права прикоснуться. Но ее кожа такая мягкая…»

Кортни милая и добрая, и мне это нравится.

Я хватаю ключи и выхожу из своего дома. Сейчас только девять утра, и я не знаю,

куда я еду. Лишь бы куда-нибудь подальше отсюда.

— Вы можете сделать букет из дюжины красных роз?

— Конечно, вам нужна ваза? — спрашивает веселая девчонка за прилавком.

— Нет, только цветы.

— С вас сорок баксов, — я протягиваю ей деньги в обмен на мои цветы.

Приехав на кладбище, я смахиваю скошенную траву и грязь с таблички, затем

устанавливаю цветы. Стелла Монро — имя моей матери. Я был обречен с самого начала.

Она умерла, когда рожала меня, и мой отец часто любил напоминать мне, что я убийца.

Не нужно говорить, что мое детство не было веселым. Хотя все завидовали мне. Мой отец

богат, он отличный адвокат, на самом деле, самый лучший. Это правда, ведь он умеет

10

врать. Он прикидывался скорбящим вдовцом и любящим отцом-одиночкой. Люди не

видели, как входили и выходили шлюхи из нашего дома и следы от ремня на моей спине.

Родители моей матери знали, что мой отец был мудаком, и пытались получить опеку

надо мной, и то, что он сделал с ними в суде, было ужасно. Я читал протоколы судебного

дела после их смерти. Он сделал так, чтобы их считали старыми, недееспособными

маразматиками, приводя в доказательство выдуманные показания свидетелей во время

суда.

Я едва знал их, хотя они присылали открытки на все праздники. Интересовались

моими делами в школе и тем, что мне нравилось. Я молился, что в один прекрасный день

они придут и заберут меня.

Я сижу перед могилой свой матери и смотрю на ее имя. «Какой была бы моя жизнь,

если бы она выжила? Защищала бы она меня от жестокости отца? Он всегда был

такой сволочью? Он бил и ее тоже?»

Я всегда молчу, когда прихожу сюда, потому что не знаю, что сказать. Мама родила

меня, но с небес на меня она не смотрит.

Не только мне приходилось жить с гневом моего отца, но, по той или иной причине,

всем, кто встречался в моей жизни. Будь то необходимость достать наркотики, деньги или

секс.

Да, я был плохим ребенком. Это был единственный способ сказать отцу: «Пошел

ты!». Я быстро узнал, что есть люди, даже более эгоистичные, чем я. Которые дружат с

тобой только тогда, когда им что-нибудь нужно от тебя.

Вставая, я стряхиваю пыль со своих джинсов и вспоминаю про визитку в кармане. Я

вытаскиваю ее, и прежде чем сесть в машину у меня есть адрес жаждущей киски.

«Чертовски охрененно».

— Не думала, что ты так скоро позвонишь, — Лиза сидит на крыльце и бросает

недокуренную сигарету в кусты.

— Я тоже.

— Плохой день? — она склоняет голову и упирается руками в бедра.

— Можно сказать и так.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет.

— Хорошо, я не болтушка, но думаю, что это правильный выбор, — она пожимает

плечами и заходит в дом, оставляя дверь открытой, чтобы я следовал за ней.

К тому времени как я закрыл дверь и вошёл в дом, она уже сидела голая на

подлокотнике дивана, в ожидании меня.

Глава 3

Кортни

— Спасибо, Мона. Я действительно ценю это.

— В любое время, мне нравится быть с ним. Мы пойдем на ланч, а после полудня я

свожу Бена в кино. Завтра, после всего этого, я верну его тебе.

— Отлично, — я обнимаю ее и раскрываю свои руки, чтобы обнять Бена. Он

подбегает к дивану и дает мне обнять себя. Я не провожу с ним достаточно времени,

потому что много работаю, а теперь ещё и это. Просто, черт возьми, «Мать года», которая

не может присматривать за своим ребенком, потому что повредила лодыжку в стрип-

клубе. Независимо от улучшения после отдыха прошлой ночью нога заболела снова, когда

я спрыгнула с крыльца сегодня утром. Мона думает, что это просто вывих. Конечно,

11

единственный способ узнать наверняка — сделать рентген, но у меня нет денег, чтобы

оплатить страховку.

— Я приготовила макароны с сыром на ужин, они в микроволновке.

— Уже взяла.

— Отдыхай. Приложи лед и выпей ибупрофен. Увидимся завтра, — кричит Мона.

— Пока, мамочка.

— Пока, Бен. Люблю тебя.

— И я тебя.

Я вытираю слезу, когда Мона захлопывает входную дверь. Эмоции за последние

сутки устроили беспорядок в моей голове. Я люблю своего сына и стараюсь делать всё

для него, что, к сожалению, включает и унижение себя. Работы продавца в продуктовом

магазине недостаточно, чтобы обеспечить нас всем необходимым, включая еду, арендную

плату и прочее.

