Влада удивленно подняла на него глаза.

– С гостями?– девушка чуть не поперхнулась.

– Да, Влада, с гостями. Ты ведь моя гостья. Я не просил тебя похищать, значит ты не пленница, а гостья…

Девушка лишь фыркнула.

– Как раз наоборот! Я не гостья, а пленница. Я бесправная рабыня, кукла. Вернее, такую ты хочешь сделать из меня, но говорю тебе раз и навсегда–  у тебя это не получится!– она смотрела на него теперь в открытую, не отводя глаз.

И его, к ее сожалению, это лишь забавляло.

– Я сразу заметил, что в тебе много огня. Мне это очень нравится. Поверь мне, я не хочу делать из тебя куклу. Меня привлекают твой ум, смелость, открытость. Я жалею, что переборщил в те ночи. Мне даже показалось на какое– то мгновение, что я сломал тебя, поэтому я и отступил… На время,–  тут же добавил он после небольшой паузы. – Мне не хочется тебя ломать, Влада. Я просто хочу, чтобы ты проявляла ко мне и окружающим тебя людям подобающее уважение…

– Как я могу уважать тех, кто взял меня в плен? Кто похитил меня? Кто привез сюда? Кто насильно тут меня удерживает!

– Тебя никто не брал в плен, азизти (араб.– дорогая), сколько раз повторять,– нехотя и расслабленно все в той же спокойной, вальяжной манере повторил он,–  мы уже это обсуждали. Ты моя гостья и находишься здесь для своей же безопасности.

Влада в очередной раз начала внутренне беситься от безысходности.

– Так что тебе мешает меня отпустить? Свяжись с властями! Свяжись с…– она не стала договаривать, зная, что произнесенное ею имя Васеля только снова спровоцирует Карима.

– Асфура, отпусти я тебя прямо сейчас, ты не проживешь и пяти минут. Ты хоть понимаешь, что вокруг нас– зона боестолкновений, где никто не будет разбирать, кто ты такая. Что касается твоей дальнейшей судьбы, то я переговорю и с кураторами, и со спонсорами. Обозначу проблему. Возможно, тему нахождения тебя здесь включат в переговоры при следующем контакте с правительственной стороной. Но пойми, мы тут не в игры играем. У нас война. Мы не общаемся с противником каждый день, словно это разборка мужа и жены, а не борьба за власть.

– И что же твоим людям мешает записать видеоролик со мной и выдвинуть требования, разместить его в интернете, без всяких кураторов, спонсоров, переговоров? Попросите выкуп, наконец! Ты понимаешь, что в Москве никто не знает, что я здесь, что если я погибну, так и останусь пропавшей без вести!–  нетерпеливо перебила его Влада.

Карим устало закатил глаза.

– Ты уже достала меня, русская. Мне не нужен выкуп за тебя, и требования у меня одни–  власть в этом государстве. Не хочу тебя разочаровывать, но твой любовник при всех своих возможностях мне ее дать не сможет. Он лишь часть механизма, ее винтик, так что как бы ты там его ни удовлетворяла и что бы он ради тебя ни был готов сделать, мои требования он выполнить не сможет! И редакция твоя тоже!– Он полоснул ее жестким взглядом, от которого у Влады зарделись щеки.

– И вообще, что– то ты задаешь слишком много вопросов. Я и так сказал тебе больше, чем следовало. Твое дело быть покорной и слушаться моих приказов. Тогда все будет хорошо.

– Не будет хорошо, Карим. Здесь мне не будет хорошо. Мое место не здесь. И помяни мое слово, я найду способ отсюда бежать. Ничто меня не удержит…– она зло сверкнула на него глазами.

– Ты останешься здесь, асфура. Ахлян ва сахлян (араб.– добро пожаловать).– ответил он, явно теряя терпение, что было видно по тому, как его голос становился все более жестким,–  Оставь надежды на побег или чудо освобождения. На километры вокруг этого места действует только моя власть. Правда, не все знают, что ты под моей защитой. Поэтому старайся сделать так, чтобы я успел тебя защитить. Для себя самой, будь послушной девочкой.

Влада с отвращением фыркнула. Опять этот полуиздевательский насмешливый тон.

– Я не твоя собственность… Мне не нужна твоя помощь и поддержка…– цедила она сквозь зубы.

Карим лишь усмехнулся. Снова она смогла пробудить в нем жестокую сторону. Снова он закипал от дерзких слов этой девчонки.

– Ты просто вещь, которую я даже не приобретал, она досталась мне даром. Эту вещь нужно настроить, как подобает, после чего я бы смог вплотную ею заняться и насладиться… Прими это как данность. По– моему, я ясно дал тебе понять, каково это, сутками прозябать в пустой комнате одной…. Представь, что эта комната–  райские апартаменты на фоне того, куда я могу тебя отправить за ненадобностью. Я начинаю уставать это этой заезженной пластинки твоих пустых претензий и обвинений…

Он сделал паузу, ожидая ее реакции. К его удивлению, ее не последовало. Она прикусила язык, понимая, что дальнейшие пререкания только приведут ее к той же точке, на которой они расстались несколько дней назад–  голая Влада с расставленными ногами под ним… Здесь действовало право сильного, и особо церемониться он с ней не собирался.

