– Прости, боже мой,– кричала она, вытаскивая из– под себя простынь и прижимая к его окровавленному боку.

Сквозь перетерпливаемую боль он посмотрел на нее и почему– то улыбнулся.

Влада молниеносно соскочила с кровати и, не думая о последствиях, начала что есть мочи тарабанить в дверь, зовя на помощь…

Буквально через секунду к комнате подбежали несколько человек, не понимая, что делать… Может, это Карим развлекается, не нужно реагировать… Или что– то случилось. Влада орала что есть мочи, откройте дверь! Спасите его! Спасите!

– Карим!– раздался за дверью призыв мужского голоса.

– Я тут, заходите,– сказал он, напрягая свои последние силы.

За дверью послышалась суета. Видимо, ключа от запертой комнаты ни у кого не было…

– Вейн Мария (араб.– где Мария)?– напряженно перекидывались между собой словами мужчины.

– Рахат (араб.– ушла). Ломай дверь!

С дружным ором дверь за считанные секунды была выбита. От увиденного мужчины резко обомлели…

– Что тут произошло?– ошарашенный видом окровавленной простыни и скорчившегося Карима, переводя непонимающий взгляд то на друга, то на скрутившуюся теперь в углу Владу, спросил Валид.

– Ма фи шей. Басыта (араб.– ничего страшного, пустяки),– сквозь боль, устало проговорил Карим, открывая свою рану,– исъаль дуктур. Басыта (араб.– позови доктора,. Это пустяки)…

Валид быстро что– то проорал за дверь. К Кариму тут же подбежал ворох женщин с бинтами и водой. Валид же быстрыми шагами настиг Владу и с силой схватил ее за волосы, от чего девушка громко вскрикнула, показав всем, что спрятанное еще секунды назад ее лицо было все в слезах.

– Оставь ее,– приказным тоном, немного крехтя от боли, сказал Карим, бросив на друга из последних сил острый взгляд.

– Я же сказал, пустяки. Оставь ее в покое. Это не твое дело.

Находящиеся в комнате неодобрительно переглянулись и зашушукались. Всем была как минимум не понятна такая реакция Карима… Даже самой Владе… Она с удивлением, все еще всхлипывая, перевела взгляд на него, на секунду встретившись с его глазами. Они были теплыми. Девушка резко отвернулась, совершенно разбитая и растерянная от всего произошедшего.

Пришел доктор, забинтовал рану. Несколько мужчин перенесли Карима в соседнюю комнату. Окровавленную простынь сорвали с кровати и бросили на пол. На Владу больше никто не смотрел. Все поспешно удалились из комнаты, закрыв на ключ за собой дверь… Девушка посмотрела на место своего преступления… На полосатом бело– зеленом матрасе тоже была кровь… Она словно на автомате, все еще не чувствуя своих конечностей, села на кресло напротив кровати и снова расплакалась…

Глава 13

Влада в нерешительности стояла у входа в его комнату… Неужели он и вправду позвал ее? Неужели он хочет ее видеть после того, что было? Или же он позвал, чтобы сказать, что ждет ее за содеянное….

Она с дрожащими руками повернула дверную ручку и вошла. Карим лежал на кровати все еще с голым торсом и большим белым лоскутом бинтов, наложенным на его бок. Он открыл глаза, как только услышал скрип открывающейся двери и небрежно прошептал своими бледными пересохшими губами,– таали (араб.– иди сюда).

Девушка как можно более бесшумно подошла к краю его кровати и присела…

– Ну что, рада?– спросил он, слабо улыбнувшись.

– Нет, искренне ответила она, виновато опустив глаза в пол…

Он усмехнулся. –Теперь мы квиты…

– Что?– переспросила она непонимающе…

– Я сделал больно тебе… Ты сделала больно мне… Все… Халля аль– мавдуу (араб.– конфликт урегулирован).

Девушка бросила на него удивленный взгляд.

– Я не обижен, Влада. Не бойся… Все, забыли. Это справедливо. Тебе ничего за это не будет…

Девушка была искренне шокирована. Она не спала всю ночь, с одной стороны, переживая за его состояние, а с другой, думая о последствиях ее выходки…

– Теперь мы точно начинаем новый этап…– он посмотрел на нее тепло и нежно, накрыв ее ладонь своей правой рукой.

– Доктор говорит, мне нужно будет полежать недели полторы. Но столько времени у меня нет… Неделя– это максимум… Да и то…

Влада глубоко вздохнула.

– Будешь ухаживать за мной… Как раз научишься переносить вид крови, а то ты совсем неженка. Тут такой быть нельзя.

Девушка непонимающе посмотрела на него.

– Я? А что скажут другие? Я же хотела убить тебя. А вдруг я снова сделаю так же? Почему ты доверяешь мне свою слабость?

Карим усмехнулся.

