Никтория Мазуровская - Не уходи. Останься

Они, обнявшись пошли наверх, преодолевая ступеньки одна за одной, шагая в ногу друг с другом, не сговариваясь.

— Аааа, так ты за пирогом, значит, пришел.

— Конечно за пирогом, а зачем еще?!

— А я-то уж подумала потому, что соскучился по сыну, а может даже по своей жене.

Она шутливо треснула его кулаком в бочину, но он терпеливо снес это маленькое наказание. Он ей потом в спальне все припомнит. Сочтутся.

Ибрагим остановился и заставил жену сделать то же самое. Обнял ее лицо руками, поднял голову вверх, чтобы видеть эти серые тающие льдинки глаз. Счастливые и любимые.

— По вам я скучаю всегда, мне и повода не нужно, чтобы по вам скучать. Как выйду за порог, так все, — сердце на куски разрывается. Веришь?

Димка смотрела на него, улыбалась тепло и понимающе. С ней творилось то же самое. Точь-в-точь: сердце на куски. Уходила из дома, а сердце и душу оставляла здесь, с сыном.

И знала, что Ибрагиму не легче, а может, даже трудней, в какой-то мере.

— Верю, — прошептала хрипло, и потянулась к его губам, чтобы наконец поцеловать…

P.S. от автора:

Можно не говорить постоянно о любви, но любить так, что сердце разрывается, и дышать без своего человека невозможно. Можно не быть рядом, но всей душой оставаться здесь, и быть самым близким и самым родным. Можно не быть сильным физически, но стойким морально, преодолевая все проблемы и невзгоды ради своих любимых и дорогих. Можно уходить, но всегда возвращаться туда, где любят и ждут.

Кому-то все это дается легче, но обесценивается быстрей, а кому-то приходится проходить через такие испытания, что мурашки по коже, но тем ценней каждая минутка, каждая секунда с близкими и любимыми.

Просто нужно помнить о том, что время скоротечно и никто в этой жизни не вечен. Любите и берегите друг друга!

Первый день Зимы.

Он никогда не мог подумать, что жизнь, распланированная еще в юности, совершит настолько крутой вираж. Почему-то с детства пребывал в уверенности, что все будет именно так, как он задумал.

Дурак.

Руслан повернулся на бок, посмотрел в окно. Плотные шторы не пропускали свет, но он знал, что уже утро. Давно просыпается без будильника, так уж вышло. То ли наследственное, то ли просто жизнь у него так сложилась, хрен знает, но теперь он такой.

За окном чужой город, почти что чужая страна. Осень заканчивается, наступает зима. Холод, мороз и снег. Любимое время года его маленькой сестры.

В детстве он звал ее «Снегуркой» или «Зимней девочкой». А теперь никак не зовет. Даже мысленно себе не позволяет такого. Просто «моя сестра».

В душе разворачивается черная дыра тоски. Все внутри узлом скручивается и хочется заорать во все горло от того, что там творится.

Но Руслан снимал однушку в панельной пятиэтажке с тонкими стенами и чуткими соседями.

Раз в год он позволял своей слабости взять над собой верх.

Раз в год он приезжал в этот город, снимал комнату или квартиру на пару дней.

Раз в год он находил в себе мужество и силы наблюдать за своей сестрой и племянником.

Больше не мог. Не хотел. Не смел. Не имел права.

У них своя жизнь, счастливая и безопасная. Он просто смотрел, как сестра живет с мужем и сыном. Как радуется каждому дню, и был счастлив от этого.

Значит, все было не зря. Значит, все, что случилось в прошлом, стоило этого будущего сейчас.

Но ему места рядом нет. Он так решил. Так правильно.

Не хотел быть постоянным напоминанием того ужаса, через который она и ее семья прошла. Не хотел.

В его силах было закончить все еще давно. Нужно было просто сказать кому-то про свои подозрения относительно отца и смерти матери. Но он побоялся. За себя и за сестру. Она была совсем маленькая, веселая и добрая. Разве он мог сказать ей, что любимый и обожаемый папа на самом деле чертов псих, спятивший от ревности окончательно? Не мог он тогда такого сказать.

И до сих пор жалел об этом. Чувствовал вину за то, что случилось многим позже.

Руслан даже отца не винил. Он себя винил. Потому что бросил сестру одну, только наблюдал как система приемников ломает ее личность, но каждый раз говорил, что так надо, так отец ее не найдет.

До него не сразу дошло, что отец окончательно свихнулся. Не увидел в нем безумия, вплоть до того момента, как его самого на очередном задании ранили в спину. Сдал кто-то из своих, из тех, кто был в курсе.

Первым на ум приходил другой человек, больше подходящий на роль предателя и убийцы, но, пораскинув мозгами, увидел все в несколько ином свете. И тогда стало по-настоящему страшно. Не за себя, за сестру.

