Шадоу недоверчиво покачала головой.

– Почему же тогда она изобразила его в форме британского военного летчика?

17

Джанна, прижимая к груди свернутый в трубку лист, поднялась следом за Шадоу на второй этаж, чтобы переодеться к ужину. Она до сих пор удивлялась, как Лорел удалось прочесть ее мысли и нарисовать Ника, а не Макшейна. Восхищаясь уникальными способностями Лорел, она одновременно испытывала разочарование из-за того, что не смогла подарить тете Пиф портрет Йена. Тете по-прежнему придется довольствоваться воспоминаниями.

Джанна снова и снова представляла себе в лицах историю Йена и Пифани, начиная с их встречи в темноте тоннеля, когда Пифани решила, что Йен гораздо старше ее. Потом она огорчалась, что красавчик репортер не заинтересуется такой простушкой и любительницей книг, как она. В который раз Джанна попыталась представить себе внешность Йена. Высокий красивый шотландец – вот все, что она знала от тети. Почему-то он казался Джанне блондином, хотя до таких подробностей тетя Пиф не доходила. Так каким же он был? Носил ли, будучи репортером, форму пилота британской бомбардировочной авиации, в которую был одет человек на рисунке?

Преодолевая ступеньки, Джанна думала и о необыкновенном спокойствии, которым отличалось поведение Шадоу с той минуты, когда она задала свой риторический вопрос о форме. Они с Шадоу ни разу не беседовали по душам с тех пор, как Джанна призналась подруге, что застала Коллиса с любовницей.

– Прости, что я в последнее время не звонила тебе. Я была слишком занята отелями и предстоящим открытием «Голубого грота». Такое новое для меня дело.

Шадоу остановилась на ступеньке, держась за лакированные перила.

– Я все понимаю. У тебя начинается с Ником роман.

– Может быть. – Джанна не могла вот так просто сознаться, что их отношения исчерпываются сексом. – Не могу объяснить, что со мной творится здесь, на Мальте. Я была совершенно сломлена отцовским завещанием и изменой Коллиса. В Лондоне я сомневалась, что переживу все это. Но здесь мне стало казаться... – она не знала, как лучше объяснить свои чувства, – будто все это происходило не со мной. Мне по-прежнему больно думать об отце и о Коллисе, но теперь я вспоминаю их все реже и реже...

– Зато о Нике ты думаешь неотступно.

– Да, – призналась Джанна. – Меня очень влечет к нему – телесно.

– Ты уверена, что только это и не более того? – чуть насмешливо спросила Шадоу, открывая свою дверь.

– Надеюсь, – негромко пробормотала Джанна. Ее слова почти совсем заглушил плеск воды: няня купала Хло. – Я думала, что люблю Коллиса, а посмотри, чем все закончилось. Я совершенно точно знаю, что сейчас абсолютно неподходящий момент для того, чтобы влюбляться.

– Почему?

– Не забывай, формально я до сих пор замужем. Разведенной я буду объявлена еще только через полгода. Да и в любом случае – Ник мне не пара. Мужчина с такой внешностью никогда не будет знать отбоя от женщин. Зачем мне повторение истории с Коллисом? К тому же Ник по-прежнему любит жену, которой уже несколько лет нет в живых.

– Ты считаешь, что это справедливо – обвинять Ника в том, что он интересный мужчина, но при этом способен на преданное чувство? – невозмутимо спросила Шадоу, направляясь из гостиной в спальню, где она открыла дверь в ванную. Не дожидаясь ответа Джанны, она попросила няню проследить, чтобы Хло не попало мыло в глаза.

Джанна не знала, что и подумать. Ник вызывал у нее противоречивые чувства с той самой ночи, когда она столкнулась с ним в темноте. Шадоу, как обычно, проявляла завидную проницательность, но отнюдь не спешила делиться собственным мнением. Единственным способом узнать, что она думает, было задать ей прямой вопрос.

В руках у Шадоу появился пакет с надписью «Рискованное дело». Джанна с удовольствием вспомнила, что это она предложила Шадоу открыть бельевой магазинчик в торговой зоне отеля «Голубой грот», а Уоррена привлекла к изготовлению рекламного видеоролика. Чем больше времени будут проводить вместе эти двое, тем скорее Шадоу поймет, что Уоррен любит ее и уже не покинет, как много лет тому назад.

– Это тебе. – Шадоу подала Джанне свой фирменный пакет. – Здесь образцы моего нового товара.

– Спасибо. – Джанна решила, что это ее откровенность насчет Ника побудила Шадоу подарить ей образцы эротического нижнего белья – невесомые изделия из черного шелка и кружев. Шадоу много лет подряд высмеивала интимные предметы ее туалета как взятые напрокат из каменного века. Интересно, как относится подруга к Нику? Наверняка он пришелся ей по вкусу.

– Что ты скажешь о Нике?

– Он мне нравится. В нем нет самодовольства.

Джанна усмотрела в этом ответе намек на Коллиса.

Шадоу никогда не критиковала его напрямую, но Джанна знала о ее неприязни.

– Я посмотрела, как располагались звезды в момент рождения Ника. Сатурн в созвездии Льва. Это означает, что Ник всю жизнь выступает в роли ведущего. Он – прирожденный лидер.

