. Вид у него был оскорбленный. — Проклятие, Монти, да ты практически силком притащил нас сюда!

— Тащил за шлевки, — согласился с ним сэр Айзек Керби. — После «Уайтса» мы все собирались разойтись по домам и погрузиться в сладкие сны, а ты, Монти, категорически возражал. Ты утверждал, что час еще ранний и что двадцать пять лет исполняется только раз в жизни.

— Хотя, старина, двадцатипятилетие — это не повод для излишней сентиментальности, — вмешался в разговор виконт Модерхем. — Вот исполнится тебе тридцать, тогда все твои родственницы, от кузин до четвероюродных и пятиюродных тетушек, примутся настаивать на том, чтобы ты исполнил свой долг — женился и заселил детскую.

Джаспер поморщился:

— Боже упаси!

— Боже откажется вставать на твою сторону, Монти, — заверил его виконт. Ему уже исполнился тридцать один, и он был женат целый год. Месяц назад жена с сознанием долга родила ему сына. — Родственницы разобьют его наголову. Они настоящие дьяволицы.

— Хва-атит, — произнес сэр Айзек, героическим усилием разлепив губы, которые казались парализованными. — Хватит пессимизма. Давай, Модерхем, выпей еще и взбодрись.

— Не надо церемоний, — сказал Джаспер, махнув рукой в сторону серванта, заставленного бесконечным количеством бутылок и графинов, большая часть которых была опустошена. Господи, да они все были полными два часа назад, когда они пришли домой! — Модерхем, я не могу встать и налить тебе. У меня что-то с ногами. Боюсь, я не удержусь на них.

— Когда человеку исполняется двадцать пять, — сказал Чарлз, — он нуждается в чем-нибудь, что могло бы его воодушевить. Вззз… будоррр… Черт, что за слово-то такое! Ему нужно пройти испытание.

— Испытание? Ты имеешь в виду вызов? — просиял Джаспер. — Пари? — с надеждой добавил он.

— Дьявол! — вскричал Чарлз, хватаясь за каминную полку, чтобы не упасть. — Монти, тебе нужно пригласить архитектора и проверить пол. Он весь ходит ходуном. А это очень опасно.

— Сядь, Чарлз, — посоветовал сэр Айзек. — Ты пьян, старина. От твоего шатания меня начинает подташнивать.

— Я пьян? — удивленно осведомился Чарлз. — Фу, слава Богу! А я думал, что это все пол. — Он, шатаясь, добрел до ближайшего кресла и рухнул в него. — Ну, какое испытание ждет Монти на этот раз? Скачка на время?

— Все это было две недели назад, Чарлз, — напомнил ему Джаспер. — Я проскакал до Брайтона и обратно, уложившись в пятьдесят восемь минут, а это меньше оговоренного времени. На сей раз нужно что-то новенькое.

— Соревнование по выпивке? — предложил Модерхем.

— В прошлую субботу я перепил Уэлби. Тот сдался и валялся под столом, — заметил Джаспер. — А ведь в городе нет никого, кто мог бы соперничать с Уэлби. Вернее, не было. Боже, мне кажется, что голова у меня распухла и не держится на шее!

— Это все алкоголь, Монти, — успокоил его Чарлз. — Утром будет еще хуже.

— Уже утро, — мрачно заявил Джаспер. — Нам всем давно следовало бы спать.

— Только не вместе, Монти, — пошутил сэр Айзек. — Иначе будет страшный скандал.

— Агата Стренджлав, — сказал Генри Блэкстон, пытаясь внести свою лепту в беседу.

— А при чем тут она, Хэл? — осведомился сэр Айзек.

Агата Стренджлав была танцовщицей в опере и обладательницей светлых вьющихся кудрей, пухлого, похожего на розовый бутон ротика, фигуры, щедро сдобренной выпуклостями во всех нужных местах, и ножек, которые «росли практически от подмышек». А еще она весьма скупо раздавала милости джентльменам, которые после каждого представления толпились в артистической и вымаливали у нее благосклонность.

— Пусть Монти затащит ее в постель, — ответил Хэл. — За неделю.

Воцарилось скептическое молчание.

— Он сделал это во вторую неделю ее пребывания в городе, — мягко, будто разговаривая с больным, заметил сэр Айзек. — Ты забыл, Хэл? Об этом записано в книге пари «Уайтса». Запись была сделана в понедельник вечером, а срок был неделя. Монти владел ею уже во вторник, потом в среду и в четверг, не говоря уже об остальных днях, пока не измотал их обоих.