– Нет… Ты могла убить, но не убила… Я по сути проверил тебя… Ты не убьешь… Смешно, но в этом я могу верить только тебе… Никто больше не проходил проверку, потому что не было такой возможности… Я мало кому верю в своем окружении…

Влада молча кивнула. Она не имела права отказаться. Морально отказаться…

***

Она уже второй день находилась постоянно рядом с ним. Почти все это время Карим был под снотворным. Доктор прописал ему полный покой, и только так его можно было обеспечить человеку, даже в день своего ранения пытавшемуся встать с кровати и пойти к своим бойцам… Влада несколько раз кормила его с ложки. Он молчал, смотря на нее любопытным, смеющимся взглядом. На третий день у него почему– то поднялся сильный жар. Девушку смутили его чрезмерно раскрасневшиеся щеки, она прикоснулась к его лбу и поняла, что температура очень высокая. Быстро позвала доктора через Марию Павловну. Пришел знакомый с полевого госпиталя девушке мужчина в очках, который вколол Кариму жаропонижающее и сказал, что волноваться теперь не стоит–  температура повышаться не будет, но то, что она есть, мол, хорошо. Организм борется с воспалением. К вечеру Карим стал сильно потеть и бредить. Влада не могла разобрать ее нечленораздельные фразы, но пару раз ей показалось, что он называет ее имя. Почему– то ей было это приятно, но в то же время, немного испугало. Наутро ситуация стала немного лучше. Он, наконец, пришел в себя. Температура больше не поднималась.

В такой непрерывной чехарде борьбы с воспалением прошли несколько дней. Влада была измотана, но в то же время, впервые с момента попадания сюда чувствовала себя не так паршиво–  любое дело отвлекает человека от нехороших мыслей… Настало время в очередной раз менять повязку– доктор делал это уже три раза за последние три дня с того момента, как она его ранила… Девушка знала, что обычно это происходит по утрам, поэтому не спешила в соседнюю комнату… Когда с Каримом был врач, можно было отдохнуть, уединившись у себя. Она открыла было выкраденную вчера у Карима в шкафу книгу Джибрана, пытаясь придаться очередным воспоминаниям о своем недолгом дамасском счастье, как вдруг к ней кто– то постучал. Она ответила на стук, дверь отворилась. На пороге стоял знакомый ей доктор – как он представился в первый день, Адель. Он чувствовал себя явно неловко, переступая с ноги на ногу у порога Влады. Вообще, его интеллигентный вид плохо сочетался с окружающей милитаризованной атмосферой…

– Простите, что беспокою, – начал было он.

– Нет, нет, что Вы…– ответила Влада, указав ему на кресло,– присаживайтесь.

– Нет, спасибо… Я собственно по такому делу… Сейид Карим (араб.– господин Карим) просит, чтобы Вы поменяли ему сегодня повязку… Уж не знаю, что за такое решение, но он очень просит…

Влада недоумевающе пожала плечами… Она не занималась такими вещами раньше, хотя и знала об этом многое в теории–  в интернате у них был курс медицинской подготовки и оказания первой помощи.

– Может, мне стоит Вам что– то объяснить…Ну, как это делается… Нашатырь дать… Многие женщины падают в обморок от вида крови, даже запекшейся… В прошлый раз, там, в госпитале, и Вы упали…

– Нет, нет… Все нормально.. Я знаю, как это делается, не волнуйтесь…

– Там все нужное уже лежит… Если что, позовите меня, я буду рядом… Ну, если нужна будет помощь…

– Хорошо, непременно,– ответила Влада..

Доктор было встал, чтобы уйти, но потом, совершив пару немного несуразных телодвижений, говорящих о его внутренних сомнениях, проговорил:

– Та девочка, которую Вы видели в госпитале… Ну, та, у которой оторвало ноги… Она моя племянница… Дочь моей сестры… Ее муж две недели назад скончался от перекрестного огня… Он не воевал… Был владельцем местного магазина сладостей… Хала, девочку зовут Хала,–  обрывочно говорил он, подбирая слова,– она спрашивает меня, когда ее ноги снова отрастут и она сможет побегать с друзьями… Я не знаю, что ей отвечать…

Он упорно смотрел в пол, а Влада с трудом сглотнула подступивший к горлу ком…

– Зачем Вы это рассказываете мне?– тихо спросила она его…

– А…Да, знаете… Трудно в окружении этих военных людей делиться с кем– то душевной болью…тут принято ее подавлять… Мне показалось, что Вы поймете… Извините– , он, было хотел уже, выйти, но Влада окликнула его.

– Доктор Адель… Можно, если меня отпустят, я приду ее навестить? Либо попрошу что– тот сделать для нее…

Он поднял на нее удивленные глаза…– Да, конечно…

– Что Вы думаете обо всем этом?– спросила его девушка…– Об этой войне…

– Война есть война… Кровь, убийства, мясо…Тысячи искалеченных жизней и тел… У нее всегда одно лицо, хоть и много обликов…

– Как Вы живете с болью всех этих людей… Я провела в том месте всего десять минут, и никогда этого не забуду…– она тяжело вздохнула. В первый раз она говорила о своих чувствах по поводу увиденного…

– Я доктор… Мое призвание– лечить людей… Смешно, конечно, но если говорить честно, сейчас я их не лечу… Я пытаюсь их заштопать, склеить разбитые чаши… Лечение предполагает выздоровление… У них выздоровления уже не будет никогда… Когда я отрезаю ногу или руку, зная, что в противном случае человек умрет, можно ли это назвать лечением? –он замолчал, напряженно нахмурившись,– Я давал клятву Гиппократа… Для меня нет сторон в конфликте, когда надо помочь людям… Если в госпиталь попадет правительственный солдат, я помогу ему… Знаю, так думают далеко не все в нашей стране… Но это нормально на войне… Впрочем, это неважно. Мне в любом случае не представится возможности помочь солдату правительственной стороны, потому что они,– он показал рукой на дверь Карима,–  его до этого убьют или запытают… Здесь нет невинных Агнцов…