Джанна разглядывала черные кружева, высовывающиеся из пакета. Она в отличие от многих никогда не посмеивалась над Шадоу за ее увлечение астрологией и гаданием. Напротив, всякий раз внимая ее пояснениям, Джанна усвоила многие из ее теорий. Она знала, что Сатурн считается ключом к пониманию предшествующей жизни. В ее гороскопе Сатурн располагался в созвездии Стрельца, благодаря чему она превращалась в скиталицу, пожившую в самых различных культурных средах. Гороскоп Шадоу сулил ей разлуку с Уорреном.

– А что говорят звезды о моем брате? – спросила Джанна, переводя разговор на отношения между Шадоу и Уорреном.

– Сатурн в Козероге. Во все времена Уоррен был воплощением правильности и надежности, но его задача – развить собственную индивидуальность.

Джанна согласилась про себя с оценкой характера брата.

– Он сильно изменился с тех пор, как вы перестали встречаться.

– Да, он нашел себя. Он – именно тот человек, в котором нуждается Англия.

– А ты? Ты не нуждаешься в таком мужчине, как он?

– У нас несовместимые символы. Карты подтверждают это. Когда я в последний раз поступила вопреки картам... – Шадоу умолкла.

– Карты здесь ни при чем. Я убеждена, что Уоррен совершил ошибку, уступив требованию Реджинальда перестать видеться с тобой, С тех пор многое переменилось. Дай ему еще один шанс.

– Если наступит благоприятный момент, мне будет подай сигнал.

Джанна не стала спорить, так как слишком ценила дружбу Шадоу. Она полагала, что Уоррену и Шадоу достаточно почаще видеться, чтобы привести в действие тот механизм, который Шадоу предпочитала называть космической силой и кармой.

* * *

Быстро переодевшись к ужину, Ник и Уоррен встретились в гостиной домика, где жил Ник. Разговор зашел о съемке рекламного ролика, намеченной на следующее утро.

– Будьте самим собой, – наставлял Ник дебютирующего ведущего. – Представьте, что рассказываете близкому другу о прекрасном курорте, где вы только что побывали.

– Постараюсь, – пообещал Уоррен. – Я не слишком уютно ощущаю себя перед камерой.

– Никогда бы не подумал! Вы выглядите на экране раскованным и, что самое главное, совершенно искренним. Именно этого и ждет зритель: ему хочется верить человеку на экране.

– Значит, моя искренность заслуживает доверия? – Уоррен тряхнул русой головой. – Жаль, что другие воспринимают меня иначе.

– Вы имеете в виду Шадоу? – догадался Ник. – У вас что, несовместимые знаки?

– Если бы только это... – тихо отозвался Уоррен.

Ник пожалел, что допустил бестактность. Ему нравился Уоррен, но они были едва знакомы. Личная жизнь Уоррена совершенно его не касалась. Сам Ник, безусловно, не захотел бы, чтобы брат Джанны выпытывал подробности его собственной личной жизни.

– Много лет назад я собирался жениться на Шадоу, но мой отец твердил, что это недопустимый мезальянс. Я был молод и подвержен влияниям. Я послушался его, но чем дальше, тем больше сожалею об этом.

– Шадоу вас не забыла.

– Шадоу всегда проявляла понимание. Она с самого начала твердила, что карты против нас, и ни в чем не обвиняла меня лично.

– Прекрасно, – не удержался Ник, – вот вам и отпущение грехов.

– Я никогда не искал себе оправданий и не винил отца. Я не умел пойти против его воли. В случившемся, конечно, виноват я сам.

Несчастное лицо Уоррена и его горький тон вызвали у Ника сочувствие. Брат Джанны был ему по-настоящему симпатичен. Узнав, что Уоррен носит графский титул, Ник подумал было, что он увлечен в основном псовой охотой, однако Уоррен оказался интересным человеком с чувством ответственности, причем по отношению не только к семье, но и ко всей стране.

– Шадоу убеждена, что нам не судьба быть вместе. Она верит, что мы уже были вместе в разных прошлых жизнях, однако я всегда отдавал предпочтение политике, разлучавшей нас.

– Какая чушь! – Ник тут же пожалел о своей пренебрежительной реакции. Уоррен был с ним совершенно искренен. – Одно дело, что Шадоу сопутствует успех в бизнесе: она человек с воображением. Другое – жизнь в прошлом. Ведь это несерьезно, вы не считаете?

– Когда-то считал, – признался Уоррен, – но теперь у меня появились сомнения. Однажды Шадоу совершила под гипнозом путешествие в прошлое, в Древнюю Грецию, где она была моей рабыней...

– Вашей рабыней? – Любопытная картинка: Ник представил себе эпизод из низкопробного видеофильма.

– Мы потратили немало времени, чтобы во всем разобраться, потому что загипнотизированная Шадоу говорила на каком-то из диалектов древнегреческого. Ее речи сумел перевести только оксфордский профессор.

– Неужели? – Для этого у Ника уже не было логического объяснения. Его вдруг охватило странное чувство – точно такое же посетило его, когда он увидел рисунок.

– Шадоу страдала: я уступил ее другому мужчине в обмен на политический пост.

– Вы что, присутствовали при сеансе гипноза?