Я сомневаюсь в своих решениях каждый день, но знаю, что в конечном итоге,

дополнительная работа официанткой в стрип-клубе — мой единственный вариант. И

когда я подумала, что потеряла Бена сегодня утром… Я бы не смогла жить без него. Он —

мой мир. Даже если ему всего пять.

Но мне до сих пор одиноко.

Я хватаю бутылку вина и иду на крыльцо. Мона принесла мне костыли, и я

использую один, помогая себе идти.

Общая веранда в хорошем состоянии, как и все в доме Сэма. Он хорошо

проделывает работу по уходу за своим домом. Мне повезло с ним, как с владельцем. Не

мешает и то, что при всем этом он великолепный мужчина, собранный и сексуальный.

Вздохнув, я сажусь на качели, открываю бутылку и делаю глоток вина. Алкоголь

сразу же растекается по моим венам, так как я редко пью. Решив, что прошло достаточно

времени, я набираюсь от жидкости из бутылки храбрости, беру телефон и звоню.

— Привет?

— Привет, мам.

— О, Кортни, привет, — её голос не так разочарован, как я предполагала. — Как ты,

дорогая? Как Бенджамин?

— Все в порядке, он начал играть в бейсбол. Он счастлив, и я счастлива, — о

последнем я лгу.

— У вас достаточно денег? Ты можешь подать на его отца в суд, ты ведь знаешь?

Сейчас мы снова начинаем с того момента, как я узнала, что беременна, и Мэтт, отец

Бенджамина, не захотел иметь с нами ничего общего. Он обозвал меня шлюхой и

шалавой. Сказал, что нет ни единого шанса, что ребёнок был его, потому что мы всегда

использовали презервативы, и после этого выгнал меня из нашей квартиры.

Я не оглядываюсь назад. К черту его. Если он не хочет быть частью нашей жизни, я

не собираюсь заставлять его. Мои родители не согласны с этим. Мы ссоримся из-за этого

каждый раз, когда разговариваем. Именно поэтому мы разговариваем раз в неделю. К

счастью, моя мать не навязчивая. Так что, хотя мы и живем в одном городе, видимся мы

раз в месяц.

— Да, я знаю. Но как я уже тысячу раз говорила — мне ничего от него не нужно.

— Ты могла бы, по крайней мере, взять его деньги. Я понимаю, что ты не хочешь

делить опеку, но, Кортни, ты могла бы использовать его. Наверняка, работа в

продуктовом магазине не обеспечивает тебя достаточно.

Да, мама не знает, что я работаю ещё и в стрип-клубе. Я все-таки борюсь. Я могла

бы заработать больше, если бы вышла на сцену, но я достаточно смущаюсь и в роли

официантки «Клуба Х».

— Мы должны делать это каждый раз? Мы расходимся во мнениях. Давай просто

оставим это, пожалуйста, — я умоляю её, но мне уже все равно, я устала от ссор и споров.

— Хорошо, я должна иди. Ужин готов, и твой папа скоро будет дома.

12

— Все в порядке. Передай папе, что я люблю его. Пока, мам! — я бросаю трубку, не

дожидаясь ответа. И бросаю свой телефон на свободное место рядом со мной.

Я сжимаю бутылку вина и дрожу, поднося её к губам, чтобы выпить еще. Я, может

быть, и тридцатилетняя женщина, но отсутствие поддержки моих родителей съедает меня

живьем. Они были рядом, когда я забеременела, но при этом мы постоянно ругались, и

они оспаривали все мои решения. Так что теперь есть просто я и Бен. Одни.

Проходит время, и солнце садится. Бутылка уже пуста, и я, сильнее запахивая свой

халат, ложусь на спину и закрываю глаза, чтобы дать им немного отдохнуть.

— К черту! — гневный шепот пугает меня; я резко сажусь, забыв, что я лежу на

неустойчивых качелях. Поэтому, теряя равновесие, падаю, ударяясь головой о деревянные

доски.

— Дерьмо. Ты издеваешься надо мной, — говорю я.

Последние двадцать четыре часа не могут стать еще хуже. Потирая свои виски, я

отодвигаюсь, чтобы увидеть Сэма, стоящего в нескольких дюймах от меня. Причем на

корточках, как он делал сегодня утром, чтобы поговорить с Беном. У меня бегут мурашки

по телу, и я становлюсь влажной, когда он пальцами задевает место удара на моей голове.

— Бл*, Кортни. Я чертовски сожалею. Я просто уронил свои ключи, я не хотел тебя

пугать, — его губы перестают двигаться, и он наклоняет голову, оценивая меня.

— Все нормально. Я в порядке, — я встаю, и моя лодыжка не болит. — Эй,

посмотри на это, — я хватаю его за плечо и вращаю ногой по кругу, — вино

действительно делает все лучше.

Слегка спотыкаясь, я падаю на Сэма. Его рука оборачивается вокруг меня, чтобы