— Черт побери, — не без удивления произнес Хэл, — вот оно как. Наверное, я пьян. Монти, почему ты не отправил нас по домам час назад?

— А я вообще приглашал тебя, Хэл? — поинтересовался Джаспер. — И всех остальных? Совсем ничего не помню. В этом году в Лондоне скучнее, чем всегда. Кажется, никаких интересных или необычных испытаний не осталось.

Проклятие, он прошел уже через все! А ведь ему только двадцать пять. Еще весной поговаривали, что лорд Монфор, отдавая дань увлечениям молодости, сеет семена разгула. Так неужели он засеял последний дюйм? Тогда жить не стоит.

— А как насчет добродетельной женщины? — предложил Чарлз, рискнувший ступить на качающийся пол, чтобы дойти до серванта с напитками.

— А что насчет нее? — не понял Джаспер и поставил пустой бокал на стол рядом с креслом. — Кем бы она ни была, звучит чертовски скучно.

— Соблазни ее, — сказал Чарлз.

— Ну и ну! — Хэл, заинтересованный новым поворотом в давно знакомой теме, встрепенулся. — А какую именно добродетельную женщину?

— Самую-самую, добродетельнее которой нет, — ответил Чарлз. — Юную и красивую девственницу. Такую, чтобы была новенькой на брачном рынке и обладала незапятнанной репутацией. Чистую, непорочную и все в этом роде.

— Ну и ну! — Все взгляды обратились на Хэла, однако он, кажется, так и не вспомнил, что хотел сказать.

Модерхем хмыкнул.

— А вот это, Монти, для тебя внове, — сказал он. — Новая ступень в твоей выдающейся карьере развратника и дебошира. — Он поднял свой бокал, салютуя другу.

— Он на это не пойдет, — уверенно заявил сэр Айзек, выпрямляясь в кресле и отставляя бокал. — Есть границы, за которые не решится шагнуть даже Монти, а это именно такой случай. Он не согласится соблазнить невинную девушку. Кроме того, даже если бы он и решился на это, у него все равно не получилось бы.

А вот этого говорить было нельзя.

Соблазнение невинной девушки относилось к тем поступкам, о которых достойный джентльмен не мог и помыслить. Об этом не мечтали даже самые разудалые великосветские озорники. Существовал четкий перечень того, о чем можно было заключать пари. Естественно, перечень менялся в зависимости от степени трезвости спорящих. Джаспер был далеко не трезв — причем настолько, что находился на грани забытья. И именно в этот момент кому-то взбрело в голову заявить, будто у него может что-то не получиться!

— Назовите ее, — сказал Джаспер.

— Ну и ну!

— Тпру, Монти!

— Молодчина, старина!

Получив необходимую поддержку, его друзья принялись выкрикивать имена практических всех молодых дебютанток. Список оказался длинным. Однако он постепенно укорачивался. Мисс Боту вычеркнули, потому что она была троюродной сестрой Айзека.

Леди Анна Мари Роуч готовилась к помолвке с шурином друга брата Хэла Блэкстона. У мисс Хенди веснушки, следовательно, ее нельзя назвать красавицей… И так далее. И наконец было названо имя Кэтрин Хакстебл.

— Кузина Кона Хакстебла? — уточнил сэр Айзек. — Лучше не надо. Если бы он был в городе и здесь, с нами, он тут же наложил бы вето. Готов поспорить, ему бы это очень не понравилось.

— Да ему было бы плевать, — возразил Модерхем. — Кона и его кузин не связывают теплые чувства — по вполне очевидным причинам. Если бы Кону повезло родиться законным ребенком, сейчас графом Мертоном был бы он, а не тот щенок. Мисс Кэтрин Хакстебл — сестра Мертона, — добавил он на всякий случай.

— И вообще она слишком стара, — решительно заявил Хэл. — Ей все двадцать.

— Но в наши времена среди благородных дам очень трудно найти девственницу, — заметил Модерхем. — Ее брат только что унаследовал титул Мертона. А до этого семейство жило в заброшенной деревеньке, о которой никто никогда не слышал, и было бедным как церковная мышь. И вдруг она становится сестрой графа и готовится к появлению в лондонском свете. Я бы сказал, что она должна быть девственной, словно новорожденный ягненок. Если не больше.

— К тому же она напичкана деревенской моралью, в этом нет никакого сомнения. — Чарлз театрально передернул плечами. — Пуританскими ценностями и несокрушимыми добродетелями. Даже у Монти с его внешностью, легендарным шармом и опытом в соблазнении нет ни малейшего шанса. С нашей стороны будет жестоко выбрать ее.