Ее молчание, как показалось, несколько смягчило его.

– Поверь мне, моя помощь и поддержка тебе очень понадобятся, если ты собираешься выходить за пределы комнаты, в которой провела последние дни…

– Я могу выходить за пределы комнаты?– с интересом спросила Влада. Впервые за все эти дни она услышала что– то, от чего ее не охватила неконтролируемая ярость.

Карима почему– то это оживление девушки позабавило.

– Да, асфура… Можешь… Я же говорил тебе. Отсюда некуда бежать…И никто тут тебе не поможет…Поверь моим словам…

Влада ничего не ответила, лишь поджав губы.

– Вот посмотри, Влада,– встал, наконец, со своего места Карим, – ты снова почти вывела меня из себя. Ты вообще очень быстро заводишь меня,– он бросил на нее один из тех своих горячих взглядов, которых, как поняла девушка, ей следует опасаться,–  мне снова пришлось нагрубить тебе, чему ты и рада, потому что хочешь и дальше изображать меня в своем уме жестоким и глупым насильником. Но все же я сейчас хочу, чтобы ты включила свой ум, который, я уверен, есть у тебя. И внимательно послушала, что я хочу тебе предложить.

Влада посмотрела на него, показывая, что готова его слушать.

– Я не буду предлагать тебе стать моей любовницей, знаю, что ты заранее включишь свое упертое «нет», а вместе с ним наденешь маску страдания. Мое предложение другое–  даю тебе мое мужское слово, что мой член не войдет в тебя до тех пор, пока ты сама этого не попросишь, но…

– Я согласна, конечно,– перебила его Влада.

– Это твое окончательное слово? Ведь ты не дослушала меня,– он попытался вселить в нее толику сомнения, но главное она услышала.

– Окончательное. Мысль о том, что ты никогда больше не изнасилуешь меня, просто счастье.

– Что ж. Я действительно тогда обязуюсь, как ты говоришь, не насиловать тебя, если ты об этом сама меня не попросишь,– повторил он, сделав акцент на последних словах.

Влада усмехнулась,–  Уж поверь мне…

Карим усмехнулся в ответ,– Асфура, асфура, как же ты еще наивна… Поверь мне, сердце крайне переменчиво, я знаю это по себе…

– Не мое,– отрезала Влада.

Он задержал на ней свой взгляд и, казалось, немного помрачнел, но потом продолжил.

– Что ж, ты уже согласилась на мое предложение, хотя еще не дослушала его до конца. Теперь ты все же дослушаешь, но права поменять своего решения у тебя уже не будет…

Влада немного напряглась, но ничего не ответила.

– Я действительно не стану больше повторять того, что было в те ночи. Мне и самому это не очень понравилось. Но отныне я требую уважительного отношения как ко мне, так и к другим людям, воюющим со мной. Я буду относиться к тебе уважительно, аналогично и мои люди, я это гарантирую. Но если ты хоть раз покажешь свой острый язычок, да хотя бы даже фыркнешь вот так, как ты сделала это за наш сегодняшний разговор уже несколько раз, я буду воспитывать тебя соответствующим образом, как посчитаю нужным, как пожелаю. Любое твое неуважение не будет оставлено без внимания… И поверь мне, традиционный секс для тебя на фоне моих желаний покажется невинным и быстрым лепетом. Ты даже не представляешь, какие формы развлечений для нас я могу придумать… И ты не сможешь сказать мне нет. Ни на что.

– Решил попробовать новые формы насилия на мне? Что ж, я не сомневалась в твоей…

– Дейр балик (араб. (здесь)– следи за своим ртом), Влада… Я сказал тебе, что наша договоренность уже действует,– он осек так строго и повелительно, что она тут же замолчала, мысленно ругая себя за такую оплошность, которая могла принести свои плачевные последствия уже сейчас.

Заметив ее смятение, он продолжал с плохо скрываемой улыбкой,

– Не волнуйся, я не буду пытать тебя. Речь идет о том, что доставит удовольствие мне…и тебе, хотя ты и отметаешь эту мысль так яростно.

Влада глубоко вздохнула,– Например…

В его глазах блеснул огонек, на губах–  провокационная улыбка…

– Давай пофантазируем вместе, раз уж ты так хочешь…Ну, скажем, в наказание, я могу раздеть тебя и поиграть с твоим телом, нет– нет, я не буду входить в тебя своим членом, я же говорил, но поверь, это будет не менее чувственно,–  на ходу ответил он на затаившееся было на ее губах возражение, – я могу попросить тебя станцевать мне, приласкать меня, да что угодно, это лишь так, наброски… Может ты к моему сожалению станешь вообще настолько вежливой, что мне так и не удастся вновь увидеть, что же скрыто под этой абайей…Знаешь, ты сейчас даже более сексуальна, чем в том шармутском свитере. Мужчину всегда притягивает манящая неизвестность.

– Мы договорились, что и ты не будешь меня оскорблять,– перебила его Влада.

– Разве это оскорбление, асфура? Я лишь восхищаюсь твоей красотой. Поверь мне, эта игра будет стоить мне немалых сил. Трудно держать себя в руках в присутствии такой красавицы…

– Прошу тебя, Карим– она закрыла глаза, опасаясь его темперамента.