Когда смог более-менее свободно передвигаться, добрался до ближайшего убежища, подумал и решил, что за сестрой будет приглядывать, но незаметно. А еще будет выслеживать отца.

Не собирался его убивать, хотел сдать в психушку или под трибунал, но не убивать. Хотя, видит бог, ему иногда очень этого хотелось.

Но годы шли, зацепок было немного. Он и отец, оба ходили по краю и знали, что любой прокол может привести к полету на самое дно, откуда уже не возвращаются. Действовали аккуратно, точно шагали по минному полю.

Правда, продолжаться так долго не могло.

События завертелись слишком быстро, и Руслан едва успел вмешаться.

У него был выбор: спасти Диму и Ромку, спрятать их на время и разобраться со всеми, с кем успеет… или спасти племянника, спрятать надежно и надеяться, что бывший любовник матери сможет Димке помочь.

Такой выбор был неспроста. Он все же не супергерой и нечеловеческих способностей у него не было.

Спаси он Диму… на племянника времени бы не осталось, просто бы не успел нагнать конвой врача и охраны. Упустил бы его, и что тогда… он представить не мог. Дима бы потеряла сына навсегда.

И он выбрал. Да, жестокий способ помощи, но другого выхода не видел. Сам он бы не справился, а Дима горела бы желанием мести и влезла бы во все это с головой, а в конечном итоге нашла тех, кто вывел бы ее на заказчика.

По сути так и получилось.

Руслан предпочитал не думать о том, через что его сестра прошла, и кем стала. Это семейное, видимо, — быть убийцами, почти слетевшими с катушек.

Где-то он сестрой даже гордился, чуть-чуть.

Странно, конечно, но когда обычный наемник приобретает славу в определенных кругах и имя его говорят полушепотом, чтоб беду не накликать, как тут можно не гордиться?!

К мальчишке не привязывался. Нашел няньку. Навещал часто, но больше давал посмотреть фотографии Димы и ее голос послушать. У него были старые записи, но и новые тоже иногда удавалось заполучить.

Племянник рос интересным, любопытным и спокойным. Первое время это напрягало, но он привык и стал воспринимать это нормой.

За два года все же привязался к мальцу. И даже скучал.

Все думал, что внутри все выгорело давно и безвозвратно, но нет. Еще какие-то светлые чувства внутри трепыхались.

Когда пришло время возвращать сына законному отцу, будто часть тела от себя отрывал.

Но глаза Ибрагима в тот момент…повлажневшие глаза и неверие, дрожащие руки. Этого не забыть никогда. Не вычеркнуть из памяти.

Как и тот день, когда Илай появился на свет. Горе сестры. Практически разрушенная жизнь старого друга.

Столько времени прошло уже, а все, будто вчера случилось. И помнит все до мельчайших подробностей.

Особенно взгляд Димы в том доме.

Полный боли, неуверенности, страха. И надежды. Надежды, что отец образумится и ей не придётся спускать курок.

Она бы этого не сделала. Несмотря на все, что ей пришлось пережить и сделать, этого бы не сумела. Просто потому, что в глубине души до последнего отца любила.

А он сделал.

Либо отец, либо она.

На его плечах очередной ужасный выбор и он его сделал.

И не жалеет ни капли. Не в этот раз.

Со своей совестью он давно договорился. А то, что время от времени хочется себе пулю в лоб пустить… ну… с кем не бывает.

Пока живет, и так сойдет. А если сильно припечет, так о нем никто сожалеть не станет, и все разом закончится.

Никакой вины, одиночества и тоски.

Ничего не будет.

И с каждым прожитым днем, эта мысль становилась безумно привлекательной.

Как там Ибрагим говорил про Диму? «Она всегда у меня за спиной»?! Что-то такое точно, да.

Все никак понять не мог к чему это, почему?!

Теперь понял.

Если человек дорог на самом деле, если самый родной и близкий, и жизни своей и чужой ради него не жалко, нужно быть у него за спиной всегда.

У его сестры и ее мужа, несмотря на все ошибки и трагедии, вышло остаться за спиной друг у друга. Находясь в разных концах огромной страны, они все равно были готовы в любой момент друг к другу сорваться, и оба об этом знали.

Но у его сестры был ведь не только муж, но еще и брат. Но, когда она повернулась, его за ее спиной не оказалось.

И это до сих пор Руслана изнутри убивало. Потому что ее крики, ее боль ему снились. Звенели в ушах.

Иногда он не понимал даже это желание пустить себе пулю в лоб, когда все кончится, чье оно? Его или ее?

Он все больше склонялся к варианту, что общее.

А теперь только его.

Сегодня он в последний раз посмотрит на племянника и уедет. Возможно, что больше никогда уже не вернется.

Правда, планам его было не суждено сбыться.

Только пройдя на кухню, он уловил запах, которого быть не должно.

Пахло кофе и чем-то сладким.

А в самой маленькой кухне, в углу на табурете сидела его сестра.